Oksi Grace

что тебе рассказать? не город, а богодельня

конечно, я перчитала переписку. конечно, сердце сжалось. я знаю, что тебе не всё равно и что это было слишком, а как иначе? или идеально, или никак, понимаешь? я такая. и я знаю, что я ебанутая. и что я прокололась тогда. теперь выбор за тобой.

"просветлённые упражняются в остроумии, потому что им больше нечего отрицать.
стоит успокоиться, начинаешь не то чтоб всерьёз светиться, но так, мерцать.
реки бытия, легонько треща плотинами, поворачиваются вспять.

скоро я тебя вновь увижу, и это будет, как будто мы
встретились на изнанке зимы, за оградой моей тюрьмы,
ты впервые увидишь, какого цвета мои глаза, чистые от отчаянья и чумы."

Вера Полозкова

Друг друговы вотчины – с реками и лесами, Долинами, взгорьями, взлетными полосами; Давай будем без туристов, а только сами. Давай будто растворили нас, погребли В биноклевой мгле. Друг друговы корабли. Бросаться навстречу с визгом, большими псами, Срастаться дверьми, широтами, адресами, Тереться носами, Тросами, Парусами, Я буду губами смугло, когда слаба, Тебя целовать слегка в горизонтик лба Между кожей и волосами. В какой-нибудь самой крошечной из кают, Я буду день изо дня наводить уют, И мы будем слушать чаечек, что снуют Вдоль палубы, и сирен, что из вод поют. Чтоб ветер трепал нам челки и флаги рвал, Ты будешь вести, а я отнимать штурвал, А на берегу салют чтоб и карнавал. Чтоб что-то брать оптом, что-то – на абордаж, Чтоб нам больше двадцати ни за что не дашь, А соль проедает руки до мяса аж. Чтоб профилем в синь, а курсом на юго-юг, Чтоб если поодиночке – то всем каюк, Чтоб двое форева янг, расторопных юнг, И каждый задира, бес, баловник небес, На шее зубец Акулий, но можно без, И каждый влюбленный, злой, молодой балбес. В подзорной трубе пунктиром, едва-едва - Друг друговы острова. А Бог будет старый боцман, гроза морей, Дубленый, литой, в наколках из якорей, Молчащий красноречиво, как Билл Мюррей, Устроенный, как герой. Мы будем ему отрадой, такой игрой Дельфинов или китят, где-то у кормы. И кроме воды и тьмы нет другой тюрьмы. И нету местоимения, кроме «мы». И, трюмы заполнив хохотом, серебром Дождливым московским – всяким таким добром, Устанем, причалим, сядем к ребру ребром И станем тянуть сентябрь как темный ром, И тихо теплеть нутром. И Лунья ладонь ощупает нас, строга - Друг друговы берега. И вечер перченым будет, как суп харчо. Таким, чтоб в ресницах колко и горячо. И Боцман легонько стукнет тебя в плечо: - До скорого, брат, попутных. Вернись богатым. И бриз в шевелюре будет гулять, игрив. И будет назавтра ждать нас далекий риф, Который пропорет брюхо нам, обагрив Окрестную бирюзу нами, как закатом.

Carpe diem — латинское выражение, означающее «наслаждайся моментом» или «будь счастлив в эту секунду», часто переводится как «лови момент». Это крылатое выражение является призывом Горация, жить каждый день с удовольствием, ища положительные эмоции во всём и не откладывать полнокровную жизнь на неопределённое, неизвестное будущее.

"- Наверняка она оставила своей кошке еды, когда уезжала.
- Тогда почему она кричит?
- Все кричат, когда их оставляют одних.

Разве ты не знал?"

А помнишь, у Уолта Уитмена? «Если в толпе ты увидишь человека и тебе захочется остановиться и поговорить с ним, почему бы тебе не остановиться и не поговорить с ним?»

Василий Аксёнов "Коллеги"

вечером,

когда в комнату не проникает ни одна солнечная иголка

ты трепетно и колко

шепчешь на ухо мне

все песни брайна молко

Ес Соя

"Хай агонь гарыць, ты ведаешь як мяне спалiць. Ты ведаешь, вы ведаешь.."

Аkute

Однажды к известному писателю Томасу Манну пришёл начинающий писатель. Он прочитал Манну несколько своих произведений и попросил писателя оценить их.

— Вы должны много читать, — сказал ему Томас Манн. — Читать, читать, как можно больше.

— Но почему?

— Если вы будете много читать, то у вас не будет времени писать, — ответил Манн.

Я крепко прижимала ладони к глазам, пытаясь затолкнуть слёзы обратно.

Элизабет Гилберт.

Человек может быть одинок, несмотря на любовь многих, если никто не считает его самым любимым.

Анна Франк
Убежище. Дневник в письмах

Как у него дела? Сочиняешь повод
И набираешь номер; не так давно вот
Встретились, покатались, поулыбались.
Просто забудь о том, что из пальца в палец
Льется чугун при мысли о нем — и стынет;
Нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
Перед глазами; смейся, смотри на город,
Взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
Губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы -
Это потом коснется, потом приснится;
Двигайся, говори; будет тихо ёкать
Пульс где-то там, где держишь его под локоть;
Пой; провоцируй; метко остри — но добро.
Слушай, как сердце перерастает ребра,
Тестом срывает крышки, течет в груди,
Если обнять. Пора уже, все, иди.

И вот потом — отхлынуло, завершилось,
Кожа приобретает былой оттенок -
Знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
Жизнеспособность. Крепость сердечных стенок.
Ты им себя вытесываешь, как резчик:
Делаешь совершеннее, тоньше, резче;
Он твой пропеллер, двигатель — или дрожжи
Вот потому и нету его дороже;
С ним ты живая женщина, а не голем;
Плачь теперь, заливай его алкоголем,
Бейся, болей, стихами рви — жаркий лоб же,
Ты ведь из глины, он — твой горячий обжиг;
Кайся, лечи ошпаренное нутро.
Чтобы потом — спокойная, как ведро, -
«Здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро».

Верв Полозкова

"Выражение "What the dickens!", означавшее "Какого черта!", всегда приводило меня в восторг. Представьте себе, если бы мы могли говорить: "Какого салтыкова-щедрина вы на меня тянете!" или "Катись на мандельштама!" Разве не литературный изыск?.. "

М.Любимов

"лишь тот, кто ждёт - оценит встречу в разлуке нет ничьей вины - кто не любил - тот гасит свечи, кто любит - тот горит внутри."

Ты, моя девочка, просто устала. Просто тебе нужно вернуться в себя, перевести дух и снова стать моей милой Анечкой. В каждом человеке есть солнце, а твоё пока просто готовится засветить ярче. Я сделаю всё, чтобы тв обрела лёгкость, равновесие и нескончаемое сияние своей улыбки вновь!