гетеронеприспособленность

я так не могу уже

копится

ломит под грудной клеткой

я в чужом городе и будто с чужой головой

и руки дикими становятся

портрет за полчаса

и перерыв в неделю

я бы растворилась в этом феврале

но даже тогда он будет мне сниться

мне хотелось бы быть дурой

с их сложным набором качеств

когда они хотят детей в 20

и мужа

тут уже неважно какого

считать главным продолжить род человеческий

книги читать только со счастливым концом

[и поменьше поворотов сюжета, пожалуйста]

объедаться тортами

требовать шубу

и собачку подмышечной породы

хотеть, чтобы статусы им

и признание в любви [с цветами, естественно] ежедневно

на стеночке

граффити, может быть

ненавидеть всех настоящих у бывших

а бывшим писать "как дела?"

ведь они [обязательно] еще помнят

любят

страдают

мне - честно! - хотелось бы быть такой дурой

чтобы не думать все "за" и "против"

просто жить

и не писать такие посты

иногда мне кажется, что здесь уже ничего не будет
не вырастет, не случится, не появятся новые люди

что надо накрыть город огромным одеялом
чтоб все наконец уснули, и можно было начать сначала

то, куда все идет - одна большая ошибка
город похож на корову, с которой снимают сливки

три с половиной человека, лишенных всякой окраски
тонут в одном болоте, рассказывая друг другу сказки
и ничего не работает, не живет, не дышит
все смотрят себе под ноги - никто никого не слышит

никто ничего не говорит - рот заполнен деньгами
улицы набухают уродливыми домами
и это не песня протеста, просто само выходит
когда до краев наполняется - начинается половодье

невозможно держать в себе столько дерьма

и не стать его частью

сбились прицелы, я уже не знаю где счастье
и не на что опереться - земля из-под ног уходит

я стал частью мира, от которого меня воротит

в голове - каша, под ногами - болото
я обманываю сам себя, держу за идиота

и у меня все в порядке: мне хватает работы и денег
то, чего еще нет - следствие только природной лени

но иногда мне страшно, когда я думаю о том, что дальше
даже сейчас я чувствую в голосе привкус легкой фальши

я хочу замереть, встать, приглядеться
посмотреть, что осталось там, где-то, запрятанным в сердце

набрать там на пару хороших песен

без этого просто не интересно

будет звучать голос
будут рождаться звуки
будут лететь в космос

и прям к тебе в руки.

Человеческие отношения вообще странны. Я имею в виду, что вот некоторое время ты – с одним человеком, ешь с ним, и спишь, и живешь, любишь его, разговариваешь, ходишь везде, а потом это прекращается. Потом наступает короткий период, когда ты ни с кем, потом приезжает другая женщина, и ты ешь уже с ней, и ебешь ее, и все это кажется таким нормальным, словно только ее и ждал, а она ждала тебя. Мне всегда не по себе в одиночестве; иногда бывает хорошо, а по себе – ни разу.

"пока ты здесь"

"я просто попробую не есть мяса. посмотрим, что из этого получится"

закадровая бездна молчания. но никакой глухоты.

закрывать и открывать глаза.

движения век стали важными.

завтрашний день, вчерашний.

или уже сегодня.

и стараться не задохнуться, когда слушаешь истории о регги.

о дредах.

и штанах-шароварах.

главное, не порвать пленки.

ведь нужно что-то забирать с собой вечность

(мне не нужны туристические открытки и обещания)

здесь.

это мое географическое положение.

знаете?

знаете.

когда кто-то из тех, кто тебе в прошлом казался вечным

но плохая погода\стечение обстоятельств\любая другая неприятность, и ваша дорога раздвоена

обида

злость

отчаяние?

проходит все

и время в том числе

но

отчегоядажеинезнаю

человек, в силу своей самовлюбленности или же вовсе неуверенности

с таким твердолобием лелеет в голове мысль о своей незаменимости

что ты никогда никогда никогда

ни с кем

ни за что

невозможно это

и жаль разочаровывать таких людей

искренне жаль рушить их пирамиды в голове

но ведь все проходит

особенно люди

и я вовсе не о себе

правда

и я твердо решил, нет

мы твердо решили
начать жить заново

отказаться от ламп, занавеса, загсов, секса в понедельник утром,

масла, отстрела уток, компьютеров, аутов, от неуютных магазинов "Уют",

дешевого кофе из автомата, наматывания себя на парту,

отдачи лопаток на маты, внимания ребят себе не знакомых,

от холода, икоты,

больного горла,

совков пыли, гребаной колы, икарусов, кассовых, крейсеров, казусов,

и

кажется

сон не может быть таким разным и красочным,

фаст фуд не достаточно быстрым, раз лежит в чьих-то мисках,

утро не таким близким, как такси основного движения вызова рукой в сторону,

выстрел несколькими запалами,

здорово ощущать здоровым себя в простуженной спальне

и так совпало, что листва падает совместно с духом окраины

мы падаем,

но крайне рады

выясняется

что ты слишком слушаешь

я бы никогда не поставила эти два слова рядом

и точно не посчитала бы плохим умение слышать то, что тебе говорят

вдохновение.

мне необходимо вдохновение.

самую малость.

а ты не носишь пиджаки.

как можно вдохновиться без углов-плеч?

боясь посмотреть в твои глаза

боясь не поверить вновь

хоть ты поверь

безумие.

вы мешаете в кучу все, что ценно мне.

вы не умеете любить.

из вас потоки чувств льются, как дерьмо, и, присмотревшись, понимаешь, что это - одно и то же.

лгать, лгать, лгать.

это норма.

нет, этот город не умер.

он уже давно сгнил.

нашу вселенную кто-то

сжимает в мир твоего
звонка

у меня на руках
тысячи карт

ни одного туза

и аллергия на всех
кроме тебя

стоит быть жёстче
чтобы на ход вперёд
опережать те слова
что никто ещё

не сказал

как бы мне
не ломило руки
и не саднило внутри

слишком много причин
потерять и не обрести

живые не умирают
если уже мертвы

и как ни крути
тот другой болит
той же болью

что ты

путешествие по Азии началось внезапно. совершает невероятные повороты.

дело даже не в маршруте, а в моей голове.

выдумывать - мое призвание уже.

А все начиналось безобидно и с простой фразы: "Хочешь, приезжай?".

Кто бы мог подумать, что через три месяца я действительно окажусь среди пальм?

однажды Маяковский был с Лилей в петроградском кафе «привал комедиантов». уходя, Лиля забыла сумочку, и Маяковский вернулся за ней. поблизости сидела другая знаменитая женщина тех революционных лет — журналистка Лариса Рейснер. она печально посмотрела на Маяковского.
— теперь вы будете таскать эту сумочку всю жизнь, — с иронией сказала она.

— я, Ларисочка, эту сумочку могу в зубах носить, — ответил Маяковский. — в любви обиды нет.