Это просто Вьюи блог

клинический случай №1

- Доктор, я продолжаю любить людей,
в частности одного кареглазого мальчика
с очень тонкими пальчиками
может быть, внешне не для всех примечательного,
но замечательного! поверьте, что замечательного!

Доктор, бывают ли в жизни большие неудачи?
любить кого-то сильней, чем Ненси любила Сида, не иначе
и совсем не получать никакой отдачи

я в отчаянии, я извелась, я все время плачу;

клинический случай №2

- Доктор, я продолжаю любить людей,
в частности, одну голубоглазую девочку,
явно шаманских кровей и глазами-стрелочками
может быть слишком эгоистичную,
но необычную! клянусь Вам, что необычную!

Доктор, она мне под кожу венами въелась,
развела себе там костёр, столь нагло во мне пригрелась
но ни намёка, ни взгляда в мою сторону – ни-че-го

вряд ли кто-то любил её сильнее меня самого

клинический случай №3

.. Доктор, Доктор, Доктор..
ты посмотри! они продолжают любить людей
они довели меня до порога сумасбродных моих идей
а им только и надо, чтобы я слёзы слизывал с их белеющего лица
да только нету на свете большего подлеца

чем Доктор, который сам продолжает любить людей
сильнее всего на свете
не иначе
на свете всего сильней

Из записи разговора с пациенткой:
-"И что же ты решила сделать тогда?".
-"Я решила пойти от противного, испробовав все доступные средства, я решила, что с идиотами нужно поступать так, как они ожидают.Я стала улыбаться, интересовать их жизнью, проявлять инициативу, вести себя так, словно, я их друг.И интереснее всего было наблюдать за реакцией окружающих.Сначала-недоумение, затем оно сменяется безразличием, а после-ярость".
-"Тебе это помогло?".
-"Да, тут срабатывает какой-то неведомый мне закон.Я готова была сорваться, но меня поддерживала одна моя подруга, она вечно твердила мне:"Если ты этого не сделаешь, то не сможешь избавиться от назойливых паразитов".
И самое главное, мы обе оказались правы.Все с пеной у рта кинулись обвинять меня в лицемерии, лжи, а я только смеялась в душе.Получается, люди до такой степени меня не знаю.И они готовы бросить меня на костер, обвинить во всех грехах и неудачах, но при этом даже не могут спросить в чем причина такого поведения".
-"Тебе не обидно разочаровываться в людях в таком раннем возрасте?".
-"Нет.Лучше быть одной, чем с кем попало.Ведь так?".

твои забытые зонтики.
девочки – котики.
мальчики – зайчики.
расширенные зрачки.
смотрящие на меня с фотографии.
твои любимые фильмы про мафию.
брошенные у меня на диване. Неосторожно и в спешке.
дорогая моя Белоснежка.
захлебнулась собственным сном.
разлилась мне на кафель вином.
укололась веретеном.
заснула и умерла по случайности.
а я из крайности в крайности.
то у меня чёрное,
то у меня белое.
а ты настойчивая и смелая.
когда при памяти-
чётко гнёшь свою линию.
(а помнишь, я сфоткал лилию.
и написал, что лето не кончится?))
а знаешь, что мне так хочется…
последнее время так хочется…
сходить в человеческий магазин.
не читать лекции про никотин.
и посиделки до потери координации.
не вытаскивать тебя из реанимации.
не отбивать тебя у пьяных секьюрити.
не пускать в очередное Дом – 2 сommunity.
поспать в выходной до пяти.
а не бегать тебе то за кофе, то за расчёсками.
покупать тебе платья с блёстками.
а не штаны НАТОвской армии.
не ждать твоей новой аварии.
и жёсткого приступа ПМС.
(Господи, вызови МЧС,
пусть вытащат её с дискотеки, где она пробует своё первое колесо)
а я – как диафильм Пикассо:
рука
нога
голова
слова
строчки
жёлтые очки
фотография кошечки
интерактив – окошечко.
мои попытки до тебя дозвониться.
уговоры успокоиться и не злиться.
(главное – в свои 25 не спиться)
мне без тебя не спится.
кто поможет мне научиться
при живой девушке жить без ласки.
с утра слушать сказки
про сломанные во всём городе
автомобили
лифты
радиовышки
мобильные телефоны.
и мне приходится играть в Пинкертона –
искать на твоей заднице чужие новые отпечатки пальцев.
(блин, вспоминаю, как я ездил зайцем,
чтоб сэкономить тебе на Винстон.
а ты болтала ногами и упивалась в хлам своим Миллером)
любишь пластик и хром.
не помнишь, где у меня дом.
зато знаешь пин – код моей карточки.
(и похуй, что у меня в стихах
о тебе ни одной строчки)
такие мелочи не колышут
девочек а – ля Лара Крофт.
не носящих платьев и дизайнерских кофт.
(потому что быть женственной – это стрёмно. И никаких но!)
я сам опустился на это дно.
сам себя притащил на плаху.
вот наберусь смелости.
возьму и пошлю тебя нахуй.
хотя бы по ICQ.
кувыркаюсь опять в свой экшен
и пью.
твой
«мальчик-всё-сделаю-ты-только-свистни»
нечаянно нажал кнопку «OFF».
уёбывай из моей жизни.

(с) Антон Прада

есть такие девочки, что красят губы для поцелуев, обнимают плюшевых медвежат, а есть такие, что вместо тела – осиный улей, и как ударишь – словишь в сто крат откат. есть такие девочки, что в 20 имеют семьи, мужей с квартирой, детишек в детском саду, а есть с углекислым газом в забитых нервах, пишущие всякую ерунду.есть такие девочки-ангелочки, как таблетки от изжоги и резкого спазма, а есть рисующие кровью на белых строчках, задыхающиеся, как от оргазма.

этим, первым, в общем, неплохо жить – удачный способ расстаться с болью, вторые сами тянут к себе ножи, не мирясь с привычной и тихой ролью. те, вторые – в пьяном ревут поту, выжигая руки, смеясь и каясь, им бросают ласку, как в пустоту, и зовут, пожизненно восхищаясь.

есть такие девочки, что молчат, приложи к ладошкам, качай и балуй, в голове других постоянный чат из шизофренических аномалий.есть такие девочки – не срослось, повзрослели, стали совсем чужими, есть такие девочки – вынь и брось, выживай, как выжили остальные.

этим, первым, хочется дать совет и держать за кисти до крышки гроба.
те, вторые, - шваль, поэтический контингент

достающийся только
богу.

© Мирра Залевская

он приходит, когда у тебя потолок заплёван.
он приходит, когда ты готова убить любого,
кто напомнит тебе о времени года\суток,
он приходит, когда забываешь, как бьют посуду,

потому что в твоих стаканах утихли бури.
он всегда не в себе, он смеётся и много курит,
он слегка утомлён бесконечными after-party..
и глаза у него такие, что можно спятить.

он приходит, и ты забываешь про сон и пищу.
он не ищет любви, он давно ничего не ищет.
он садится напротив, гитару берёт и разом
твоя жизнь накрывается медным гремучим тазом.

это мальчик «пиздец», это мальчик «сушите-вёсла»,
это мальчик «плевать-я-хотел-что-случится-после»,
это мальчик «сегодня-здесь-завтра-в-Амстердаме»,
это мальчик «шизофрения-не-за-горами».

у него то пожар, то потоп, то медные трубы,
он бывает пронзительно нежным, но чаще грубым.
он молчит, запивает твои откровенья чаем,
выгибается раненым тигром, когда кончает.

он целует твою ладонь, говорит "спасибо",
ты встаёшь на дыбы, ты как будто висишь на дыбе.
он уходит, и ты сползаешь по стенке на пол,
опрокинув стаканчик ядрёных сердечных капель.

он уходит, и ты понимаешь, что это финиш,
собираешь себя по частям и опять половинишь,
четвертуешь, рыдаешь, роняешь себя с балкона,
каменеешь у зеркала, как Медуза Горгона.

это мальчик «привет», это мальчик «какая-жалость»,
это мальчик «я-не-припомню-где-мы-встречались»,
это мальчик «таких-не-любят-таких-стреляют»,
это мальчик «пиздец».
ты жива ещё?
поздравляю.

В эту ночь фонари горели
Для кого-то в последний раз
Мне сказала малышка Элли:
«Что ж, пора покидать Канзас»

«Ну, а как же родная сказка?
Очень милая… для детей»
Ты, шепнула, состроив глазки:

«Знаешь, сказки уже не те»

И, моя дорогая крошка,
Взяв корабль и поймав волну,
Увела за собой Тотошку
И отправилась на войну.

Небо залито акварелью
Солнце капает на глаза
К черту все, возвращайся, Элли,
Возвращайся домой, в Канзас

Покорив Изумрудный город,
И, прикрыв за собою дверь,
Утоляли душевный голод
Леди Элли и дикий зверь.

Двадцать семь миллионов белли
За искрящиеся глаза
Это едет малышка Элли,
Чтобы вырезать весь Канзас

«Все страньше и страньше» - подумалось вдруг Алисе,
Когда из норы она вышла в реальный мир.
О маленькой леди со взглядом наивно-лисьим,
Что вышла из комы, уже растрепали СМИ.
«Хорошая новость – проснулась Алиса Лидделл» -
Кричат заголовки газет, верещит TV.
И вешают детский портрет как картонный идол,
Уставший стоять по колено в чужой любви.

В больнице ей снятся улыбчивый кот и кролик,
Ванильное небо, разбитые зеркала.
Алиса то дико хохочет до слез и колик,
То резко становится будто бы смерть бела.

Ее психиатр Доктор Доджсон листает карту,
Разводит руками, мол, если бы, но «увы»
Она возвращается в кому, к Морфею, в тартар.
Ей пофигу как этот мир назовете Вы.

А врач говорит: «Улучшений уже не будет»,
Что в коме, возможно, ей снятся цветные сны.
Алиса семнадцатый год пребывает в чуде,
Которого так не хватает ее родным

Пастор с улыбкой зачитывал приговор:
«Ты обвиняешься в смерти невинных душ,
Порче скота. В том, что слала на княжий двор
Горе-беду»

Сжалился кто-то «хоть цепи с нее сними»
Щурясь от солнца, взбиралась на эшафот
Бледная рыжая девочка лет семи.
Ахнул народ.

«Что здесь творится? Ребенка ведут на казнь!» -
Люди шумели, а пастор все продолжал:
«В дом призывала чертей и другую мразь,
Нежила жаб.

Ты за убийство младенцев несешь вину,
В том, что летала на шабаш на помеле,
Ну, отвечай пред народом, виновна, ну?»
Тихое «Да.

Можно последнее слово, о, пастор мой?
Что же стоите вы так далеко от огня?
Если вы, пастор, летали на шабаш со мной.
Возле меня»

Люди кричат, негодуют. «Вот значит как.
Слово, порой, убивает надежней стрел» -
Где-то в толпе, ухмыляясь, стоял ведьмак.
В небо смотрел.

Небо в порезах, от зелий кинжал востер.
«Песнями древних мне голову не морочь.
Как же тебя, моя радость, да на костер?
Сукина дочь»