home is where the fog is

Обычно люди пытаются достучаться до своих близких, я же - до себя. Мне крайне необходимо запомнить, просто зазубрить себе на носу, что я одна, больше никого нет, что всё, что есть, когда-нибудь уйдёт, как ушло всё то, что было уже, что кроме меня самой меня никто не будет защищать и оберегать. Будда учит не привязываться, только ради этого стоит проникнуться религией. Нужно создать свой собственный мир, обрести в нём гармонию и счастье, да и забыть про всё это мирское.

Грустный пост. И похоже, только для девочек.

Они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. Сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. И ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы - ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя.

Они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними - убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. Что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони - и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять. И не говоришь ни с кем, чтобы продлить вкус поцелуя на губах - если тебя удостоили поцелуем. Если не удостоили - унести бы в волосах хотя бы запах. Звук голоса. Снежинку, уснувшую на ресницах. Больше и не нужно ничего.
Они все равно уйдут.
А ты будешь мечтать поставить счетчик себе в голову - чтобы считать, сколько раз за день ты вспоминаешь о них, приходя в ужас от мысли, что уж никак не меньше тысячи. И плакать перестанешь - а от имени все равно будешь вздрагивать. И еще долго первым, рефлекторным импульсом при прочтении/просмотре чего-нибудь стоящего, будет: “Надо ему показать.”
Они уйдут.
А если не захотят уйти сами - ты от них уйдешь. Чтобы не длить ощущение страха. Чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. Ведь самое страшное - это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется.
А чего ты хотела. Ты все знала заранее.
Чтобы не ждать. Чтобы не вырабатывать привычку.
Они же все равно уйдут, и единственным, что будет напоминать о мужчинах в твоей жизни, останется любимая мужская рубаха, длинная, до середины бедра - можно ходить по дому без шортов, в одних носках.
И на том спасибо.
Да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад - без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. Без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги - не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови.
И потом - они все равно уйдут.
Ты даже не сможешь на них за это разозлиться.
Ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих - и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. И черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность.
Но ты им правда рада. Ибо они ушли - но ты-то осталась, и они остались в тебе.
И такой большой, кажется, сложный механизм жизни - вот моя учеба, в ней столько всего страшно интересного, за день не расскажешь; вот моя работа - ее все больше, я расту, совершенствуюсь, умею то, чему еще месяц назад училась с нуля, участвую в больших и настоящих проектах, пишу все сочнее и отточеннее; вот мои друзья, и все они гениальны, честное слово; вот… Кажется, такая громадина, такая суперсистема - отчего же это все не приносит ни малейшего удовлетворения? Отчего будто отключены вкусовые рецепторы, и все пресно, словно белесая похлебка из “Матрицы”? Где разъединился контактик, который ко всему этому тебя по-настоящему подключал?
И когда кто-то из них появляется - да катись оно все к черту, кому оно сдалось, когда я… когда мы…
Деточка, послушай, они же все равно уйдут.
И уйдут навсегда, а это дольше, чем неделя, месяц и даже год, представляешь?

Будда учил: не привязывайся.
“Вали в монастырь, бэйба” - хихикает твой собственный бог, чеканя ковбойские шаги у тебя в душе. И ты жалеешь, что не можешь запустить в него тапком, не раскроив себе грудной клетки.
Как будто тебе все время показывают кадры новых сногсшибательных фильмов с тобой в главной роли - но в первые десять минут тебя выгоняют из зала, и ты никогда не узнаешь, чем все могло бы закончиться.
Или выходишь из зала сама. В последнее время фильмы стали мучительно повторяться, как навязчивые кошмары.
И герои так неуловимо похожи - какой-то недоуменно-дружелюбной улыбкой при попытке приблизиться к ним. Как будто разговариваешь с человеком сквозь пуленепробиваемое стекло - он внимательно смотрит тебе в глаза, но не слышит ни единого твоего слова.
Что-то, видать, во мне.
Чего-то, видать, не хватает - или слишком много дано.
И ты даже не удивляешься больше, когда они правда уходят - и отрешенно так, кивая - да, я так и знала.

И опять не ошиблась.

Единственное, что во мне неизменно - это боль.

Говард Кнолл красавец, и это свойство его с младенчества отличает.
Его только завистник не признает, только безнадежный не замечает.
В Говарде всякий души не чает,
Он любую денежку выручает
И любую девушку приручает –
И поэтому Говард всегда скучает.

Старший Кнолл адвокат, он сухой и желтый, что твой пергамент,
Он обожает сына, и четверга нет,
Чтоб они не сидели в пабе, где им сварганят
По какой-нибудь замечательной блади мэри.
Кнолл человечней сына – по крайней мере,
Он утешает женщин, которых тот отвергает.

Вот какая-нибудь о встрече его попросит,
И придет, и губа у нее дрожит, и вот-вот ее всю расквасит,
А у старшего Кнолла и хрипотца, и проседь,
Он глядит на нее, как сентиментальный бассет.

«Я понимаю, трудно с собой бороться, -
И такая, в глазах его легкая виноватца, -
Но стоит ли плакать из-за моего уродца?
Милочка, полно, глупо так убиваться».

Нынче Говарда любит Бет (при живом-то муже).
Бет звонит ему в дверь, затянув поясок потуже,
Приезжает на час, хоть в съемочном макияже,
Хоть на сутки между гастролей даже,
Хлопает ртом, говорит ему «я же, я же»,
Только он не любит и эту тоже,
От нее ему только хуже.

Говард говорит отцу: «Бет не стоила мне ни пенса.
Ни одного усилия, даже танца.
Почему я прошу только сигарету, они мне уже «останься»?
Ослабляю галстук, они мне уже «разденься»?
Пап, я вырасту в мизантропа и извращенца,
Эти люди мне просто не оставляют шанса».
Кнолл осознает, что его сынок не имеет сердца,
Но уж больно циничен, чтоб из-за этого сокрушаться.
Говорит: «Ну пусть Бет заедет на той неделе поутешаться».

***

Через неделю и семь неотвеченных вызовов на мобильном,
Говард ночью вскакивает в обильном
Ледяном поту, проступающем пятнами на пижаме.
Ему снилось, что Бет находят за гаражами,
Мертвую и вспухшую, чем-то, видимо, обкололась.
Говард перезванивает, слышит сонный и грустный голос,
Он внутри у нее похрустывает, как щербет.
Говард выдыхает и произносит: «Бет,
Я соскучился». Сердце ухает, как в колодце.
Да их, кажется, все четыре по телу бьется.
Повисает пауза.
Бет тихонько в ответ смеется.

Старший Кнолл ее не дожидается на обед.

Писать буду много, по большей части для себя, так что простите те, кому что-то будет непонятно.

1) Переезд.

Не вижу в нём особого смысла, потому против. А может быть и потому, что просто вижу много минусов для себя. В любом случае я приложу максимум усилий, чтоб с сентября жить отдельно.

2) Совет профилактики.

Учителя совсем повзбесились. Хотя с другой стороны совершенно разленилась я. Это поправимо и решаемо.

3) Skinny bitch in the kitch.

Давно уже не skinny, да и культура еды потеряна.Ем, что попало и как попало.

4) Поступление.

Я уже совсем запуталась. Нет, не в желаниях. Я твёрдо знаю, что хочу на филологию, но так много всего, что меня отвлекает от этого. Так много НО, что начинаешь сомневаться. С одной стороны побеждает тот, кто превозмог все эти условности, с другой стороны мне кажется, что я просто дура, что отказываюсь от таких привелегий и так далее.

5) Болтливость непрекращаемая.

Жизнь учит меня молчать. Я не учусь.

6) "Вот был город как город, а стал затопленный батискаф".

Ну про кого эти слова, если не про меня? Я окончательно и бесповоротно…привыкла. Ужасное мое свойство, но оно есть и надо воспринять это грамотно.

Что самое обидное, но со стороны это кажется всё таким смешным и несущественным. А на деле просто в каждой из твоих сфер жизнедеятельности прорвало плотину, и не знаешь, где нужно начать латать дыры. В любой такой ситуации раньше, я просто начинала усиленно учиться и всё решалось. Сейчас же учёба больше мне не доставляет и я не знаю, куда ринуться.

Вот как-то так.

А лиса

Б лизко

В ассал - попробуй угадай

Г арри Поттер и Философский камень - просмотрено

Д …

Е здить с пересадками, впрочем как и просто ездить до инста - убожество

Ж изнь - боль, или моя фотография с Юлей

З одчий

И нженерно-строительный?

К умыс - попробуй объясни

Л едниковый период 4

М аргинал, он же бомж

Н овые духи очень хочу

О бщежитие - это весело

П оступление - это удушливо

Р аботать хочу сильно

С еквойя - самое высокое дерево на земле

Т емп нужно набрать

У роки совсем не делаю

Ф иаско - за красивыми словами всегда кроется что-то уродливое

Х олокост - ужасный день

Ц ыпочек жарить он любит

Ч есть

Ш ерсть повсюду от кошки

Щ екотно

Э кзорцист - человек, выгоняющий бесов

Ю ле пора худеть(это я про себя)

Я сделала этот алфавитный ассоциативный ряд, чтоб вычеркнуть эти моменты жизни из головы и не вспоминать.Просто и так о многом надо думать.

Нет, придется все рассказать сначала,
и число, и гербовая печать;
видит Бог, я очень давно молчала,
но теперь не могу молчать –
этот мальчик в горле сидит как спица,
раскаленная докрасна;
либо вымереть, либо спиться,
либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер,
я еще Вас увижу здесь?
И с тех пор я бледный безумный спамер,
рифмоплетствующая взвесь,
одержимый заяц, любой эпитет
про лисицу и виноград –
и теперь он да, меня часто видит
и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко,
так спокойно, так горячо –
я большой измученный кит-касатка,
лбом упавший ему в плечо.
Я большой и жадный осиный улей,
и наверно, дни мои сочтены,
так как в мире нет ничего сутулей
и прекрасней его спины
за высокой стойкой, ребром бокала,
перед монитором белее льда.
Лучше б я, конечно, не привыкала,
но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель.
Пусть вот так и будет в моем мирке.
Этот старый джаз, ироничный профиль,
сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу
за такого юношу, до гроша.
Но я грустный двоечник, пью и трушу,
немила, несносна, нехороша.
Сколько было жутких стихийных бедствий,
вот таких, ехидных и молодых,
ну а этот, ясно – щелбан небесный,
просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый
и чудесный, не в этом суть –
о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.

Мои многоуважаемые читатели :) вас здесь перевалило за семь десятков и мне крайне необходима ваша маленькая помощь!

Нужно сделать репост одной записи в вк, вам многим не сложно, а мне очень приятно!!! Вот по этой ссылке.

Обещаю в будущем отозваться на подобные просьбы с вашей стороны! Всем заранее спасибо!))

Хочу уже лето с его холодными вечерами, жаркими днями, платьями, шортами, майками, очками, скрывающими недосып, отсутствие макияжа или слезящиеся глаза. Хочу не спать ночами, смотреть на Луну, встречать рассвет, чувствовать особый, терпкий запах утра, въедающийся в сознание. Хочу свободы, этой летней особенной свободы, которая кроется в городском смоге или раскалённом асфальте. Хочу грязные от дорог пятки и стёртые от обуви ноги, потому что много хожу. Хочу, чтобы вся моя музыка приобрела тот непередаваемый оттенок лёгкости, что приобретается только в июне, июле или августе. Это ведь прекрасно: не заметить, как наступил июнь, осознать это только в июле и пытаться нагнать всё в августе. Жить в этом я-ведь-не-в-клетке ритме. Писать огромные списки дел, по несколько сотен пунктов, и делать, делать всё, вдохновляться каждой данной секундой. Быть одной и одновременно рядом с самыми близкими людьми, наслаждаться их присутствием рядом, учиться у них, развиваться с ними. Любить! Да, я хочу любить! Именно вот так по-летнему, чтоб до самоотдачи, до искусанных в кровь губ, до хрипотцы в голосе, до заученных грустных песен, но любить. Отдавать себя всецело, без остатка, так, как можно прочувствовать это ощущение только в этих три счастливых месяца.Скоро всё это будет, разные там крайности и никаких тебе середин.Осталось лишь сделать маленький шажочек, скинуть с плеч своих тяжесть прошлого бытия и ринуться в этот полный гармонии поток забвения.

Нет худшей поры для меланхолика и ипохондрика, чем весна. Летом вы можете скрыться ото всех, свалив, уехав, уйдя куда угодно. Осенью - прикрыться всеобщей маниакальной депрессией. Зимой - сослаться на холод. Весной вы не можете сделать ничего, и всё, что вам остаётся, - смотреть на счастливые лица окружающих людей, ждущих лето. Когда слезаешь с седативных, начинаешь ежедневно, ежеутренне натягивать на себя реальность скафандром, хочется, чтоб это было сном. Одним долгим, насыщенным, счастья-на-полглотка, но всё-таки сном.

Название, несущее в себе огромный смысл.

Всё чаще натыкаюсь на блоги-хламосборники. В них нет никакого стержня, таких блогов уж если не тысячи, то сотни точно. Вся наша жизнь в последнее время - солянка: смесь всего, что можно в неё запихнуть, и счастлив тот, кто умеет выделять первичное, отсеивать ненужное. Сегодня я узнала о существовании одной девочки моего возраста, которой нет ни в одной из социальных сетей, но при этом внутри неё бесконечная собственная вселенная. Она может часами гулять по улице, нигде не задерживаясь, и видеть то, что скрыто от глаз обыденности. Она творит, но черпает это всё не из заезженной информации, что подсовывают нам, она творит из себя. Очень сложно представить, как такое возможно, понятие кажется крайне абстрактным. А теперь постарайтесь вообразить: вы слышите звон церковных колоколов. О чём вы задумаетесь? Если задумаетесь вообще (не в обиду). А вот такие люди могут увидеть рисунок в птицах, кружащих вокруг в это время. По-моему, это прекрасно, я бы крайне хотела уметь так. Надеюсь, этому можно научиться.

"Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил."

Я отчётливо помню прошлый раз. Я наказала себе беречь это, не отпускать, о своём счастье нужно заботиться, особенно о таком. И был конец этому. И был печальный итог. О всей пережитой за последущие месяцы боли не смогли бы написать ни в одном тексте, не сыграть никакой музыкой. И я зареклась на это натыкаться. Всё это, вся классика жанра, должны обойти меня стороной. Никаких тебе рук с затейливой картой вен, жаркого смеха и светлых образов. Бежать, нестись во всю мочь, спрятаться. Не хочется. Но зато потом никаких "я тебе случайная и чужая".

Самое ужасное, что вся моя многолетняя любовь к учебе, ко всем её нюансам, к школе, вдруг улетучилась, испарилась. Я впервые понимаю давние ощущения Юли по поводу этого, когда она только приехала. Это какая-то тюрьма, ты должен то, ты должен это. Ты должен проводить время там и так, где и как его проводить совершенно не хочется.Ты вынужден - и это пытка.Самая ужасная. Сейчас нужно собрать всю свою волю в кулак и перейти этот рубеж, а потом забыть, как страшный сон, этот последний год одиннадцатилетки.