spanish sahara.

я еще так много хочу тебе рассказать. вернись

я сам себе ад

у меня часто бывают такие моменты, когда я смотрю на свои руки и чувствую себя неимоверно опустошенной, словно никогда ничего меня не наполняло и что сама по себе я - всего лишь брошенный сосуд.

почему я, каждый долбаный раз, чувствую себя виноватой?

влюбиться в человека - так просто, не так ли?

мне кажется, что я что-то теряю. словно невидимым облаком нечто пролетает мимо меня и я не знаю как остановить это безумное течение времени, прекратить свои потери и все переставить в нормальное русло.

я не умею держать язык за зубами. в этом моя самая большая проблема

и, право, иногда мне хочется скорей
в пустыню убежать от близости людей.

уж лучше меня, одурманенного англичанина, удушит под покровом ночи, лишь бы люди не видели такого позора, как желание смерти от любви или от ее отсутствия. мне действительно станет лучше, если кто-то скажет, что все мои жертвы и несправедливые потери возместятся долей безвозмездного чувства необходимости и покоя. я смогу закрыть глаза на все, лежать в мягкой шелковистой траве, и пальцы любимой будут гладить мои ледяные руки.

он и я
мы не в порядке,
когда импульсы головных болей
где-то у меня в поджелудочной,
истекает бедная ложь

если я когда-нибудь встречу человека, который примет меня такую, какая я есть, то я непременно выйду за него замуж.

when i look into your eyes,
there's a danger inside,
when i see the edge i can never hide,
see me running, running, running…
to you, from you, to you…

моя личная жизнь - сплошное разочарование. и всем плевать

его нарциссизм - это изумление собственной единичностью.
его нарциссизм - отчаяние оттого, что эта единичность эфемерна.
как одна из граней гордыни, его нарциссизм идет наперекор его тщеславию.
его нарциссизм - это вращающееся солнце, что уже пылало, пока еще шипела вулканическая лава
и испарялись океаны

жан-мари начинает задыхаться