Быдло-бестселлер

В моем аналитическом складе ума проносятся моменты из прошлого, отмечая плюсом хорошее и минусом не очень. У Мураками есть отличная цитата на весь сумбур в моей голове «Память согревает человека изнутри. И в тоже время рвет его на части». Не знаю, как кому, но мне это определенно подходит. Моя память рвет меня и мои мысли на мелкие клочки, как старую бумагу, чтобы разжечь костер и согреться. Почему-то появилась довольно странная привычка: закидывать ноги на стол и подолгу рассматривать прохожих, через окно, придумывая им их истории жизни. Тот торговый центр, в котором я потерялся когда-то, обносился, я знаю в нем каждый закоулок, каждый поворот, но все равно выхода не нахожу. Как только появляется дверь, она оказывается нарисованной. И разочарование давит так, что вместо воя вырываются только сухие вздохи, полные разочарованной боли, которая как кровь из раны, течет, часто, не останавливаясь. Моральная гемофилия.

Вскользь брошенное «отец из тебя лучше, чем из него» заставил скривиться, словно от зубной боли. В очередной своей попытке сделать меня выше, чем он, причинило страдания лишь мне. В нем не было попытки задеть, обидеть или унизить человека, которого она по ошибке выбрала в мужья. Ошибка, по имени я. Каждый страдает в меру своего идиотизма. Из чего следует логический вывод, что идиотизма у меня больше, чем того самого здравого смысла, который должен был давно убить во мне всякое чувство вины. Должен был, но убили его. Этот самый смысл. И я по сей день продолжаю мучиться от какого-то наркоманического приступа вины, словно от зубной боли, разве что эта боль совершено, не напоминает неприятности с зубами. Жутко хочется закурить, успокоить нервы как обычно, а не жалкими фантазиями как я это делаю.

Ее идиотская манера молча вскидывать свои глазищи на собеседника, вместо ответа на вопрос, вывела бы из себя даже святого. Не то что меня. И вместо "прости меня", вышло совсем не то, что я планировал сказать.

Весь день крутится в голове вопрос «Почему у всех людей есть человек, который ему ближе, чем он сам?» вопрос вечный как Герценский «Кто виноват?» и Чернышевский « Что делать?» иногда это очень больно, иметь такого человека, перед которым ты открываешь то, что не открываешь даже перед собой. Он знает то, что ты тщательно прячешь глубоко в душе, маскируя аляповой краской и псевдоулыбкой. У меня она есть. И наверное, как бы не было стыдно, плохо, больно или нелепо, она будет знать обо мне чуть больше, чем я сам.

Словесные пикировки перешли бы в долго молчание и игру « убей меня взглядом», но мы были не вместе, и дело ограничилось лишь сухими контрастными фразами, типа «мне так тебя ….» и что-то вроде этого. Мы никогда не смогли бы быть вместе. Никогда и не при каких раскладах. Все дело не в моем нежелании, а просто не смогли бы. Почему? Два волка запертых в одной клетке никогда не смогли бы быть вместе. Кто-то один перегрыз второму горло, утопился бы в крови собрата, но выжил. В одиночку. Кажется, она даже была согласна с моей теорией. И даже сделала предположение, кто бы захлебнулся кровью, но выжил. Два сильных не могут быть вместе, никогда. Жить в вечной борьбе друг с другом – сплошной мазохизм.

Она сама написала и спланировала свою смерть. И выбрала идеального убийцу – меня. Нет, речь идет не о физической расправе, но в тот момент, услышав в ее голосе насмешку, мне хотелось сжать пальцы на ее тонкой шее и сжимать до тех пор, пока эта самая ухмылка не сползет с ее губ. Все столь четко спланировано, что невольно чувствую себя человеком, который подставив одну щеку, по инерции подставляет вторую. Остается лишь ломать четко отрепетированный спектакль. Всегда и все будет по моим правилам. Закон жанра. Зло и добро не воюют, они существуют в едином организме. Игра началась. Счет 0-0.

Она танцевала. Я первый раз видел, как она танцует. Я первый раз видел не разбитую мною личность, а женщину сильную, с характером. Мне никогда не нравилось, как девушки танцуют. Как бы красиво это не выглядело, это было пусто. А сегодня мне подали пример того, как это, танцевать с душой. Она не видела меня, пока я не окликнул. Да и будь моя воля, я бы не тревожил, смотря, как она затмевает вокруг все и вся, расплескивая вокруг себя жизнь, чувства, страсть, даже может местами похоть. Но это не было вульгарно, это было так… красиво? Чувственно? И это танго, и ее черные смоляные волосы, и хрупкое телосложение, все было создано для этого танца. Для этой женщины. И даже не сразу заметил того, кто в принципе должен вести в паре, но она настолько была жива и отдавалась музыке и ритму, что о его существовании, наверное, забыла даже она сама. И в тот момент я жалел только о двух вещах. О том, что нельзя продлить этот миг, и о том, что не могу запечатлеть это на бумаге, в карандашном наброске. Она не красавица, нет. Но есть в ней что-то такое, что заставляет забывать об этом. Смотря на нее, думал: как, наверное, тяжело такой сильной и независимой женщине просить помощи. И у кого? У человека, который когда-то и сделал ее ничем. Сломав и подрезав ниточки ее свободы и независимости. Наверное, это очень сложно. Сложно как физически, так и морально. Взять, забыть, набрать номер. Хм, но мне не дано понять. К сожалению. Но всему рано или поздно приходит конец. Меня заметили. Заметили как мальчика, который подглядывает за девушками постарше, умирая от гормонов. Только вот во мне бурлили не гормоны, а острое чувство жалости и желания запечатлеть этот самый миг в своей памяти. Она не удивилась, не смутилась и не покраснела, как бывало ранее. Она просто вздернула бровь как раньше и даже не улыбнулась. Я раньше думал, что ничто не способно согреть меня изнутри. Я ошибался.

Давай поднимем бокалы за то, что давно в прошлом. В нашем общем и в прошлом по раздельности. Все дело не в тебе, тоска. Все дело в моем характере и отсутствующих аргументов на жизнь.

Мутит от собственной поганости так, что раствориться в кислоте самый приемлемый вариант. Чувствую себя грязным и замаранным. И ее глаза, полные сочувствия и ужаса, мне еще долго будут сниться. Только я не жалею о том, что показал ей себя. Я ни о чем не жалею. По крайне мере сейчас.

Хочу забыть этот день, зачеркнуть так, чтобы эта цифра и месяц не всплывали никогда. И именно в этот день, я зашторю все окна, отключу мобильный и буду думать про себя.

"Нас разделяют множество не нужных людей. Множество недосказанности. Множество не тех слов. Множество ненависти и моральной депрессии. Нас разделяет все то, что когда-то казалось преодолимым. Но увы, это тупик. Один непроходимый тупик."

Это большой пинок. Нет, не в жизнь и не в счастье, как обычно принято считать. Это был большой пинок в прошлое, такой большой и ощутимый, что услышав случайно болезненно знакомые звуки оттуда, ощущаешь физический дискомфорт на том месте, где когда-то была душа. Тоска и одиночество разбиваются о расшатанный купол спокойствия, делая вид изнутри мертвенным и спокойным.

Мы слишком часто путаем то что чувствуем. Создаем иллюзии совершества, а затем ударяемся о них, как чайки о скалы. Но людей ничему не научишь. Строить песочные замки это то, что умеет каждый. Профессионально. Как и рушить их.

Первым делом твой конец. Затем мой. Крах личностей не избежен, как Армагедон, когда мир окажется в полной жопе. Тогда все и кончится так же, как и началось когда-то. Полными крушением единой цивилизации, под названием "Мы".

Не забудь меня. Не пиши обо мне в своих толстых тетрадях в клетку. Не рисуй мое лицо, не произноси шепотом мое имя. Оно навсегда закрыто для тебя. Не разговаривай обо мне с бывшими общими друзьями и знакомыми. Не целуй никого, думая обо мне. Не думай. Живи так, словно нас не было. Не ненавидеть, но и не люби меня. А увидев в толпе, лишь кивни и растворись, но не подходи, не трогай залитую йодом рану. Говорили – пройдет. Я же знаю, прошлое не проходит. Не забывай и не помни. У твоего счастья пустые глазницы, и выжженное болью лицо. Не живи. Не люби. Не надейся на спасение.