Прежде чем рассказать историю происхождения каждой татуировки мне приходится затрагивать историю появления шрама под ними. Они неразрывно связаны и если не упоминать шрамы, то весь смысл катится к чёртовой матери и они становятся всего лишь картинками. Я смотрю на её татуировки, вижу такие же шрамы под ними и не спешу ворошить осиное гнездо, потому что сам никому не рассказываю свою историю. Мои шрамы сознательные, полученные в результате выбора, а её — нет. И если мне трудно говорить, то ей — больно. Всё отличие в том, что свои она закрывает цветом и чем ярче цвет и картинка, тем болезненней под ним шрам; мои же наоборот: ни одного цветного рисунка и чем жестче история появления, тем темней и мрачней рисунок.

Не знаю, придёт ли когда-нибудь время обсудить это, потому что зная себя, я обязательно вытрясу душу из того, кто оставил на ней эти метки. И готов ли я вообще к тому, чтобы услышать и понять. И рассказать свою историю. Ведь в любых, даже самых ненормальных отношениях главное взаимность.