Имея то, что имею, я ни о чем не жалею

Бомж

Попросил прикурить у бомжа,
он смутился на долю минутки,
а потом суетясь и дрожа,
протянул мне "бычок" самокрутки.

И, потешно тряхнув головой,
он как будто на миг возгордился,
дескать, видишь, браток, я живой,
я кому-то еще пригодился!

- Перовский Николай Михайлович
1999 г.

август

• Царство небесное
• Рассказ итальянца

эскиз

мое тело постарело на год

бег на месте

я долго молчал

сезон охоты

0. 38 и немножко нервно

в красноярске идет снег. щемящая душу тоска)

"для исследования вы должны выбирать такое направление/тему, которое вам не нравится, только тогда вы достигните высоких результатов".

товарищ препод, вам голову припекло? неужели вы всю жизнь так делаете? впрочем, а кто так не делает, но ведь осознанный выбор и принуждение - разные вещи.

пися

большинство всегда давит меньшинство. выход из строя одной пустяковой детали никак не отразиться на работе всей системы.

без шуток, пафоса, надменности, эгоизма и прочего (последующая фраза так напыщенна ввиду того, что я не могу иначе ее сформулировать):

социум, выплюни меня уже скорее. мне плохо.

рыбой жить лучше

:(

сначала хорошие новости

И. Бродский. Конец прекрасной эпохи

Потому что искусство поэзии требует слов, я -- один из глухих, облысевших, угрюмых послов второсортной державы, связавшейся с этой, -- не желая насиловать собственный мозг, сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск за вечерней газетой. Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал в этих грустных краях, чей эпиграф -- победа зеркал, при содействии луж порождает эффект изобилья. Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя. Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя, -- это чувство забыл я. В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны, стены тюрем, пальто; туалеты невест -- белизны новогодней, напитки, секундные стрелки. Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей; пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей -- деревянные грелки. Этот край недвижим. Представляя объем валовой чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой, вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках. Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь. Даже стулья плетеные держатся здесь на болтах и на гайках. Только рыбы в морях знают цену свободе; но их немота вынуждает нас как бы к созданью своих этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом. Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах, свойства тех и других оно ищет в сырых овощах. Кочет внемлет курантам. Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно. Красавице платье задрав, видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут -- тут конец перспективы. То ли карту Европы украли агенты властей, то ль пятерка шестых остающихся в мире частей чересчур далека. То ли некая добрая фея надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу. Сам себе наливаю кагор -- не кричать же слугу -- да чешу котофея… То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом, то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом. Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза, паровоз с кораблем -- все равно не сгоришь от стыда: как и челн на воде, не оставит на рельсах следа колесо паровоза. Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"? Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда, обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе, как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены; но не спит. Ибо брезговать кумполом сны продырявленным вправе. Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те времена, неспособные в общей своей слепоте отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек. Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть. Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть, чтоб спросить с тебя, Рюрик. Зоркость этих времен -- это зоркость к вещам тупика. Не по древу умом растекаться пристало пока, но плевком по стене. И не князя будить -- динозавра. Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера. Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора да зеленого лавра.

я пиздец какой изящный, романтичный и талантливый

01. 37

"Мы учились, учились, учились. У нас не было ни минуты свободного времени. Столько всего надо было запомнить, удержать в голове миллион мелочей.
Мы думали, что учение прибавит нам всем ума.
Но ума не прибавилось. Наоборот.
Мы все отупели.
Когда тебе нужно столько всего запомнить, у тебя просто нет времени, чтобы думать".

А дело было так – я ловил пескарей в луже, промерзшей до самого дна
Солнце уходило от меня навсегда – а я смеялся над ним
Будет ли весна – если да, то когда, если нет – то зачем открывать глаза
И завидовать слепым

И думать о последнем дне
Нет для меня ничего современней, чем древние саги и руны
А вчера на углу был убит постовой за то, что плевал мимо урны
И не знал даже

Кто танцевал с нами на Лысой горе в ту ночь
Кто отводил от нас все несчастья и ссоры
Он волшебный и сладкий
Он целебный и сочный
Корень Мандрагоры

Откуда нам знать, что такое листва, если все дерева разошлись на дрова
Откуда нам знать, что такое война, если мы не знаем мира
Но тает нектар на медовых устах и девочка в белом считает до ста,
Изогнувшись как лира

И смотрит на меня с укором
Так же браслеты блестят на запястьях и светом таинственным манят
А что еще нужно для полного счастья, так это открыть эту тайну
И узнать все же

Кто танцевал с нами на Лысой горе в ту ночь
Кто отводил от нас все несчастья и ссоры
Он волшебный и сладкий
Он целебный и сочный
Корень Мандрагоры

А. Васильев

Знает о том, что приносит несчастья, но помнит свои долги В русые косы вплетая крик иволги А где-то качается лодка на темных волнах и стучат топоры, Прячется солнце в зарослях до поры Но! Скоро будет солнечно, Скоро будет весело, Скоро ты услышишь последнюю песню пропащего крейсера Скоро будет весело, Скоро будет ласково, Скоро глаза твои будут сверкать незнакомыми красками Только помни о том, что твой взгляд, словно выстрел Под сводами древнего храма, Твой конь не споткнется, летя через камни, Летя сквозь запах жасмина Это чувство сильнее любого медведя, И выше подъемного крана, А все остальное - пыль и болотная тина Мне хочется тихо сгореть в жарком пламени неразведенных костров, В открытую книгу спрятаться между строк А ты все смотришь кино, ты все ищешь себя среди серых камней, Но то, что осталось за кадром, известно лишь мне Одному! Скоро будет солнечно, Скоро будет ветрено, Ты еще не написала письмо, а уже знаешь ответ его Скоро будет ветрено, Скоро будет солнечно Скоро он снова шагнет из окна, И все будет кончено.

А. Васильев