— Откуда сыр?

— Из магазина, вестимо…

— Вестимо? А это где?

Под рёбрами уже не тлеет -

пусто

Зачем-то за окном светлеет -

лес

И даже снег блестит на солнце

грустно

Угомонился даже старый

бес

Зима не принесла покоя -

холод

Не убоюкала тревожный

сон

Ах, как хотелось бы вдохнуть -

вольно

Но с губ срывается лишь только

стон

И всё не так, и даже солнце

серо

И скучно до смерти, скорей бы

слечь

И звёзд не видно, а вокруг -

терни

И надоел изгиб любимых

плеч.

пройдёт минут пятнадцать -

остынет чай;

и, сколько не старайся,

уже не в кайф.

пройдёт ещё неделька,

и стает снег.

заскачут снова белки

у самых кед…

пройдёт ещё полгода,

пойдут дожди:

в осенюю погоду

любви не жди.

пройдёт ещё лет десять,

и, может быть,

тебя, каким-то летом,

смогу забыть

Ровно год назад я встретилась с этим синдормом. Когда вдруг безумно начинает не хватать вписок, случайных знакомств и так далее. Написала длиннющий занудный пост об этом и в частности упомянула, что все по парочкам и у всех эта спокойная скучная любовь. Теперь она и у меня, может пока ещё не спокойная и не такая уж скучная, но

НО

НО, БЛИН, ХОЧУ ТУСУ! ХОЧУ КАК В 2010 НОРМАЛЬНУЮ ПАТИНАХАТЕ С ПИЦЦЕЙ И УНО.

Вот.

И я пришел к тебе, любовь. Вслед за людьми приволочился. Сегодня старый посох вновь Пучком веселых лент покрылся. И, как юродивый счастлив, Смотрю на пляски алых змеек, Тебя целую в чаще слив, Среди изрезанных скамеек. Тенистый парк, и липы цвет, И всё - как в старых песнях пелось, И ты, шепча "люблю" в ответ, Как дева давних лет, зарделась… Но миг один - и соловей Не в силах довершить обмана! Горька, крива среди ветвей Улыбка мраморного Пана… И снова ровен стук сердец; Кивнув, исчез недолгий пламень, И понял я, что я - мертвец, А ты лишь мой надгробный камень.

В. Ходасевич

Из всех героинь любовных историй мне близка по духу только Калипсо. Никакой верности/преданности и единственное оправдание: "но ведь если бы я была другой, ты бы не любил меня!"

А где-то ухнуло что-то глухо

Как эхо канувших в вечность зим

И как-то очень теперь сухо

И снег под ёлками нелюбим

Но только ветер гоняет звуки

А то ли это теперь я

Исчезла, стаяла вся со скуки

Да стала кормом для воронья

А солнце тупо глядит на сосны

До наших душ ему дела нет

И все пропитые мною весны

Не лучше прожженных мною лет

не хватает

в этом уютном мирке

мне

блядь

как всегда тесно

воздуха

пожалуйста

дайти воздуха

Максимилиан Волошин

На дне преисподней (1922)
Памяти А. Блока и Н. Гумилева

С каждым днем всё диче и всё глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

Тёмен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведёт
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.

Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца - Русь!
И на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь,
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.

Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой,
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!

я помню: вечер - без ночи - утро

неуловимую тонкость линий

касанья - лёгкая паутина

сквозь жалюзи небо смотрит хмуро

я помню: в зеркале голубые

неспавши, страшенькие - мои

и кожа бледная в синь горит

где руки твои - не нарочно - были

я помню холод твоих уловок

привычных к ласкам, умелость рук;

и дрожь, и шёпот наивных струн,

так странно, страшно, неясно - ново

кому я верила, бесам? - дура:

зачем играл, если не со скуки.

я слишком помню: чужие руки

под кожу вмёрзли июньским утром.

ОХУЕННО

Так странно, слышать песню и вновь переживать эти две минуты. Две минуты выдуманной любви.

Я всегда знала, что главное на сцене - вжиться в роль. Но никогда не умела делать этого по-настоящему. А тогда смогла. Две минуты я не изображала влюблённость, нет, я была влюбленна в В. И все движения, все взгляды - все до единого были искренни.

Мы смотрим друг на друга, а над нами всё небо в алмазах…

Хотя над нами были прожектора, это не мешало мне верить в правдивость смазливых строк сплина и блеска его глаз. А потом мы сошли со сцены под оглушительные аплодисменты и всё тут же кончилось. Поэтому эти две с половиной минуты самое чистое, что у меня есть. Ни сожалений, ни разочарований.

Как будто, вдруг, на время выступления мы оказались в другом, несуществующем, мире нашей любви. А потом вернулись в этот, где нас почти ничего не связывает. Где я - это я, а он - это он. Какие-то другие персонажи, совсем не из песни.

Где ты была эти дни и недели, куда указала лоза
Кто согревал твое в камень замерзшее сердце
Я знаю, во время великого плача остались сухими глаза
У тех, кто звонил нам домой и сулил нам бессмертье

Господь дал нам маковый цвет дал нам порох дал имя одно на двоих
И запеленал нас в узоры чугунных решеток
И стало светло, как бывает когда в самом сердце рождается стих
И кто-то с любовью помянет кого-то

Хлопок и лен
Сколько лет прошло – тот же свет из волшебного глаза
Имя имен
Мы смотрим друг на друга, а над нами все небо в алмазах…

Сижу на кухне ночью мрачный.
Голодный я. Глаза закрыв,
Руками разгоняю дым табачный.
Душа ж моя, не то чтоб воспарив,
А просто так со мной повздоря,
Сидит, как кошка на заборе,
На холодильнике…

Иван Пушкин