Grey Oceans

Eddie Redmayne for Observer

Виктор Гюго "Отверженные "
Часть 5. Жан Вальжан
Глава 5. Какой горизонт открывается с высоты баррикады
Анжольрас

Девятнадцатый век велик, но двадцатый будет счастливым веком.
Не будет ничего общего с прошлым.
Не придется опасаться, как теперь, завоеваний, захватов, вторжений, соперничества вооруженных наций, перерыва в развитии цивилизации, зависящего от брака в королевской семье, от рождения наследника в династии тиранов; не будет раздела народов конгрессом, расчленения, вызванного крушением династии, борьбы двух религий, столкнувшихся лбами, будто два адских козла на мостике бесконечности. Не будет больше голода, угнетения, проституции от нужды, нищеты от безработицы, ни эшафота, ни кинжала, ни войн, ни случайного разбоя в чаще происшествий. Я мог бы сказать, пожалуй: не будет и самих происшествий. Настанет всеобщее счастье. Человечество выполнит свое назначение, как земной шар выполняет свое; между душой и небесными светилами установится гармония; дух будет тяготеть к истине, как планеты, вращаясь, тяготеют к солнцу.

Eddie Redmayne for 'Flaunt' Magazine

Где-то там, в глубине, у него свербело в сердце, но он велел себе не расчесывать.
Он боялся того, что может оттуда вытечь.

Маркус Зусак. Книжный вор

Я, человек с эмоциональным диапазоном как у Рона (то есть, как у зубочистки), уже неделю не могу спокойно реагировать на любое слово, которое каким-то образом может напомнить мне об "Отверженных". Когда кто-либо рядом со мной вспоминает Великую французскую революцию, Гюго, Францию, Республику или еще что-то в подобном роде, у меня сразу наступает минутка молчания и на глаза наворачиваются слезы. Сегодня я сходила на фильм, и теперь мой траур затянется на месяц или больше. В ближайшее время постараюсь написать о своих впечатлениях от этой истории, но сейчас я просто не могу собраться, чтобы как следует выразить свои мысли. Но вот что я хочу сказать: это лучшая книга, которую я когда-либо читала. А те, кто следят за мной давно, должны понимать, сколь много это для меня значит.
И я должна сказать огромное спасибо labeltwo за что, что когда-то давно она посоветовала мне эту потрясающую книгу.

Marvelous Eddie Redmayne

—Что с тобой? Ты вообще спала?
-Объяснение вроде "эта чертова книга разбила мне сердце" подходит?

#историясегодняшнегодня

Виктор Гюго "Отверженные "
Часть 5. Жан Вальжан
Глава 23. Голодный Орест и пьяный Пилат

- Да здравствует Республика! - крикнул он снова, прошел по зале уверенным шагом и стал рядом с Анжольрасом, прямо против ружейных стволов.
- Прикончите нас обоих разом, - сказал он и, обернувшись к Анжольрасу, тихо спросил:
- Ты позволишь?
Анжольрас с улыбкой пожал ему руку.
Улыбка еще не сбежала с его губ, как грянул залп.

Прошлое — родина души человека. Иногда нами овладевает тоска по чувствам, которые мы некогда ис­пытывали. Даже тоска по былой скорби.

Генрих Гейне

Ночной шторм
Юхан Теорин

Когда вы приобретаете старый дом, он приобретает над вами власть.

Описание: По легенде, этот затерянный на пустынном острове хутор построен из бревен, оставшихся после кораблекрушения. Поэтому рядом с живыми здесь всегда присутствуют мертвые. Катрин и Йоаким приезжают сюда из Стокгольма. Они хотят прожить здесь долгую, счастливую жизнь и вместе вырастить своих детей. Но этим мечтам не суждено сбыться. Однажды при странных и трагических обстоятельствах Катрин погибает. Йоаким не готов смириться со смертью жены. Он ждет ее прихода, он верит, что в ночь перед Рождеством Катрин вернется к своей семье, чтобы отметить этот праздник вместе с близкими. Но Йоаким не знает, что не только призрак умершей Катрин навестит его этой праздничной ночью, он даже не думает о том, что бояться нужно не мертвых. Бояться нужно живых…
Мое Мнение: Я снова повелась на яркую обложку. Мне кажется, что эта книга может понравится очень многим, так как сюжет довольно интересный. Но я просто не любитель таких затянутых книг, в которых все словно происходит в замедленном темпе. Мне могла бы понравится эта книга только в том случае, если бы вся затянутость сюжета компенсировалась неожиданной концовкой. Но такой я не наблюдала. А еще я начиталась отзывов на лайвлибе, в которых полно фраз типа "довольно жуткая книга" и т.д., ну что ж, из этого можно с полной уверенностью сделать вывод, что я избалована творениями Кинга и Ларссона, так как здесь я ничего особо ужасного и пробирающего до костей не увидела.

6/10

Крошка Цахес, по прозванию Циннобер
Эрнст Теодор Амадей Гофман

Правда, им не всегда можно доверять, но, судя по тому, что я знаю и читал о любви, это, собственно говоря, род психического недуга, который у человеческой породы выражается в особых припадках безумия…

Описание: «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» — это поучительная история злого карлика, который благодаря трем волшебным волоскам на макушке становится настоящим властелином над умами и душами людей, но, освобожденный от власти золота, маленький уродец, погибнув, становится вдруг красивым…
Мое мнение: Если честно, то в начале я просто не могла втянуться в эту книгу, мне постоянно хотелось отвлечься на что-то другое и пропустить описание того, как в городе появилась фея Розабельверде, так как слишком много имен и подробностей, которые в итоге просто ушли блуждать по просторам моей фантазии и так и остались забытыми и незамеченными. Но в итоге книга меня все таки заинтересовала и довольно-таки понравилась. Ах да, и еще настало время "пофилософствовать". Знаете в чем проблема? В том, что мир не меняется. Всегда были и будут такие Цахесы, которые в любое время готовы присвоить себе заслуги других, всегда готовы унизить других и никогда не стараются стать лучше.

8/10

Мне сейчас на все наплевать! И не наплевать мне только на то, что мне на все наплевать!

Весь сегодняшний день я чувствую себя каким-то ходячим трупом. У меня завтра защита научной работы по праву, а также олимпиада по истории, но мне как-то наплевать. Я даже не испытываю особого беспокойства по этому поводу. Потому что мне все это совершенно не интересно. Вот если бы я не знала, что если я откажусь, то потом весь год меня историчка будет топить по своим предметам, то обязательно попыталась бы все это забросить куда-подальше. Я прекрасно осознаю, что в будущем мне право безусловно пригодиться, и эта научная работа хоть чем-то, но поможет, но я просто не могу всем этим заинтересоваться, как никогда и не могла. Зато теперь я сижу и предвкушаю, как завтра прийду домой после всей этой херни и лягу пересматривать "Облачный атлас", читать "Отверженных", учить английский, учить стих по зарубежной литературе… о господи, да все что угодно, лишь бы забыть о праве и истории! В конце концов, мне просто хочется выспаться и не засиживаться в школе до 5-6 часов. Я просто ужасно от всего устала.

Отель «Мемлинг», Брюгге,
4.15 утра
12-XII-1931

Сиксмит,
Сегодня в пять утра выстрелю себе в нёбо из «люгера» В. Э. Но я видел тебя, мой дорогой, милый друг! До чего же я тронут тем, как сильно ты обо мне беспокоишься! Вчера на закате, на смотровой площадке колокольни. Мне страшно повезло, что ты не заметил меня первым. Добрался до последнего пролета, когда увидел в профиль человека, глядевшего на море, — узнал твое изящное габардиновое пальто, твою единственную на свете мягкую фетровую шляпу. Еще один шаг, и ты увидел бы меня, пригнувшегося в тени. Ты прошел к северу — один поворот в мою сторону, и ты бы меня обнаружил. Смотрел на тебя так долго, как только смел, — с минуту? — прежде чем тихонько отступить и поспешно спуститься на землю. Не сердись. Невероятно тебе признателен за то, что пытался меня разыскать. Ты прибыл на «Кентской королеве»?
Вопросы теперь совершенно бессмысленны, правда?
То, что я увидел тебя первым, на самом деле не было грандиозным везением. Наш мир — это театр теней, опера, и подобные вещи явно вписываются в либретто. Не сердись на меня за мою роль. Ты ее не поймешь, сколько бы я ни объяснял. Ты блестящий физик, твой приятель Резерфорд и все прочие согласны, что перед тобой простирается великолепное будущее. Совершенно уверен, что они правы. Но в таких фундаментальных вещах ты полный профан. Здоровый не может понять того, кто опустошен, того, кто сломлен. Ты попытался бы перечислить все доводы в пользу жизни, но я отбросил их на вокзале Виктория еще в начале лета. Причина, по какой я украдкой спустился с бельведера, проста — я не могу допустить, чтобы ты винил себя: тебе-де не удалось меня разубедить. Можешь попробовать, конечно, но только не стоит. Сиксмит, не будь таким ослом.

Надеюсь также, что ты не был слишком уж разочарован, обнаружив, что «Ле Рояль» я покинул. Управляющий воспользовался визитом мосье Верпланке. Вынужден просить меня съехать, сказал он, по причине ожидаемого со дня на день большого наплыва гостей. Чушь, конечно, но я принял этот фиговый листок. Фробишеру-буяну хотелось скандала, но Фробешеру-композитору требовался мир и покой, чтобы закончить секстет. Уплатил полностью — разом ухлопав последние деньги Янша — и собрал чемодан. Брел по извилистым аллеям и пересекал замерзшие каналы, пока не наткнулся на этот заброшенный караван-сарай. Контора здесь расположена в почти не посещаемом закутке под лестницей. Единственное украшение в моем номере — жуткий «Смеющийся кавалер», слишком уродливый, чтобы украсть его и продать. Из грязного окна видна та же самая умирающая ветряная мельница, на ступеньки которой я присел в первое свое утро в Брюгге. Та же самая. Ты только подумай! Мы ходим по кругу.
Так и знал, что не доживу до своего двадцатипятилетия. Впервые в жизни — ранняя пташка. Все, кто истерзан любовью, все, кто взывает о помощи, все слащавые трагики, проклинающие самоубийство, — это сплошные идиоты, которые исполняют его второпях, подобно дирижерам-любителям. Истинное самоубийство требует размеренной, дисциплинированной уверенности. Многие с важным видом заявляют: «Самоубийство эгоистично». Карьеристы-церковники вроде моего папика идут на шаг дальше и называют это трусливым нападением на жизнь. Глупцы отстаивают эту «благовидную» линию по различным причинам: чтобы увернуться от пальцев вины, произвести впечатление на слушателей складом своего интеллекта, выпустить злость — или просто потому, что недостаточно страдали для сочувствия кому-то. Трусость не имеет с этим ничего общего — самоубийство требует немалого мужества. Японцы правильно это понимают. Нет, эгоизм вот в чем: требовать от другого терпеть невыносимое существование лишь затем, чтобы тот избавил своих родственников, друзей и врагов от толики самокопания.

Единственный же эгоизм самоубийства может состоять в том, чтобы испортить день незнакомым людям, заставив их созерцать нечто уродливое. Поэтому я сооружу себе толстый тюрбан из нескольких полотенец, который приглушит выстрел и впитает кровь, и проделаю это в ванне, чтобы не оставить никаких пятен на коврах. Накануне я подсунул письмо под дверь кабинета управляющего — он найдет его в восемь утра, — в котором сообщаю об изменении своего экзистенциального статуса, так что, если повезет, ни в чем не повинная горничная будет избавлена от неприятного сюрприза. Видишь, я таки думаю о малых сих.
Не позволяй никому говорить, что я покончил с собой из-за любви — это, Сиксмит, было бы курам на смех. На мгновение ока ослеплен был Евой Кроммелинк, но в глубине сердец своих мы оба знаем, кто моя единственная в жизни любовь.
Распорядился, чтобы, помимо этого письма и второй части книги Юинга, ты нашел в «Ле Рояле» и папку с моей законченной рукописью. Для оплаты расходов на публикацию воспользуйся деньгами Янша и разошли по экземпляру каждому, кто указан в прилагаемом списке. Делай что хочешь, но не допусти, чтобы хоть что-нибудь из оригиналов попало в мою семью. Папик вздохнет: «Это ведь не героика, правда?» — и сунет все в ящик; но это ни с чем не сравнимое творение. Есть в нем отзвуки «Белой мессы» Скрябина, затерявшихся следов Стравинского, хроматических гамм более бледного Дебюсси, но правда в том, что я не знаю, откуда оно пришло. Сон на грани пробуждения. Никогда не напишу ничего, хоть на сотую долю столь же прекрасного. Хотел бы я быть нескромным, но не дано. Секстет «Облачный атлас» содержит всю мою жизнь, является моей жизнью; теперь я — отсверкавший фейерверк, но, по крайней мере, я сверкал.
Люди суть воплощенные непристойности. Предпочитаю быть музыкой, а не скопищем трубок, несколько десятков лет стискивающих полутвердые ткани, пока все не станет настолько дряблым, что уже не сможет функционировать.

«Люгер» под рукой. Остается тринадцать минут. Естественно, весь трепещу, но любовь моя к этой коде сильнее. Электрическая дрожь — из-за того, что, подобно Адриану, я знаю, что мне предстоит умереть. Гордость, что через все это пройду. Определенности! Сорви все верования, наклеенные на тебя гувернантками, школами и государствами, и ты найдешь в сердцевине человека неизгладимую правду. Рим снова захиреет и падет, Кортес снова до основания разрушит Теночтитлан, а позже Юинг снова отправится в плаванье, Адриана снова разорвет на куски, мы с тобой снова будем спать под корсиканскими звездами, я снова приеду в Брюгге, снова полюблю и разлюблю Еву, ты снова будешь читать это письмо, солнце снова будет остывать. Ницшеанская граммофонная пластинка. Когда она заканчивается, Старик проигрывает ее снова, в вечности вечностей.
Время не может проникнуть сквозь этот замкнутый круг. Мы недолго остаемся мертвыми. Как только «люгер» даст мне уйти, через один удар сердца последует очередное мое рождение. Через тринадцать лет мы снова встретимся в Грешеме, десять лет спустя я окажусь в этой же комнате, держа этот же пистолет, сочиняя это же письмо, и решимость моя будет столь же завершенной, как мой секстет. Такие изящные определенности утешают меня.

Sunt lacrimæ rerum.
Р.Ф.

Вика: И вообще, ваш Джонни Депп - урод какой-то.
Я и Аня: Тебя найдут в пакетах.

ВАС УЖЕ 400! Дорогиелюбимыезамечательные, сасибо вам, что продолжаете читать, ту отсебятину, которую я изредка пишу, спасибо, что поддерживаете меня тогда, когда мне это чертовски необходимо и спасибо, что пишите мне такие приятности о моем музыкальном вкусе, да и в целом обо мне. Вы все такие потрясающие! Помните, что я вас очень-очень люблю:з

Ребят, у меня тут музыкальный кризис, а именно: нехватка новой музыки. Вы примерно знаете мои вкусы, так что покидайте мне то, что вам нравится. Спасибо:з