Дыхание

"Это не женщины пользуются трудами мужчин, скорее это богатые, здоровые белые мужчины, перебирающие бумажечки в офисе, или базарящие на судах в качестве юристов/адвокатов, или барыжащие сделанной не ими продукцией, или реализующие всякую продажу недвижимости пользуются трудами небелых женщин и детей из развивающихся стран, работающих по 10-12-14 часов за пару евро."

"Борясь за сердца и умы, работники дискурса постоянно требуют от человека отвечать "да" или "нет". Все мышление человека должно, как электрический ток, протекать между этими двумя полюсами. Но в реальности возможных ответов всегда три - "да", "нет" и " пошел ты нахуй"

Фразы, которые не стоит говорить за столом, если бабуленька и дедуленька — сталинисты:
1. «Вы читали "Один день Ивана Денисовича"?»
2. «Сейчас перечитываю Хармса и Мандельштама».
3. «Если бы не Хрущев…»
4. «Если так подумать, Сталин не сильно отличается от Гитлера».
5. «"Книга о вкусной и здоровой пище" — это же пропаганда».

Киты выбрасываются на берег –
Говорят, их сбивают с курса радиоволны.
Попугай повторял за ведущим программы «время»,
А потом в кипящий борщ окунул голову.

Плачут деревья листьями, замерзают пруды,
Зимой утки уходят в канализации.
Я вгрызаюсь в яблоко, как в кадык
Мироздания – материя на моих зубах разрывается.

Восемьдесят процентов людей на грани
Бесноватости – четверо из пятерки!
Замерзшие клерки в маршрутках видят на экране
Океан по пути в свои затхлые норки.

Мама пьет по праздникам, отец – по пятницам,
Дед пил без выходных, целиком отдаваясь делу –
У всех нас внутри есть компас счастья,
И у каждого с рожденья размагничена стрелка.

Вселенная состоит из мельчайших атомов,
И в ядре каждого тоска заложена.
Я вливаю в себя бочку дегтя сладкого,
Надеясь, что туда случайно капнули водки ложку.

Свобода – это ужасное бремя.
Бог ушел, оставив везде кусочки своих фото.
Киты выбрасываются на берег –
Говорят, их сбивают с курса радиоволны.

Киты выбрасываются на берег
говорят их сбивают с курса радиоволны
я кит лежу раздутый толстый покалеченный
и мир пошел рябью от моих стонов

такие бессмысленные будни и одинаковые
время тянется так долго и проходит так быстро
занимаюсь сексом пишу и деньги зарабатываю
а через миг уже не верится что все это было

такие страшные будни тем что одинаковые
и в самом спокойном течение времени
в похожести и плавности дней я угадываю
признаки ужаса еле заметные

мир дышит и при каждом вдохе и выдохе
каждую клетку прожигает молнией
от каждого движения секундной стрелки
в каждый атом бьёт тоска по чему-то иному

под этим небом ждать только катастрофы
надеяться на конец оставаться честным
каждую секунду быть с собой строгим
и покажется что смысл есть в этих песнях

пытаться сохранить это ощущение
пытаться собрать его по обломкам.
Киты выбрасываются на берег –
Говорят, их сбивают с курса радиоволны.

Назидание

I

Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах,
в избах, банях, лабазах – в бревенчатых теремах,
чьи копченые стекла держат простор в узде,
укрывайся тулупом и норови везде
лечь головою в угол, ибо в углу трудней
взмахнуть — притом в темноте — топором над ней,
отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат
зарубить тебя насмерть. Вписывай круг в квадрат.

II

Бойся широкой скулы, включая луну, рябой
кожи щеки; предпочитай карему голубой
глаз — особенно если дорога заводит в лес,
в чащу. Вообще в глазах главное — их разрез,
так как в последний миг лучше увидеть то,
что — хотя холодней — прозрачнее, чем пальто,
ибо лед может треснуть, и в полынье
лучше барахтаться, чем в вязком, как мед, вранье.

III

Всегда выбирай избу, где во дворе висят
пеленки. Якшайся лишь с теми, которым под пятьдесят.
Мужик в этом возрасте знает достаточно о судьбе,
чтоб приписать за твой счет что-то еще себе;
то же самое — баба. Прячь деньги в воротнике
шубы; а если ты странствуешь налегке —
в брючине ниже колена, но не в сапог: найдут.
В Азии сапоги — первое, что крадут.

IV

В горах продвигайся медленно; нужно ползти — ползи.
Величественные издалека, бессмысленные вблизи,
горы есть форма поверхности, поставленной на попа’,
и кажущаяся горизонтальной вьющаяся тропа
в сущность вертикальна. Лежа в горах — стоишь,
стоя — лежишь, доказывая, что лишь
падая ты независим. Так побеждают страх,
головокруженье над пропастью либо восторг в горах.
V

Не откликайся на «Эй, паря!». Будь глух и нем.
Даже зная язык, не говори на нем.
Старайся не выделяться — в профиль, в анфас; порой
просто не мой лица. И когда пилой
режут горло собаке, не морщься. Куря, гаси
папиросу в плевке. Что до вещей, носи
серое, цвета земли; в особенности — белье,
чтоб уменьшить соблазн тебя закопать в нее.

VI

Остановившись в пустыне, складывай из камней
стрелу, чтоб, внезапно проснувшись, тотчас узнать по ней,
в каком направленьи двигаться. Демоны по ночам
в пустыне терзают путника. Внемлющий их речам
может легко заблудиться: шаг в сторону — и кранты.
Призраки, духи, демоны — до’ма в пустыне. Ты
сам убедишься в этом, песком шурша,
когда от тебя останется тоже одна душа.

VII

Никто никогда ничего не знает наверняка.
Глядя в широкую, плотную спину проводника,
думай, что смотришь в будущее, и держись
от него по возможности на расстояньи. Жизнь
в сущности есть расстояние — между сегодня и
завтра, иначе — будущим. И убыстрять свои
шаги стоит только ежели кто гонится по тропе
сзади: убийца, грабители, прошлое и т.п.

VIII

В кислом духе тряпья, в запахе кизяка
цени равнодушье вещи к взгляду издалека
и сам теряй очертанья, недосягаем для
бинокля, воспоминаний, жандарма или рубля.
Кашляя в пыльном облаке, чавкая по грязи,
какая разница, чем окажешься ты вблизи?
Даже еще и лучше, что человек с ножом
о тебе не успеет подумать как о чужом.

IX

Реки в Азии выглядят длинней, чем в других частях
света, богаче аллювием, то есть — мутней; в горстях,
когда из них зачерпнешь, остается ил,
и пьющий из них сокрушается после о том, что пил.
Не доверяй отраженью. Переплывай на ту
сторону только на сбитом тобою самим плоту.
Знай, что отблеск костра ночью на берегу,
вниз по реке скользя, выдаст тебя врагу.

Х

В письмах из этих мест не сообщай о том,
с чем столкнулся в пути. Но, шелестя листом,
повествуй о себе, о чувствах и проч. — письмо
могут перехватить. И вообще само
перемещенье пера вдоль бумаги есть
увеличенье разрыва с теми, с кем больше сесть
или лечь не удастся, с кем — вопреки письму —
ты уже не увидишься. Все равно, почему.

XI

Когда ты стоишь один на пустом плоскогорье, под
бездонным куполом Азии, в чьей синеве пилот
или ангел разводит изредка свой крахмал;
когда ты невольно вздрагиваешь, чувствуя, как ты мал,
помни: пространство, которому, кажется, ничего
не нужно, на самом деле нуждается сильно во
взгляде со стороны, в критерии пустоты.
И сослужить эту службу способен только ты.

Мы искренне извиняемся за то, что столько лет бесплатно лечили вас, позволив расплодиться в достаточном количестве, чтобы требовать извинений.
Мы искренне извиняемся за то, что научили вас говорить, читать и писать по-русски, открыв вам мир русской культуры и через него - всю европейскую цивилизацию.
Мы искренне извиняемся за то, что столько лет предоставляли вам право обучения в наших университетах просто за то что вы дети своего народа, отнимая это право у своих детей.
Мы искренне извиняемся за то, что написали и заставили вас соблюдать законы, не дававшие вам привычно грабить и резать друг друга.
Мы искренне извиняемся за то, что построили для вас тысячи домов, которые вы при первой возможности разграбили и разрушили.
Мы искренне извиняемся за то, что связали железными дорогами и шоссе ваши города и дали вам машины, чтобы вам не приходилось неделями и месяцами упражняться в вождении верблюдов.
Мы искренне извиняемся за то, что создали сельское хозяйство и промышленность, которыми вы сегодня кормитесь и зарабатываете на жизнь.
Мы искренне извиняемся за то, что нашли в ваших землях те полезные ископаемые, что вы так и не научились использовать по назначению и те богатства, настоящей цены которых вы так и не осознали.
Мы искренне извиняемся за то, что столько лет давали вам возможность за копейки путешествовать по нашей огромной стране и соседним государствам.
Мы искренне извиняемся за все беспроцентные кредиты, что вы получили от нас и не вернули.
Мы искренне извиняемся за то, что списали ваши долги, не заставив пару веков отдавать нам все заработанное.
Мы искренне извиняемся за то, что до сих пор спонсируем вас, искусственно поддерживая низкие цены на газ, нефтепродукты и электроэнергию.
Мы искренне извиняемся за то, что даем работу миллионам из вас, не сумевшим найти себе после нашего ухода достойное занятие в своей стране.
Мы действительно сожалеем о всем перечисленном. Мы понимаем свою вину.
Мы готовы забрать все то, что оставили вам и вернуть вас в исходное райское состояние. Как только вы будете к этому готовы.

чтобы выпить молоко -найти глазок который ведет прямо во внутырь его наййти легко. сковырнул деревянную корочку. потом проткнул отверткой, штопром…

как расколоть кокос -держим в руке и бьем по экватору несколько раз не так сильно чтобы он сразу раскололся а слегка в пол силы, так же постукиваем и с полюсов -что бы мякоть легче отошла от скорлупы.

после того как раскололи если все замечательно мякоть легко вынимается сама по себе. если осталась то разрезаем ножом на дольки в самой скорлупе и выколупливаем.

Белок, белок, белок… где же взять белок?! У нас всех ломка. Нехватает незаменимых аминокислот, б12, кальция, фосфора, фтора. Железа, золота, серебра и платины. Белок, белок, белок. Есть маза на белок? Черный рынок белка. Афганский белок самый чистый. Индусы научились обходится, но мы живем на севере и нам нужен белок из шуб, раковых опухолей коров и водки. Поедем летом на природу - будем жарить белок, пить белок и закусывать белком. Надо стать единым целым с белком. Стать белком! Посредством медитации, духовных практик и употребления психоделиков можно постичь суть белка. Белок управляет государствами, не какая то там нефть. Все мировые войны были начаты из-за белка. Тайна белка известна лишь посвященным. Белок - истинный Царь Царей. Молитесь белку! Приносите жертвы белку. Учитесь белку. Да прибудет с вами отец-белок, сын-белочек, и святой Белок. Аминь! Белок Акбар! Ом Мани Белок Хум! Харе Белок!

Вот базис, который построил Джек.
Вот оси, которые направлены по базису, который построил Джек.
Вот вектор, который в осях разложен, которые базисом основоположены, который построил Джек.
Вот точка, в которую вектор указывает, который в осях был разложен, которые направлены по тому базису, который построил Джек.
Вот скорость точки, в которую вектор указывает, который в осях на куски был разбит, которые базисом были положены, который построил Джек.
Вот тело, которое мы моделируем, координаты дифференцируем и точке приписываем той, где вектор. оканчивается стрелочкой, который в осях был в сумму разбит, которые были как родные базису, который построил Джек.
А вот траектория, которую тело описывает, когда с ему свойственной скоростью движется, которая скорости точки подобна, которая вектором движется ровно, который в осях на мелочь разложен, которые с базисом в отношеньях хороших, который построил Джек.
А вот жена увидела траекторию, что тело описывало рядом с домом, которое падало и поднималось, но скорость свою сохранять умудрялось, которая точно от скорости точки по всем составляющим не отличалась, которая двигалась с вектором тем, что в пьяном бреду был по ортам разложен, что были направлены так же, как базис, который построил Джек.
Вот Джек получает скалкой по шее, за то, что вернулся пьяный к жене, что видела ту кривую, на которой тело лежало, чья. скорость со скоростью точки совпала, что радиус-вектором определялась, который зачем-то единственным способом разложен был в о-икс-н, которые базисом определяются, который построил Джек

Семь книжных грехов.

Жду ответы на вопросы в комменты и репосты.

1. Жадность. Ваша самая дорогая книга?

2. Гнев. Какое произведение вы бы сожгли?

3. Обжорство. Какую книгу вы с удовольствием заново и заново перечитываете?

4. Лень. Какую книгу вы бросили читать?

5. Гордость. Какую книгу вы упоминаете, если хотите выглядеть интеллектуалом?

6. Похоть. С каким литературным персонажем вы хотели бы переспать?

7. Зависть. О какой книге жалеете, что ее написали не вы?

Не спасут их ни деньги, ни речи,
Ни наёмники - дай только срок!
Ты накинь, дорогая, на плечи
Палестинский пуховый платок.

Матрица: неизвестный финал

Теперь я наконец нашёл ответы на те глупые дыры в сюжете, что мучили меня в первом фильме. Это… Это просто гениально.

Многие кинокритики отмечают, что после концептуальной «Матрицы номер один» ее продолжения слишком сильно отдавали желанием заработать как можно больше денег на успехе предыдущей картины, чтобы считаться достойными фильма-предшественника. Возможно, все могло выглядеть совсем по-другому…

Многие считают, что братья (тогда еще) Вачовски, собственно, сотворили один-единственный фильм, на славе которого и строили всю свою последующую карьеру. Первая «Матрица» гениальна. Вторая и третья части трилогии далеко ушли в сторону чистой коммерции, и этим слегка подпортили послевкусие, но то, что оригинальная картина оказалась выше всех и всяческих похвал — это уж точно.

К сожалению, переполнив сногсшибательными спецэффектами продолжения, забив их под завязку персонажами и второстепенными событиями, авторы «Матрицы» утратили обжигающую простоту оригинала, чему своеобразный хэппи-энд с восходом солнца тоже не способствовал.

Но что вы скажете, если узнаете, каков был оригинальный замысел Вачовски? Будь он воплощен на экране должным образом — и эффект от «Матрицы» был бы усилен втрое, ведь по жестокости финального поворота событий фильм превзошел бы даже «Бойцовский клуб»!

Сценарий «Матрицы» создавался Вачовски на протяжении более чем пяти лет. Годы непрерывного труда породили целый иллюзорный мир, густо пронизанный сразу несколькими сюжетными линиями, время от времени причудливо переплетавшимися между собой. Адаптируя свой колоссальный труд для экранизации, Вачовски изменили так много, что, по их же собственному признанию, воплощение их замыслов оказалось лишь «фантазией по мотивам» той истории, что была придумана в самом начале. Хотя, конечно, основная идея всегда оставалась неизменной.

Самое интересное заключается в следующем: на определенном этапе из сценария в конечном итоге была убрана на редкость занимательная составляющая - суровый финальный твист. Дело в том, что с самого начала Вачовски задумывали свою трилогию как фильм с, пожалуй, самым печальным и безысходным концом, какой только можно себе представить. Судя по обширному фрагменту сценария, который был отвергнут весь целиком на этапе согласования производства картины с продюсером Джоэлом Сильвером, мы лишились на редкость ошеломляющего финала, который уж точно смотрелся бы лучше того «хэппи-энда», который в конце концов попал на экраны.

Прежде всего, стоит оговориться, что сценарные наброски и разные варианты одного и того же фильма, будучи отвергнутыми, далее не дорабатывались, поэтому многое осталось не увязанным в стройную систему. Так, в «грустном» варианте трилогии события второй и третьей частей довольно сильно урезаны. При этом в третьей, заключительной части начинается развертывание настолько суровой интриги, что она практически ставит с ног на голову все события, происходившие ранее по сюжету. Точно так же финал шьямалановского «Шестого чувства» полностью перетряхивает все события фильма с самого его начала. Только в «Матрице» зритель новыми глазами должен был взглянуть практически на всю трилогию. И очень жаль, что Джоэл Сильвер настоял на реализованном варианте — этот явно лучше.

Итак, оригинальный сценарий истории:

С момента окончания событий первого фильма проходит шесть месяцев. Нео, находясь в реальном мире, обнаруживает у себя невероятную способность воздействовать на окружающее: сперва он поднимает в воздух и гнет ложку, лежащую на столе, потом определяет положение машин-Охотников за пределами Зиона, потом в бою со Спрутами уничтожает одного из них силой мысли на глазах потрясенной команды корабля.

Нео и все окружающие не могут найти объяснение данному феномену. Нео уверен, что этому есть веская причина, и что его дар как-то связан с войной против машин, и способен оказать решающее воздействие на судьбу людей (интересно отметить, что в снятом фильме эта способность тоже есть, но она вовсе не объясняется, и на ней даже не особенно заостряют внимание — может, и все тут. Хотя, по здравом размышлении, умение Нео в реальном мире вытворять чудеса не имеет абсолютно никакого смысла в свете всей концепции «Матрицы», и выглядит просто странно).

Итак, Нео отправляется к Пифии, чтобы получить ответ на свой вопрос, и узнать, что ему делать дальше. Пифия отвечает Нео, что не знает, почему он обладает сверхспособностями в реальном мире, и как они связаны с Предназначением Нео. Она говорит, что тайну Предназначения нашего героя может открыть только Архитектор — верховная программа, создавшая Матрицу. Нео ищет способ встретиться с Архитектором, проходя через неимоверные трудности (здесь участвуют уже известные нам Мастер ключей в плену у Меровингена, погоня на шоссе и прочее).

'''И вот Нео встречается с Архитектором. Тот открывает ему, что город людей Зион уничтожался уже пять раз, и что уникальный Нео был намеренно создан машинами для того, чтобы олицетворять для людей надежду на освобождение, и таким образом сохранять спокойствие в Матрице и служить ее стабильности. Но когда Нео спрашивает у Архитектора, какую роль во всем этом играют его сверхспособности, проявляющиеся в реальном мире, Архитектор говорит, что ответ на этот вопрос никогда не может быть дан, ибо он приведет к знанию, которое уничтожит все, за что сражались друзья Нео и он сам.

To be concluded…

Третий фильм

После разговора с Архитектором Нео понимает, что здесь скрыта какая-то тайна, разгадка которой может принести долгожданный конец войны между людьми и машинами. Его способности становятся все сильнее. (В сценарии есть несколько сцен с впечатляющими боями Нео с машинами в реальном мире, в котором он развился до ультимативного супермена, и может почти то же, что и в Матрице: летать, останавливать пули и прочее) '''

В Зионе становится известно, что машины начали движение к городу людей с целью убить всех вышедших из Матрицы, и все население города видит надежду на спасение в одном только Нео, который вытворяет прямо-таки грандиозные вещи — в частности, получает умение устраивать мощные взрывы там, где он хочет.

Тем временем вышедший из-под контроля главного компьютера агент Смит, ставший свободным и получивший умение бесконечно копировать себя, начинает угрожать уже самой Матрице. Вселившись в Бэйна, Смит проникает также и в реальный мир.

Нео ищет новой встречи с Архитектором, чтобы предложить ему сделку: он уничтожает агента Смита, разрушив его код, а Архитектор открывает Нео тайну его сверхспособностей в реальном мире и останавливает движение машин на Зион. Но комната в небоскребе, где Нео встречался с Архитектором, пуста: создатель Матрицы поменял свой адрес, и теперь никто не знает, как его найти. Ближе к середине фильма происходит тотальный коллапс: агентов Смитов в Матрице становится больше, чем людей и процесс их самокопирования нарастает как лавина, в реальном мире машины проникают в Зион, и в колоссальной битве уничтожают всех людей, кроме горстки уцелевших во главе с Нео, который, несмотря на свои сверхспособности, не может остановить тысячи машин, рвущихся в город.

Морфеус и Тринити гибнут рядом с Нео, героически защищая Зион. Нео в страшном отчаянии увеличивает свою силу до совсем уж неимоверных масштабов, прорывается к единственному уцелевшему кораблю («Навуходоносор» Морфеуса), и покидает Зион, выбираясь на поверхность. Он направляется к главному компьютеру, чтобы уничтожить его, мстя за гибель жителей Зиона, и особенно — за смерть Морфеуса и Тринити.

На борту «Навуходоносора» прячется Бэйн-Смит, пытающийся помешать Нео уничтожить Матрицу, поскольку он понимает, что при этом погибнет и сам. В эпической драке с Нео Бэйн также проявляет суперспособности, выжигает Нео глаза, но в конце концов погибает. Далее следует совершенно сногсшибательная сцена, в которой ослепший, но все равно все видящий Нео сквозь мириады врагов прорывается к Центру и устраивает там грандиозный взрыв. Он буквально испепеляет не только Центральный Компьютер, но и самого себя. Миллионы капсул с людьми отключаются, свечение в них пропадает, машины замирают навсегда и взору зрителя предстает погибшая, пустынная планета.

Яркий свет. Нео, совершенно неповрежденный, без ран и с целыми глазами, приходит в себя сидящим в красном кресле Морфеуса из первой части «Матрицы» в абсолютно белом пространстве. Он видит перед собой Архитектора. Архитектор говорит Нео, что потрясен тем, на что способен человек во имя любви. Он говорит, что не учел ту силу, которая вселяется в человека, когда он готов пожертвовать своей жизнью ради других людей. Он говорит, что машины на это не способны, и поэтому они могут проиграть, даже если это кажется немыслимым. Он говорит, что Нео — единственный из всех Избранных, который «смог зайти так далеко».

Нео спрашивает, где он. В Матрице, отвечает Архитектор. Совершенство Матрицы заключается, в числе прочего, еще и в том, что она не допускает, чтобы непредвиденные события нанесли ей хоть малейший ущерб. Архитектор сообщает Нео, что они сейчас находятся в «нулевой точке» после перезагрузки Матрицы, в самом начале ее Седьмой Версии.

Нео ничего не понимает. Он говорит, что только что уничтожил Центральный Компьютер, что Матрицы больше нет, как и всего человечества. Архитектор смеется, и сообщает Нео нечто, шокирующее до глубины души не только его, но и весь зрительный зал.

Зион — это часть Матрицы. Для того, чтобы создать для людей видимость свободы, для того, чтобы дать им Выбор, без которого человек не может существовать, Архитектор придумал реальность внутри реальности. И Зион, и вся война с машинами, и агент Смит, и вообще все, что происходило с самого начала трилогии, было спланировано заранее и является не более чем сном. Война была только отвлекающим маневром, а на самом деле все, кто погиб в Зионе, боролся с машинами, и сражался внутри Матрицы, продолжают лежать в своих капсулах в розовом сиропе, они живы и ждут новой перезагрузки системы, чтобы снова начать в ней «жить», «бороться» и «освобождаться». И в этой стройной системе Нео - после его «перерождения» - будет отведена все та же самая роль, что и во всех предыдущих версиях Матрицы: вдохновлять людей на борьбу, которой нет.

Ни один человек никогда не покидал Матрицу с момента ее создания. Ни один человек никогда не умирал иначе, как согласно плану машин. Все люди — рабы, и это никогда не изменится.

Камера показывает героев фильма, лежащих в своих капсулах в разных уголках «питомников»: вот Морфеус, вот Тринити, вот капитан Мифунэ, погибщий в Зионе смертью храбрых, и многие, многие другие. Все они безволосы, дистрофичны и опутаны шлангами. Последним показывают Нео, выглядящего в точности так же, как в первом фильме в момент его «освобождения» Морфеусом. Лицо Нео безмятежно.

Вот как объясняется ваша суперсила в «реальности», говорит Архитектор. Этим же объясняется и существование Зиона, который люди «никогда не смогли бы построить таким, каким вы его видели» из-за нехватки ресурсов. И неужели, смеется Архитектор, мы позволяли бы освобожденным из Матрицы людям скрываться в Зионе, если у нас всегда была возможность либо убить их, либо подключить к Матрице снова? И неужели нам нужно было ждать десятилетия, чтобы уничтожить Зион, даже если бы он существовал? Все-таки вы нас недооцениваете, мистер Андерсон, говорит Архитектор.

Нео, с помертвевшим лицом глядящий прямо перед собой, пытается осознать происшедшее, и бросает последний взгляд на Архитектора, который говорит ему на прощание: - "В Седьмой Версии Матрицы миром будет править Любовь".

Звучит будильник. Нео просыпается, и выключает его. Последний кадр фильма: Нео в деловом костюме выходит из дома, и быстрым шагом направляется на работу, растворяясь в толпе. Под тяжелую музыку начинаются финальные титры.'''

Мало того, что этот сценарий выглядит более стройным и понятным, мало того, что в нем действительно блестяще объясняются сюжетные дыры, которые были оставлены без объяснений в экранизации — он еще и гораздо лучше вписывается в мрачный стиль киберпанка, чем исполненный «надежды» конец увиденной нами трилогии. Это не просто Антиутопия, но Антиутопия в своем самом жестоком проявлении: конец света давно позади, и ничего нельзя исправить.

Но продюсеры настояли на хэппи-энде, пусть и не особенно радостном, а еще их условием было обязательное включение в картину эпичного противостояния Нео и его антипода Смита как некого библейского аналога битвы Добра и Зла. В итоге довольно навороченная философская притча первой части досадно выродилась в набор виртуозных спецэффектов без особенно глубокой задней мысли.

Это никогда не будет снято. Остается только представлять, как это могло быть. И это могло быть очень, очень круто.

Про леди.

Одна Леди заказала на завтрак сыр «Тет-де-муан», но ей принесли обычный «Костромской».
- Какое же вы быдло! – сказала дворецкому Леди, откусив кусочек сыра. – Не мог потоньше порезать чтоле, баклан?
И дворецкий понял, что для Леди главное – утонченность…

Одна леди пятьдесят раз упала в грязь по дороге домой.
- Леди! – ахнул дворецкий, открывая дверь.
- С головы до ног, – мрачно кивнула Леди.

Одна леди всегда ковыряла в носу в перчатках.
Потому что холеные пальчики и ухоженные ногти – главный признак настоящей Леди.

- Леди! Леди! – сказали джентльмены одной леди. – Как вы можете ездить верхом без седла? Это недостойно такой утонченной леди, как вы!
- За кого вы меня принимаете! – возмутилась леди. – В седле я. Просто седла под задницей не видно.
- Птьфуй! Стыдно, Джентльмены– возмущенно сплюнула леди и спешилась, чтоб продемонстрировать седло.
Лошадь облегченно вздохнула. Джентльмены смущенно, на поднимая глаз, пялились на зад Леди.

- Что это за странную фигуру вы мне показываете? – поинтересовался джентльмен у леди.
- Это я вам фак показываю. Средним пальцем. – пояснила леди. – Просто я при этом еще и манерно отставляю мизинчик.

Джентльмен самозабвенно хлюпал своим пятичасовым чаем, не обращая никакого внимания на осуждающие взгляды леди.
- Хорошая сегодня погода, не так ли? – спросила леди и швырнула сахарницей в голову джентльмена.
- Уыыыааайййяя! – взвыл джентльмен. – Озверели вы, мэм, что ли?
- А что мне было делать? – тихо произнесла леди. – Леди же не может делать резких замечаний за столом. Вы не передадите мне сахар?
Джентльмен поднял с пола два куска сахара и передал их леди.
- Мерси, – недовольно пробурчала леди. – Не могли что ли щипцами сахар с пола поднять?

- У Настоящей Леди должны быть признаки ума на лице, – укоризненно сказал джентльмен. – А у вас пудра только.
- У Настоящего Джентльмена сейчас на лице травма будет, – пообещала леди и выплюнула беломорину.

Однажды леди одевалась к обедне, а служанка убирала в ее комнате. Выглянув в окно, леди увидела, что вовсю палит солнце, и не смогла сдержать досаду из-за того, что ее нежная кожа покроется загаром.
- Этот разбойник испортил мой лучший зонт! – возмутилась она. – Мудило!
Тут на часовне зазвонили колокола, и она истово перекрестилась.

Однажды к леди пришел джентльмен и повел ее на прогулку в сад.
- Посмотрите, какой красивый закат… – сказал джентльмен, но леди не восхитилась.
“Тоже мне, лорд Байрон”, – подумала она и ушла.

- Главное для леди – это сохранить честь до свадьбы, – сказала леди старая дама.
“Ну да, сморщенная кошелка… Особенно, если это мой пятый брак”, – подумала леди.

Только один из тысячи, говорит Соломон,
Станет тебе ближе брата и дома,
Стоит искать его до скончания времен,
Чтобы он не достался другому.
Девятьсот девяносто девять других
Увидят в тебе то, что видит весь свет.
А Тысячный не откажет в объятиях своих,
Даже когда целый мир говорит тебе "нет".
Он с тобой, если прав ты и если не прав.
Надо или не надо,
Встанет на защиту у всех на глазах,
Только чтоб ты не падал!
Девятьсот девяносто девять бросят тебя,
Не стерпев насмешек и злости,
А Тысячный, бесконечно любя,
Будет рядом у эшафота - и после!

Редьярд Киплинг

Надо больше использовать интернет, больше использовать юмор и стараться больше не злиться, потому что в противном случае вы выглядите злыми, а злыми должны выглядеть те, кто привел вашу демократию к кризису. А вы просто должны улыбаться. Потому что вы знаете все аргументы, и вся история – это все на вашей стороне. Улыбайтесь, потому что ваши противники просто смехотворны, смешны. Они не читали книг, разве что одну. Древняя – она полна противоречий. В ней, кстати, женщин унижают. Так что советую вам просто улыбаться. Улыбайтесь на слова своего противника. Вам надо научиться понимать своего соперника. Понимать, откуда у него столько злобы и ярости. Потому что эта ярость – понимание того, что есть и другие люди, которые свободны разумом. А ваши противники будут использовать и грубость, и насилие.

Стивен Фрай, перед интервью с Виталием Милоновым