black aquila

В отчаянии "умирать" постоянно преображается в "жить". Тот, кто отчаивается, не может умереть; "подобно кинжалу, который не годится чтобы убить мысль", так и отчаяние, этот бессмертный червь, огонь неугасимый, не пожирает моей вечности, которая как раз его поддерживает. Однако такое самоуничтожение, каким является отчаяние, бессильно и не достигает своих целей. Воля его направлена как раз к тому, чтобы самое себя уничтожить, однако именно этого оно и не может, и само это бессилие является иным видом уничтожения самого себя, в котором отчаяние вторично не достигает своей цели — уничтожения Я… (Сёрен Кьеркегор, «Болезнь к смерти» ;)

У нас ведь нет никакого органа для познания, для “истины”: мы “знаем” (или верим, или воображаем) ровно столько, сколько может быть полезно в интересах людского стада, рода, - и даже то, что называется здесь “полезностью”, есть в конце концов тоже лишь вера, лишь воображение и, возможно, как раз та самая роковая глупость, от которой мы однажды погибнем. (Ф.Ницше)

Лежа на холодной земле, слегка покашливая, сжимаешь пальцами грунт и снова уходишь отсюда..
Хотелось бы навсегда покинуть это никчемное и хрупкое тельце. На-все-гда..
Но в этот раз всё не так. Совершенно..
Ты просыпаешься, кожа горит. Будто кто-то выедает твою энергию и силы.
-Нужно задушить эту тварь!Срочно!
-Останови свои часы, пора вечно спать! Ты ведь устал, я как всегда прав?
Вдавливай холодными пальцами сонные артерии, только не дыши.. Твоё крошечное сердечко все быстрее бьется.
-Ну и что? Плевать. Играй сам с собой!Пулей в лоб возле зеркала.
Постепенно давись этим прогнившем человеческим воздухом, ведь тебе это нравится, я знаю.
Не бойся трупов. Теперь ты свой.
Победитель…

Столетье сдвинулось. Мне слышен шум глухой,
с страницы исполинской рвется ветер взлета,
она божественной, твоей, моей испещрена рукой,
в бездонной высоте, неведомый — ее листает кто-то.

Уже страницы новой край намечен,
на ней еще должно все появиться.

Безмолвно силы расправляют плечи
и сумрачно друг другу смотрят в лица.

Р.М.Рильке

— Покайся и бесы заново сожрут тебя…

Идеальная иллюзия.

Время снова играет против тебя. Просто нет шанса. Кому завтра ты молишься? Старушка смерть вновь потревожит твоё тело ночью. Внутри ты сгораешь, хотя снаружи холоден. Кто-то снова тебе напевает колыбельную, играя на скрипке. Наступает тьма. Возможно, там твоё спасение? Но нет - это всего лишь игра. Твои хрупкие кости тонут в этой постели. Режущая головная боль омертвляет твои нервные клетки. Кто-то стучит в окно. Кто же это? Ты медленно закрываешь глаза, играясь во снах, перебираешь письма в библиотеке. "Вместе и навсегда" - больше не верю. Сегодня здесь умирают - обогощают себя. Возможно, тебя нет… Давно. И так будет всегда. Каждую ночь, когда закрываешь глаза. "Вместе и навсегда".

Я подвергнут вечному насилию своей души. Фантом.

Человека не было никогда. Вдруг он появился и видит вокруг себя весь мир Божий, солнце, небо, деревья, цветы, животные, люди такие же, как он, которые любят и которых он может любить, и сознает сам себя со своими способностями разума и любви, которые он может довести до высшего совершенства. Все это дано ему откуда-то как-то, задаром, хотя он ничем не мог заслужить этого, и вероятно для чего-нибудь, но он и не думает задавать себе этих вопросов. Его никогда, никогда не было. И вдруг он сознает себя живущим, видит весь мир со всеми его радостями: солнцем, природой, растениями, животными, людьми такими же, как он сам, привлекающими его к себе, обещающими радость взаимной любви, видит возможность такого блага, выше которого он ничего не может себе представить, а он говорит: "Все это нехорошо, и мне не нужно всего этого. Я хочу совсем другого, гораздо более важного. Я хочу, чтобы у меня было столько же денег, как и у Ивана Иваныча, или хочу, чтобы Марья Петровна любила меня, а не Семена Иваныча, или чтоб Семен Иваныч любил только меня одну, а никого другого; я хочу, чтобы я мог или могла выучиться разным наукам и за это получить такую бумагу, вследствие которой мог или могла бы ради служения народу сесть ему на шею. Или, что самое обыкновенное среди так называемой интеллигентной молодежи, хочу, чтобы я мог устроить ту республику, которую мы с Тихоновым и Мишиным так хорошо обдумали в нашей фракции. Но этого нет. А потому весь мир никуда не годится и должен быть уничтожен. А так как я не могу уничтожить мир, то уничтожу себя. На это есть нашатырный спирт, есть вагоны, бегающие по рельсам, есть третьи этажи, есть револьверы. Не хочу жить. Оставайтесь одни без меня. Нате вам". Лев Толстой. О безумии, 1910.

«Размышления о жизни и смерти одолевают человечество на протяжении всей мировой истории. В истории культуры эти размышления имели различную окрашенность, наиболее чётко выраженными полярными являются оптимистический и пессимистический взгляды в решении данной проблемы. Одним из ярких пессимистов в постановке и решении проблемы жизни и смерти был Артур Шопенгауэр. Данная проблема ставится и осмысливается философом нетрадиционно: делается смещение акцента в сторону значимости и ценности не жизни, а смерти. Социальное бытие и само человеческое существование помещаются Шопенгауэром в мир «неподлинного бытия» представлений, определяемого миром Воли - истинно сущим и самотождественным. Жизнь во временном потоке представляется цепью безотрадных страданий, сплошным рядом крупных и мелких невзгод, то есть жизнь всего лишь эпизод, нарушающий покой абсолютного бытия. Жизнь может и должна заканчиваться стремлением к подавлению «воли к жизни», превращением в ничто. Только в единстве со смертью жизнь может реализоваться как целое. Небытие является основой для дальнейшего существования. Смерть способна избавить человека от страданий повседневной жизни, «смерть, бесспорно, является настоящей целью жизни и нельзя указать другой цели нашего бытия, кроме уразумения, что лучше бы нас совсем не было. Это самая важная из всех истин». Смерть не разрушает истинного бытия (мира Воли) она представляет собой временной конец, временного явления (мира представлений). Стоит только отречься от времени и не будет никакого конца. Вневременное бытие мира Воли не знает ни приобретений, ни потерь, оно всегда тождественно себе, вечно и истинно. Поэтому состояние, в которое переносит нас смерть, является «прирожденным состоянием Воли». Смерть разрушает лишь биологический организм и сознание. Познание, как утверждает Шопенгауэр, позволяет нам понять ничтожество жизни и победить страх смерти для отдельного индивида. Смерть в мире представлений - это смерть индивидуальной формы (явления), но не смерть сущности (рода). Смерть не зло, напротив, часто благо, сокровеннейшее начало жизни, где Воля уничтожению не подлежит, для последней - жизнь и смерть безразличны. Но смерть способствует освобождению Воли от цепи мотивов, которые ограничивали ее при жизни. Конечной целью человеческого существования, по мнению Шопенгауэра должна стать нирвана, понимаемая не столько как безличное блаженство и состояние духа, сколько как смерть, ничто. В конечном счете, речь идет не просто об упразднении «воли к жизни», движущей силы сущности человека, лишенной цели и смысла, а упразднение всего универсума Воли, смерть всеобщая. Тем самым Шопенгауэром совершается прыжок от «воли к жизни», к воле к смерти как нравственному идеалу, к которому должно стремиться все ради избавления от страдания. Таким образом, А. Шопенгауэром была сформулирована проблема подлинности небытия, понятого как небытие вечно живущей Воли. Эта проблема сменила традиционный в западной культуре вопрос об истинности жизни, который был дискредитирован тем, что сама жизнь была объявлена воплощением всякой неистинности, вопросом о значимости и истинности смерти. А. Шопенгауэром была заново открыта для философского сознания Запада проблема смерти, которая значительное влияние на культуру девятнадцатого-двадцатого веков». Н.Н. Сотникова: «Смерть как нравственный идеал в философии А. Шопенгауэра».

Сверхчеловек всегда осознан, успокоен сам в себе, у него нет никакого долга не перед кем, он ни в ком не нуждается. У Сверхчеловека нет цели и желаний, он общается и живет с людьми, но внутренне он ни кому не привязан и понимает, что он всегда один, он всегда рад уединению и видит в этом возможность для собственного роста.

Сверхчеловек сам себе все и не нуждается ни в ком. Сверхчеловек черпает знания внутри себя, он получает высшее удовольствие только от самого себя, он испытывает любовь и уважение к самому себе, он ни в ком он не ищет опоры и не молит о помощи. Сверхчеловек живет ради реализации себя, он понимает, что каждый себе друг и каждый сам себе враг, кто себя победил, тот себе друг, кто же собой не владеет, тот враг себе.

Познай себя — познаешь весь Мир. Внешний Мир — проявление внутреннегообрести власть научись управлять собой.

Немного легкости и холода с вен не сделает тебя хуже.
Не сделает сильнее и злее.
Принимай всё так, как есть.
Медленно и трусо пробирается к тебе ярость.
Ещё пару минут и ты превзойдешь себя.
Кто виноват?
Кто виноват, что ты покойник?
Люди испытывают отчуждение к таким, как ты.
Живее возвращайся в свой гроб.
Ты никому не интересен.
Там пусто.
Пустота не важна никому.
Кто виноват?