secrets

Боже, он априори из тех

за кого просить-то грех,

ты звонишь ему,

а холодная дама тебе в ответ:

"абонента нет"

и он вряд ли придет в четверг.

он из тех, кто напивается в хлам,

потом звонит тебе по ночам.

говорит, шепчет, врет, обещает,

его спросишь: "зачем?", он не знает.

он ничего не знает.

Боже, убереги его ото зла,

в нем душа еще жива,

она все трепещется там у дна.

он не со зла,

он правда всё не со зла.

Боже, он априори из тех

за кого просить-то грех,

ты звонишь ему,

а холодная дама тебе в ответ:

"абонента нет.

абонента нет.

абонента нет."

ты звонишь мне два раза в месяц

непременно спрашиваешь, как дела

будто хочешь знать, жива или умерла

ты же знаешь, я бы от всех смертей тебя сберегла,

если бы смогла.

ты звонишь мне два раза в месяц

вот уже второй или третий год

будто между нами - не голый холодный лед

говоришь - ну хватит. и это тоже пройдет,

пройдет.

ты звонишь мне два раза в месяц

говоришь, что любишь кого-то, кем-то там дорожишь

я смеюсь, я же помню все твои девятые этажи

ты летал с них. ты так учился жить.

мой хороший, ты береги свою девочку.

и пусть она тебя бережет.

обещай мне, что тебя ничто никогда не сломает

и не убьет.

он ушёл 5 лет назад, а я до сих пор помню, чем пахла его кожа

у него давно другая, а я помню сколько ему ложек в чай

я прошу тебя, только пожалуйста не читай это. не читай.

в прихожей давно не висит его старое, но дорогое серое пальто

я давно знаю, что он не вернется, но всё равно жду его

и я не целую других мужчин, когда сплю с ними

именно из-за этого.

мы хотели умницу-дочку и непоседу-сыночка. запятая. точка.

а у меня жизнь теперь крутится от работы до дома кружочком.

я пишу теперь все больше не столбиком, а в строчку.

говорят у вас недавно родился второй. поздравляю.

жаль что они не наши, а ваши, что они её, а не мои

а я никак не могу избавится от предательства-чешуи.

знаешь, я ничего не просила у тебя давно:

Господи сохрани его детей, помилуй меня и прости его.

в жизни ведь всё бывает. это ещё ничего.

мне твердили, что это как взрыв стихий,

а на деле всё просто и без затей.

я вынашиваю от тебя стихи -

а могла бы хотеть от тебя детей.

впрочем, это неважно, важней - итог.

нужно только напомнить себе: не ной.

знаешь, я ненавижу себя за то,

что мне очень не хочется

спать одной.

сколько можно тебя учить – не показывай ран.

тебя вывели в центре города на огромный такой экран.

и все пялятся, как ты корчишься, как ты крошишься на пыльцу.

никогда не показывай боли.

эти спазмы тебе не к лицу.

есть мальчишки, с которыми хочется помолчать.

недопринцы, невольно похожие на волчат.

открываешь такому полсердца, бутылку, чат,

улыбаешься нарисованными глазами,

ожидаешь чего-то внезапного, как потоп,

забываешься, ставишь принципы на поток,

оставляешь метания логики на потом,

чтоб в итоге тебе обратное доказали.

есть мальчишки, с которыми хочется засыпать,

если ливень ворует пристанище у серпа

новолунья, а ночь обезличенна и скупа,

как портовая шлюха, торгуясь за грош морали.

обнимаешь такого, смешного, он тянет плед

и сквозь сон, невзначай, пробирается в твой куплет –

это мелочь, из тех, что сакральны на много лет,

как бы сильно от времени краски не выгорали.

есть мальчишки, с которыми хочется не кончать

до того, как талантливо будет в тебе зачат

новый Бог/новый дьявол – замок одного ключа –

подожди, он родится и станет с тобою вровень,

он получит твои привилегии и права.

а пока торжествующим скрипом поёт кровать.

есть мальчишки, которых не хочется убивать,

но твои маникюрные ножницы просят крови.

мне бы залиться черным горячим чаем,

задыхаясь в темноте квартир.

знаешь, я на твое "скучаю"

готова променять весь мир.

есть такие девочки, что красят губы для поцелуев,

обнимают плюшевых медвежат,

а есть такие, что вместо тела – осиный улей,

и как ударишь – словишь в сто крат откат.

есть такие девочки, что в 20 имеют семьи,

мужей с квартирой, детишек в детском саду,

а есть с углекислым газом в забитых нервах,

пишущие всякую ерунду.

есть такие девочки-ангелочки,

как таблетки от изжоги и резкого спазма,

а есть рисующие кровью на белых строчках,

задыхающиеся, как от оргазма.

этим, первым, в общем, неплохо жить –

удачный способ расстаться с болью,

вторые сами тянут к себе ножи,

не мирясь с привычной и тихой ролью.

те, вторые – в пьяном ревут поту,

выжигая руки, смеясь и каясь,

им бросают ласку, как в пустоту,

и зовут, пожизненно восхищаясь.

есть такие девочки, что молчат,

приложи к ладошкам, качай и балуй,

в голове других постоянный чат

из шизофренических аномалий.

есть такие девочки – не срослось,

повзрослели, стали совсем чужими,

есть такие девочки – вынь и брось,

выживай, как выжили остальные.

этим, первым, хочется дать совет и

держать за кисти до крышки гроба.

те, вторые, - боль, поэтический контингент

достающийся только

богу.

мне хочется взять

и приехать в твой город.

и мне без разницы

существует ли для этого повод.

будет холодный замерзший дождливый день. апрель.

наверно, это будет мой самый лучший апрель.

я открою дверь и передам тебе сумку -

мол возьми её, тяжелую,

отдавила мне руку.

налей мне пожалуйста

вкусный горяченький чай.

подниму глаза и надеюсь услышу:

я скучал.

черт возьми, я очень скучал.

а потом я укутаюсь

в свой вязаный свитер,

ты отопьешь из моих рук.

я снова вспомню наш дождливый Питер.

и всех твоих бывших псевдоподруг.

я сяду напротив

и буду просто молчать.

а глаза будут

дико дико кричать -

я устала.

бесконечно устала

скучать.

и я начну говорить о лете,

как нам было тогда хорошо.

к нам в окно

постучится ветер,

намекнув

что

ничего

не прошло

…

ты вообще когда нибудь представлял себе это?

вот возьму и куплю билеты на среду.

я бы хотела, чтобы ты меня ждал.

но расслабься.

я не приеду.

в эту дождливую, чертову среду.

здравствуй.

помнишь наши недолгие чудеса?

помнишь платье сиреневое с подбоем?

ты смеялся тому, что цветы на нём в тон обоям,

ветер нёс наши звонкие голоса.

а сейчас атланты здесь смотрят на нас с небес.

им высот души не заменят высоты роста,

дождь саднит, как с ранки содранная короста,

будто в крышу с неба стучится бес.

а сейчас ты других называешь своей семьей,

да и я других крещу невзначай богами,

ну давай. оставайся в плену своих моногамий,

продолжай чужим отдавать моё.

а сейчас этот город не слышит призрачных кораблей,

львы густой туман теребят носами.

значит, быть. значит, так мы хотели сами.

я? жалею.

только ты, пожалуйста, не жалей.

расскажи им, что я больше тебя не люблю.

расскажи мне, как они тебя целуют.

выпей. напейся. да только не думай,

что я по тебе скулю.

скулю, а ты просто не думай.

мальчик, с которым мы познакомились

чисто случайно,

и чисто случайно поняли -

что не смогли бы жить врозь.

мальчик, с которым могло бы быть выпито немерянно чая,

мальчик, который любил бы меня насквозь.

мальчик, который мог бы играть на нервах,

мальчик с которым плакать бы не пришлось,

мальчик который мог бы стать в списке первым.

мальчик который мог бы -

но не срослось.

пытаюсь вспомнить тот момент,

когда моя жизнь окончательно пошла по пизде.

грустно то, что лет мне мало,

а вспомнить я его не могу.

отчаянно хочется такого сладкого мальчика, вязкий мед,

у которого взгляд насквозь и улыбка белая,

который выслушает, дослушает, все поймет,

опустит в бокал твой колотый лед,

подойдет и спасет, ничего не делая.

такого отчаянно правильного, чтоб не пил, не курил,

в кино на ночные показы за руку тебя водил,

прикладывал силы, безудержно много сил,

чтобы ты подошла и просто доверила,

и никогда его больше взглядом таким не мерила.

отчаянно хочется поехать с ним летом на юг,

к широкому морю, он бы везде создавал уют,

даже если соседи ругаются, много пьют,

чтоб гулять с ним за руку вдоль прибоя.

ненавижу море.

отчаянно хочется такого, чтобы приезжал к тебе по звонку,

никогда не оставил бы тебя ночью одну,

через дождь и мглу,

безо всякого «не могу»

отводил бы беду.

чтоб глаза его (обязательно теплые!) смотрели в душу мою,

чтоб он звонил мне около десяти раз на дню,

чтобы однажды робко сказал «люблю»

и свел тоску бы мою к нулю.

all my melancholy about you

отчаянно хочется его, совсем на тебя не похожего.

с ровной кожей.

он пришел бы и спас меня после пытки тобой,

и нажал бы отбой,

зализал, как прибой

смоет мной на песке оставленный след.

но потом он сказал бы «люблю».

и что я бы сказала в ответ?

прощай. прости. и маме привет.