14'52"

Если ты это читаешь, значит у меня все-таки хватило смелости это опубликовать. Ты меня хорошо знаешь, поэтому сейчас я начну ныть о том, как мне тяжело сейчас писать это гнусное дерьмо.

Не знаю как начать. Наверное, с того, что я встретила человека. Абсолютно случайно. Я никогда не искала любви, ты знаешь, и никогда к этому не стремилась. Так было уготовано судьбой. Человек заговорил, я что-то ответила. В этот миг я почувствовала, что мы многое с ним пройдем. Я бы хотела провести с ним остаток жизни, в старости сидя на лавке и вспоминая о том, как вместе шлялись по концертам, готовили друг другу подарки на все праздники и посылали все важные встречи к черту, садясь за просмотр очередного концертного выступления. Этот человек безумен, правда, хотя вид имеет довольно рассудительный. Своими словами и взглядами он вызывает у меня нервический смешок.

В самом начале знакомства, в глазах человека было глубокое и настоящее горе. А ведь именно это настоящее, несомненное горе даже феноменально, затем, легкомысленного человека, способно иногда сделать его солидным и стойким, ну хоть на небольшой срок; мало того, от истинного горя даже дураки умнели, разумеется, на время. Такое уж свойство горя. Наверное, на это я так легко поддалась. В конце концов, в любом человеке всегда сильны инстинкты пожалеть и уберечь маленьких котиков. Но я ни капли не жалею: после того, как я, по его словам, вытащила этого самого человека из глухой ямки самобичевания, такого урагана в моей жизни никогда не было. Ты прекрасно знаешь этого человека, ведь это ты. Это хорошая новость, наверное. Плохая в том, что я не знаю, как быть с тобой сейчас. Это безумно меня пугает, ведь если я себя не пересилю, мы потеряемся навсегда. Это огромный страшный мир, в котором все кипит и меняется. А люди закрывают глаза и упускают момент. Момент, который может изменить все.

Я не знаю, что с нами будет. И не могу сказать, почему ты должна верить всей этой писанине. Но, черт, ты такая невероятная, с тобой все преобретает цвет. Даже черно-белое кино. И ты изумительно готовишь. Ведь это тоже нужно учесть, верно?

Я упустила из виду тот момент, когда стала такой. Потому что классе во втором я со всей серьезностью восьмилетней девчонки сказала себе, что никогда не буду такой, как моя мама. Не буду строить из себя героизм и решимость, не буду делать вид, что непроницаема и пуленепробиваема. Потому что все ложь и фальш. Меня всегда бесило это в ней - отрешение от чувств, избегание разговоров по душам и выражения эмоций. Я зареклась, что никогда такой не буду. Я, правда, старалась, но где-то по дороге все-таки превратилась в робокопа, люди вокруг, наверное, думают, что я всю жизнь оттачиваю мастерство искусства похуизма. Я прошу за это прощения и мне очень жаль, что ты не знаешь, как я на самом деле к тебе отношусь. Мы мало разговариваем, а я так скучаю по тебе. Возможно, все скоро забудется. Я не знаю. Возможно, все вернется на свое место. Я не представляю. Но я пронесу эти воспоминания на всю жизнь.

Не мне говорить с людьми о нравственности и морали. Все равно, как если бы Джек Потрошитель сейчас гордо втирал о "не убей". Не то, чтобы я сильно возмущалась по этому поводу. Не то, что меня это сильно корежило, но я действительно не хочу, чтобы ты в это ввязывалась дальше. Я вообще с трудом еще все осознаю, но я не хочу, чтобы все продолжалось. И пускай все, что я пишу и говорю бесполезно, - словами мертвого не поднимешь, - но мне не по себе, что такое существо, как ты, занимается этим. Словно единорог сейчас зверски убил бабушку.

Смертельно, до одури хочется уехать. Осталось совсем чуть-чуть, никто не знает точной даты моего отъезда, я просто хочу исчезнуть. Слишком много информации, слишком много всего свалилось на мои плечи. Чужого больше, чем своего. Мне нужен поезд, в поезде ты одинок. Когда ты взрослеешь, то одиночество обретает особое значение и смысл. Больше не боишься оставаться один наедине со своими мыслями - ну, или пытаешься убедить самого себя в этом. В том, что любовь не имеет значения. Что тебе совсем не больно то, как человек, однажды, может и признался тебе в этом и обещал что всегда будет с тобой. И тебе как-то даже не приходила в твою тупую голову мысль о том, что в один момент ты превращаешься в ненужную, бессмысленную, использованную и неинтересную пустышку.

Стук колес как метроном отсчитывает дорогу к дому. С каждым ударом все меньше и меньше. Я должна абстрагироваться, побыть одна, поразмыслить и успокоить океан внутри. Холодная девочка с холодным сердцем втрескалась в собственный запрет. Прямо диснеевский мультик. Мне и море было по колено, пока перло.

У меня нет ответов на вопросы. У меня вообще нет никаких ответов. Просто жизнь распалась надвое: то, что было до всех этих событий, и то, что после, и надо жить этой второй жизнью так, как будто не было первой.

Все начинается в тот момент, когда ты осознаешь, что нелюбим. Относительно. Семья всегда тебя будет любить, я это совсем недавно поняла, хотя столько лет отвергала этот факт. Семья превыше всего. Нелюбим ты становишься своим окружением. Когда близкие люди вдруг перестают принимать тебя таким, какой ты есть. Ты часами, днями и ночами думаешь, что вся проблема в тебе, что нужно срочно что-то делать. Начинаешь строить из себя того, кем совсем не являешься. Этот период часто сопровождается скобками, прыщами, скандалами в школе и дома. И в один прекрасный момент ты осознаешь, что больше не являешься тем, кем был до всей этой чертовщины. Ты, вроде, являешься тем, каким тебя хотели видеть в твоем окружении, но тебя все равно не воспринимают, а внутри все так же полыхает твое настоящее сердце, ты как гребанный Данко, сдираешь прилипшую маску с лица, вырываешь сердце и пытаешься жить так, как жил раньше. Ты убог, но, возможно, впереди тебя ждет именно то, о чем ты так сильно мечтал.

Запоздало накатывает страх, но послеалкогольной Сайко плевать на весь мир. Да и вообще, Сайко плевать на весь мир. За такое количество времени у меня выработался иммунитет ко всем внешним раздражителям.

Тяга к самопознанию говорит не о высоком интеллекте, она свидетельствует то, что человек чертовски несчастен. Лицо, ничем не обремененное и радующееся своему незатейливому существованию никогда не станет так извращенно усложнять себе жизнь. Ему это просто не нужно, он, в общем-то, всем доволен. Парадокс - такие люди действуют более решительно. Мне никогда не приходило голову жертвовать чем-либо, если я сомневаюсь. А ради чего-то или кого-то, очень важного для меня и делающего меня счастливой я готова умереть.

И да, это говорю я, девчонка, мирно спящая при просмотре "Хатико" и "Титаника".

Я желаю Вам перестать терять время, людей и себя.

Я надумываю. Я накручиваю. Я так много друзей потеряла из-за этого за всю свою жизнь, что считать уже не имеет смысла. И вчера, сегодня, сейчас я снова надумываю. Я не принимаю себя такой, меня не устраивает "это", но я будто пропитана этой чушью до мозга костей. И в принципе не беда, это, в общем-то, адекватно контролируется, но не когда все так далеко зашло и не когда ты пьян в усмерть.

Мне чертовски обидно, то что я ничего не помню. Не помню тот момент, когда все подорвалось и пошло крахом. Не помню тех чувств. Мне чертовски обидно, что я не ответила. Что я не смогла заставить себя протрезветь на несколько секунд и что-то предпринять. За то, что я стояла столбом и не особо понимала, что происходит.

Если бы я ответила - все мосты бы рухнули и обратной дороги бы не было. И в глубине души я понимаю, что нечего валить на алкоголь.

Глупое тело трясется уже 19 часов, будто меня колотит от холода, даже кости внутри так громко стучат. Если бы она услышала их сегодня с утра, то, наверное бы поняла и узнала, насколько я неправильная.

То, что я так давно искала убежало у меня из под носа, как песок сквозь пальцы. Но я повторю, обязательно, я должна запомнить. Проебать взаимность это тоже талант.

Я столько думала о прошлом, что мой разум дребезжит и раскалывается от боли, каждый раз, когда я поднимаю его со дна. Глубже и глубже погружаюсь в воспоминания. Чувствую, как в душе просыпается знакомая саднящая боль.

Стоп.

Я не умею "зреть в корень", поэтому часто ошибаюсь в людях. Это не зависит от того, как долго я с человеком знакома, однажды оно просто случается, разочарование. И это так чертовски больно, что проще выстроить вокруг себя стену, чем раз за разом получать нож в спину.

Мне осталось совсем немного времени, отведенного в СПб, и все это время я ною и гундосю о том, что очень хочу выпить, да как-то случай не представляется. Я не глупею, когда пьяна. Даже когда сильно пьяна. Даже когда уже лежу и не двигаюсь - я не глупею. Я прекрасно отдаю себе отчет в проиходящем и в том, что делаю и что говорю. Просто я начинаю делать то, на что в трезвом уме духа бы не хватило. Я напиваюсь, мысленно отпуская себя с ошейника, потому что терпеть и сдерживать сил больше нет, ведь пытаться избежать соблазна, заталкивая чувства в самый темный угол души, дело не из легких. Нужно просто приглушить боль. Делать на следующий день вид, что тебе неловко за вчерашние откровения очень легко. Взрывающаяся от боли голова, будто там миниатомный реактор, буря в желудке очень в этом помогают. Но я никогда не раскаиваюсь по-настоящему. И часто напиваться себе я тоже не разрешаю.

Где-то на грани сознания и опьянения, когда стены уже кренятся, а потолок идет волнами, на минуту выйдя из забавной алкогольной комы, я завожу путаные и пространные рассуждения о всей жизни на Земле, потом на мгновение затыкаюсь и продолжаю отпускать пьяные пошлые шуточки. Ну или обсуждать, сколько сантиметров член у каждого из нормальных парней. А потом меня вновь накрывает и я начинаю изливать душу, говорить то, о чем вообще редко думаю, потому что это все не ясно и немного страшновато.

Я не мизантроп, но мне нравится одиночество. Хорошо сидеть себе где-нибудь в закутке, курить и попивать. Я всегда была лучшей компанией самой себе. Но порой очень остро нужен человек, с которым будет комфортно и приятно выпить чего-нибудь очень крепкого. Осталось 16 дней и я жду, когда все это воплотится в жизнь.

Передо мной очень редко извиняются, а сама я вообще никогда этого не делаю. В смысле, пишу, но никогда не говорю. Мне проще себе язык отрезать, чем говорить. Люди вокруг из-за этого часто бесятся, кричат о том, что я червствая. А я даже не знаю, что мне делать с этой их реакцией - язвительно ухмыльнуться или заорать матом. Выбор сложный, поэтому я вообще не слушаю, когда такие моменты в моей жизни случаются.

Надо сказать тебе спасибо за то, что было и за то, о чем мы мечтали, но чему не суждено воплотиться в жизнь. Я ни капли не расстроена, возможно, немножо грустна и в смятении, но не расстроена. Таков закон Вселенной - всем придется уйти из твоей жизни. Родителям, друзьям. Всем. Никто не будет с тобой с самого начала и до конца. Легче шагать одному - так быстрее и проще, никто и ничто не удерживает тебя, никто не тянет под воду, как камень у утопленника. Все в мире переменчиво, прейдет и самый мир.

Объясните уже кто-нибудь моим близким, что я не могу делать что-то быстрее, и не хамить не могу, и та хорошая пай-девочка в отглаженных рубашечках подохла навсегда, да и не помню я уже о ней и ни о чем не жалею.

Раздражает меня этот мир смертельно. Эти тошнотворные правила, фальшивая вежливость, идиотские ценности и поучающая интонация. Эти злые, сгорбленные ненавистной работой люди никогда не примут людей из близкого мне мира тяжелого рока, черной одеждой и мрачной меланхолией, с особыми разговорами под дешевый виски и дым сигарет. Как бы я не хотела - не могу принять взрослого фарисейства, а посему и реагирую на него порой мрачным и тихим, а иногда весьма агрессивным и злобным протестом.

За это даже мои родственники, почти все, кроме отца, ненавидят меня еще больше. Под градом критики, ругательств, упреков становится невыносимо одиноко, потому всегда при всяком удобном и неудобном случае я собираю манатки и валю куда угодно. Туда, где меня хотя бы неделю, с непривычки, смогут потерпеть.

Мой отец - единственная моя семья, правда. Всегда, в любое время дня и ночи, под дым сигарет и немеренное количество пива этот человек поможет мне разобраться в себе: на что способна, к чему пригодна, что делаю не так. Всегда скажет, что все будет хорошо. Что я уже замечательный человек, который получит все, что захочет от этой жизни. Что будет и любовь, и удача, и признание, и успех. А самое главное, что я справлюсь со всем тем, что пошлет мне эта ненавистная сука, под названием жизнь.

"Если человек зацикливается на прошлом, то он автоматически лишает себя настоящего и, разумеется, будущего. Порой ты сам себе напоминаешь старика, которому нечего ждать от завтрашнего дня и все, что ему остается – это пытаться воскресить в памяти картинки того, что было. Это мерзкое чувство, и ты бы с радостью от него избавился, но ни один, даже самый дорогой психоаналитик, пока так и не сумел тебе помочь. Это не их вина. Невозможно помочь тому, кто сам не хочет помощи. Замкнутый круг – ты не желаешь больше тратить время на воспоминания, но и отказаться от прошлого не в твоих силах. Ты, как мазохист, продолжаешь ковыряться в собственных ранах, не позволяя им затянуться корочкой. Ты мастерски умеешь портить себе жизнь." ©

Есть люди, счастливые люди, которые умеют жить. Просто жить, не цепляясь за ненужные воспоминания. Они не перебирают старые фотографии, вспоминая близких, некогда, людей. Они не лежат глубокой ночью в кровати и не думают о том, что все могло быть иначе. У них нет привычки копировать с каждым новым телефоном старые контакты. Они сжигают фото, стирают номера и не думают о поганом "а что, если…". Им ненужно запивать свое одиночество ромом и водкой, они не знают, как сигарета мягко застилает твой разум невидимой пленкой облегчения. Им определенно в этой жизни повезло больше всего.

Просто иногда очень сложно не думать о том, что было. Не фантазировать о том, что могло бы быть. Не обвинять себя. Слишком много "не", чтобы чувствовать себя спокойным.

Я всегда была трусливой сукой, так с каких щелей я должна становится бесстрашной Зеной? Если уж ты трус, так должен быть хотя бы последовательной в своей трусости. В принципе, в таких ситуациях, когда огромное бушующее пламя жжет тебе зад, единственный для меня выход - спасаться бегством. В любом случае, именно благодаря бегству я всегда выходила сухой из воды. Почти всегда. Но не сейчас, когда к трем злополучным нулям прибавился еще один. Если теория реинкарнации имеет под собой хоть какую-то основу, в прошлой жизни я была хорьком. Или крысой. Чем-то мелким, мерзким, вынужденным всегда быть отреченным и охуительно изворотливым.

Если же в этот раз выжить в этом пламени мне не удастся, пускай на моей могиле напишут: "Здесь покоится Сайко Елизавета, которая как никто другой умела усложнять себе жизнь."

Так старательно хоронить свое настоящее и будущее, зная, что что-то сегодня ты потеряешь, и вместо того, чтобы это что-то сохранить и удержать - ты укуриваешься в дерьмо, пьешь и ржешь над собственной никчемностью. Я просто сделала свой выбор. Сейчас упрямо и последовательно завершая тотальное уничтожение своего мира, лишь бы сохранить главное для меня, я тихонько охуеваю и смеюсь, плавно спадая в истерику.

Единственное, что тешит мне душу - друзья. Правда, раньше такого никогда не было. Я чувствую, что рядом с ними согреваюсь. Что вечная мерзлота в груди, которую я давно воспринимаю как часть себя, потихоньку оттаивает. Как относиться к этому странному факту я не знаю, но угрозы пока не чувствую. Поэтому пока глупо наслаждаюсь их присутствием и ощущением нужности.

Господи, если ты все-таки есть и меня слышишь, позволь мне найти хоть какой-то благополучный выход из всего этого дерьма.

Остаток дня провожу в полностью автоматическом режиме. "Делать все, что душе угодно, только лишь бы опять не думать." Хочется выть и биться головой об стену, в сотый раз повторяя себе, что все делаю правильно. Что в его жизни нет места для меня, а в моей для него, как бы сентиментально это не звучало. Мы слишком разные. У меня нет возможности покупать что угодно и кого угодно, а у него никогда не будет привычки жрать замороженную пиццу. У меня не хватит терпения выдержать его, а него не будет сил справляться со мной. Он пока ничего не понимает, а у меня нет времени объяснять. Он обязательно поймет и простит, но может, будет даже лучше, если все будет наоборот - он никогда не забудет такого крысиного бегства с моей стороны. Я твержу все эти охуительно правильные вещи, но все равно вновь лгу сама себе.

Просто так проще уходить – первой, двинув напоследок по морде и проорав всякую дрянь, накопившуюся за столько месяцев, чем стоять в конце комнаты и провожать взглядом. А потом долго, упрямо, смутно и плаксиво смотреть на закрывшуюся дверь. Просто я до хрипа, до боли, до щемления в сердце не хочу его отпускать. А если боишься потерять – сделай так, чтобы первой стать потерей. Осознание того, что тот, кого ты так любил и оберегал сейчас страдает не меньше тебя притупляют собственную боль.

Я всегда убегаю от дорогих людей, всегда убегаю от тех, к которым меня тянуло. Ради того, чтобы они не смогли причинить мне боль потом. Короче, я сделаю все возможное, чтобы благополучно похерить второй шанс, которого, очевидно, не заслуживаю.

К сожалению, я всегда была достаточной реалисткой, чтобы понимать – чем дольше все идет хорошо, тем больше вероятность, что уже в следующий момент все рухнет к чертовой матери. В последнее время, если что-то хорошее и происходит, я мечтаю, что моего везения хватит хотя бы на несколько часов.

Гольфстрим таки вынес меня на камни и расхреначил к чертям весь панцирь, который я по кусочку собирала вокруг себя всю свою долбаную жизнь.

Предвкушаю свою поездку в родное место - Архангельск. Весь год о нем грежу, потому что там все не так, потому что там сплошной драйв и отрыв, мотоциклы и водка. Это подкупало меня еще три года назад, и вот уже три года подряд я безошибочно приезжаю в рай на Земле. Потому что там все знают друг о друге больше, чем нужно. Так просто от этого не отмахнешься.

Мой мир больше, чем наполнен. Он взрывается от огромного количества событий, а проблем с этим возрастает в геометрической прогрессии. Оба исчезли из моей жизни мгновенно, и вернулись в одно и то же время. Поставили перед фактом, выбором, словно я маленький робот, который знает заранее, чем все обернется от моего выбора. И сейчас в моей голове витают корыстные мыслишки.