Объясните уже кто-нибудь моим близким, что я не могу делать что-то быстрее, и не хамить не могу, и та хорошая пай-девочка в отглаженных рубашечках подохла навсегда, да и не помню я уже о ней и ни о чем не жалею.
Раздражает меня этот мир смертельно. Эти тошнотворные правила, фальшивая вежливость, идиотские ценности и поучающая интонация. Эти злые, сгорбленные ненавистной работой люди никогда не примут людей из близкого мне мира тяжелого рока, черной одеждой и мрачной меланхолией, с особыми разговорами под дешевый виски и дым сигарет. Как бы я не хотела - не могу принять взрослого фарисейства, а посему и реагирую на него порой мрачным и тихим, а иногда весьма агрессивным и злобным протестом.
За это даже мои родственники, почти все, кроме отца, ненавидят меня еще больше. Под градом критики, ругательств, упреков становится невыносимо одиноко, потому всегда при всяком удобном и неудобном случае я собираю манатки и валю куда угодно. Туда, где меня хотя бы неделю, с непривычки, смогут потерпеть.
Мой отец - единственная моя семья, правда. Всегда, в любое время дня и ночи, под дым сигарет и немеренное количество пива этот человек поможет мне разобраться в себе: на что способна, к чему пригодна, что делаю не так. Всегда скажет, что все будет хорошо. Что я уже замечательный человек, который получит все, что захочет от этой жизни. Что будет и любовь, и удача, и признание, и успех. А самое главное, что я справлюсь со всем тем, что пошлет мне эта ненавистная сука, под названием жизнь.