Мне осталось совсем немного времени, отведенного в СПб, и все это время я ною и гундосю о том, что очень хочу выпить, да как-то случай не представляется. Я не глупею, когда пьяна. Даже когда сильно пьяна. Даже когда уже лежу и не двигаюсь - я не глупею. Я прекрасно отдаю себе отчет в проиходящем и в том, что делаю и что говорю. Просто я начинаю делать то, на что в трезвом уме духа бы не хватило. Я напиваюсь, мысленно отпуская себя с ошейника, потому что терпеть и сдерживать сил больше нет, ведь пытаться избежать соблазна, заталкивая чувства в самый темный угол души, дело не из легких. Нужно просто приглушить боль. Делать на следующий день вид, что тебе неловко за вчерашние откровения очень легко. Взрывающаяся от боли голова, будто там миниатомный реактор, буря в желудке очень в этом помогают. Но я никогда не раскаиваюсь по-настоящему. И часто напиваться себе я тоже не разрешаю.
Где-то на грани сознания и опьянения, когда стены уже кренятся, а потолок идет волнами, на минуту выйдя из забавной алкогольной комы, я завожу путаные и пространные рассуждения о всей жизни на Земле, потом на мгновение затыкаюсь и продолжаю отпускать пьяные пошлые шуточки. Ну или обсуждать, сколько сантиметров член у каждого из нормальных парней. А потом меня вновь накрывает и я начинаю изливать душу, говорить то, о чем вообще редко думаю, потому что это все не ясно и немного страшновато.
Я не мизантроп, но мне нравится одиночество. Хорошо сидеть себе где-нибудь в закутке, курить и попивать. Я всегда была лучшей компанией самой себе. Но порой очень остро нужен человек, с которым будет комфортно и приятно выпить чего-нибудь очень крепкого. Осталось 16 дней и я жду, когда все это воплотится в жизнь.