14'52"

Эй, ты меня слушаешь? Когда я вникаю во все, что ты льешь в мои уши, моя голова словно наполняется ртутью, я будто проваливаюсь в аболютный мрак. И так каждый раз, стоит тебе только открыть рот. Я не хочу тонуть в страхе, словно одинокий космонавт в космосе. Но этот мир просто разрывает меня.

Наверное, все это выглядит как крик моей глупой, злой гордости, но я чувствую, как сердце просит всобачить в него пулю, а горло плачет от безумной нехватки лезвия. Возможно, это просто нервы шалят. Возможно, стены этого дома сдавливают мою безумную голову. Скорее всего, я скоро умру, но ты не думай об этом. Я просто шучу.

Просто шучу.

Накануне вечером все разбилось. Старые отношения, фарфоровое воспоминание. Теперь, когда совсем стемнело и во рту горько от глотка нахер ненужного кофе, понимаю, как неправедно умел ты судить остальных, и как снисходительно относился к себе. Словно поводок с моей шеи сорвали - ну нет тебя больше в моей жизни, совсем нет, даже мимо не проходишь больше. Можешь продолжать дальше бесцельно и бесполезно размахивать руками прямо перед моим носом, кто знает, может быть в какой-то другой жизни ты вызываешь этим эхо, или возвращаешь все "на места". Здесь и сейчас все прекратилось, огромный сердечный механизм замолк, заперт наглухо. Уверена, от мысли, некогда столь могучей для тебя, будто я всегда буду принадлежать лишь тебе, тебе сейчас невыносимо мерзко и ты глушишь что-нибудь дико алкогольное, впадая в бешенство от моей самостоятельности и способности заткнуть твое наглое ебальце на веки вечные.

Напротив тебя, вдруг, сверху донизу, огромное стекло, через которое ты следил за моей жизнью, дало трещину.

"Сегодня после полудня боль из-за моего одиночества охватила меня так пронзительно и круто, что я отметил: таким путем растрачивается сила, которую я обретаю благодаря писанию и которая предназначалась мною, во всяком случае, не для этого"

«Я человек не очень приятный - это вам любой скажет. Я и слова-то такого не знаю. Меня всегда восхищали подлецы, разбойники, сукины сыны. Мне не нравится гладковыбритые мальчики при галстуке и приличной работе. Я люблю людей отчаянных, с выбитыми зубами, шальной башкой и сломанной жизнью. Такие меня интересуют. Они полны тайн и взрывчатки. Также мне нравятся опустившиеся женщины, матерящиеся пьяные сучки со сползшими чулками и размалеванными физиономиями. Мня больше интересуют развратники, чем святые. Мне хорошо с бродягами, потому что я сам бродяга. Я не люблю законы, правила, религию и мораль. Я не позволю обществу перекраивать меня по-своему»

Вынести все из комнаты. Открыть нараспашку окна, дабы продуть помещение. Чтобы ветер вынес из этого пристанища мертвой души всю ту грязь, в ней хранившеюся. Даже воздух в этой дыре мне кажется настолько грязным, что дышать им невозмжно.

А что я? Я лежу на этой крошечной кроватке, не помещающей в себя мой рост, лежу, вышвырнутая одним пинком из окружающего мира, подстерегаю сон, который на протяжении нескольких суток никак не хочет меня навестить, а лишь чуть-чуть касается меня и уходит прочь. Мои суставы болят, воспаленый мозг измучен глупыми мыслями, тело изматывает дрожь волнений, смысла которых я не могу понять.

Сдаться, упасть, никогда не вставать и назад попятиться, до ближайшего угла, да так и сидеть в нем всю оставшуюся жизнь.

У жопы, в которой я сейчас нахожусь, очень крепкие ягодицы, чтобы я могла в одиночку из нее вылезти.

Да пошло все нахуй! Я блять что, полжизни изменила в блажь всем только для того, чтобы спустя месяц мне сказали - верни, блять, все обратно?! Хорошо, хорошо, я виновата, простите меня, тупую дибилку, не в моих правилах думать головой. Как величественно и смешно оставить меня в моем торжественном одиночестве, просто охуеть. Сейчас я сижу в ебучем кресле, починить которое после моего ажиотажа у отчима вряд ли получится, у меня болит голова и я сейчас не в том месте, где должна быть. Вот самое главное. А еще я верчу в руках разъебаный мобильник с восьмью пропущенными звонками. Где ж ты, блять, был все это время, пока меня выворачивало от презрения к себе? Где ж ты, блять, был раньше? Что сейчас-то от меня понадобилось? Узнать, исполнилась ли мечта отца и мы вновь идем на Депешей? Спросить, как дела у мамы? Что тебе нахуй понадобилось, ебаная ты паскуда?

Надо сменить номер. Хуй с ними. Хуй с ними со всеми, понимаете? Ссать на всех них я хотела. Пошли они все блять в жопу со своей заботой. Своей ебаной жалостью, семьями, телками, со всеми, сука, пошли блять в жопу. Первым делом куплю новую симку - никакой связи с прошлым, с воспоминаниями, никаких случайных приездов и "почему ты меня избегаешь?". Пускай все катится к чертям. Будь проклят трижды тот день, когда мы шли по набережной и случайно увидели эту чертову спину. Будь проклят этот день.

Почему я все закопала, все это дерьмо? Потому что это нормально - закапывать, душить и кромсать дерьмо в себе, дабы оно не портило настроение людям, которых мы любим. Нормальный ответ, или слишком попсово? Сколько же можно унижать меня? За этот год я будто состарилась лет на тридцать, я повзрослела и многое поняла, многое приняла и многое поменяла. Так какого члена? Все, что у меня было - ебучая вера в то, что у меня на этой сраной земле есть человек, к которому я смогу обратиться в любое время, который всегда будет рад мне. Мне, а не тому, что я из себя строю. У меня нет ничего своего, потому что и меня нет, как таковой, потому что кругом только то, что хотят увидеть. Меня, как то, чем я являюсь никогда не принимали, все воротили от меня нос, стоило показать самую малую часть себя, и ты был одним из тех малочисленных людей, кто принял и понял, смирился и полюбил, так какого, твою мать, хуя, я была далеко послана в тот раз? Везде, кругом лишь то, что люди согласились принять, но нигде нету того, что я есть на самом деле. Везде те, кто хочет видеть неудачницу Сайко, вечно скрытную и ржущую, как ебнутая баобабом гиена, но нигде нет того, кому нужна просто Сайко Лиза, 26.06.96.

Я никогда не смогу быть тем, кем я была раньше. Потому что я не помню, кто я такая и как до этого докатилась.

Вся эта выстроенная мной система - метафорически, нечто вроде той красной пилюли, которую Морфеус дал Нео в "Матрице", беда лишь в том, что Навуходоносора не существует. Сейчас важно сделать серьезный выбор, и возможно, лучше будет взять не красную пилюлю, а синюю, ведь сон - гораздо слаще. Выбор за мной. Но то, что я сдаю позиции и вот-вот окажусь на том свете - плачевная реальность. Все слишком сильно запуталось, а теперь и вовсе зашло в тупик.

Единожды - все равно что никогда. Только у меня все это уже не в первый раз.

Если нам суждено проживать одну-единственную жизнь - значит, мы и не жили вовсе.

13. Первый признак начала познания - желание умереть. Эта жизнь кажется невыносимой, другая - недостижимой. Уже не стыдишься, что хочешь умереть; просишь, чтобы тебя перевели из старой камеры, которую ты ненавидишь, в новую, которую ты только еще начнешь ненавидеть. Сказывается тут и остаток веры, что во время пути пройдет по коридору главный, посмотрит на узника и скажет: "Этого не запирайте больше. Я беру его к себе".

Вообще, сейчас мне все кажется не уютнее, чем на рогах у разъяренного быка. Но все-таки, ходить на концерты, видеть улыбки дорогих мне людей и радоваться вместе с ними, гулять в хорошую погоду - это такое удовольствие, которое стоит всех невзгод. Особенно, если ты человек мечтательный. Все это так, будто шагаешь по океанскому простору на гигантских ходулях. Если не запариваться, в общем-то, все настраивает на беззаботность и дышит покоем. О чем можно заботиться, если ты не читаешь газет, не смотришь новостей, интересуешься только семьей и друзьями, музыкой и книгами? Даже не думаешь о том, что сегодня на обед, потому что ты и не ешь, в общем-то нормально, хватаешь то, что успел найти или купить.

По ночам я пизжу вино из холодильника. Новое хобби.

Я не плохой человек. По-крайней мере не очень плохой. Просто неудачница. Почти в каждом начатом деле я выкладываюсь, я очень стараюсь, но в конечном счете за частую все заканчивается неприятностями. Именно поэтому я берусь далеко не за все, отсиживаюсь тихонько в углу и не сую свой нос туда, где не уверена хотя бы на половину.

Не знаю, у всех так, или нет, но после очередной неудачи, или же просто глупой фразы, поступка, которые даже не особо страшны, но заставляют ударить себя по лицу от стыда, я сразу начинаю вспоминать все остальные моменты, по цепочке, доходя чуть ли не до начальной школы, до тех пор, пока не приду к выводу, что мне вообще не стоило учиться разговаривать и хоть как-то думать.

А вообще, если видеть в себе не только плохое, но и хорошее - можно спокойно спать по ночам.

Иногда на экран ноутбука светит солнце и я абсолютно не вижу, что происходит. Иногда с поля доносится смех. Смеющимся людям и людям, заводящим машины по моими окнами невдомек, что на втором этаже девятиэтажного дома в небольшой съемной квартире со стаканом горячего кофе с коньяком в руке сидит человек, жизнь которого разваливается на куски.

Как-то незаметно я осталась наедине сама с собой, а вся суматоха кругом резко сошла на нет. От тишины даже в ушах зазвенело.

Можно плюнуть на все и делать все по-своему. Можно было. А теперь нельзя. К своим шестнадцати я здорово научилась бояться. Всю оставшуюся жизнь на вопросы типа "Почему не стала музыкантом?" или "Ты здорово рисуешь, почему не занималась этим всерьез?" отвечать "не сложилось". И себе говорить, что не сложилось. А на самом деле смелости не хватило расстроить родителей, мечтавших видеть в тебе врача, или самому показалось слишком тяжелым. Я подросток и моя жизнь - глупая игра в жизнь. И если сейчас я не возьму все под свой контроль - я умру тихим трудовым муравьем. прожившим пустую жизнь. Умру совершенно чужим для себя человеком, не испытавшим ничего, кроме как страха и скуки.

"Существую ли я на самом деле, или я лишь призрак – всем безразлично. Даже мне самому. Те, с кем я соприкасался, воспринимали меня как мимолетный эпизод. Я сам к этому стремился, и у меня, судя по всему, неплохо получалось. Люди проходили мимо, бросали на меня недоуменные взгляды и исчезали в серой мутной дымке… Кто то останавливался, чтобы перекинуться со мной парой слов, и тоже исчезал, пожав плечами в ответ на мои ответы… Я неприметный камень на распутье множества чужих дорог"

Или это все от того, что слишком большое напряжение, и в одиночку я с ним не справляюсь, или же от того, что дни и недели проходят как-то сбивчиво, смешиваясь либо в никотиновый, либо в алкогольный бред. Сознание слишком ослаблено, оно истощено и не может бороться с этим чем-то непостижимо сильным и подавляющим любые попытки сообразить, что я, мать вашу, творю и что я вообще здесь делаю. Почему все снова так. Ведь я не хотела. Только не опять, господи, пожалуйста, только не вновь.

Фантазии, выходящие за грань воображения и выливающиеся в повседневную жизнь. Я медленно сгниваю тут, в этом маленьком помещении, отаплеваемом как адский бункер, с его тяжелым воздухом и мерцанием роутера. Внутри, словно в ловушке, вне - без защиты. Каждый предмет знает про тебя все - плакаты на стенах, расстроенное пианино или побитый жизнью шкаф. Порой, в один из таких дурацких вечеров кажется, что если ты все-таки встретишь хотя бы одну заветную мордашку с этих плакатов лично, она тебя узнает и скажет "Эй, а я знаю, что вы делали на той вписке" или "Почему ты так часто рыдаешь на полу?" И тогда все эти родные вещи превращаются в врагов. Так же стремительно, как и моя жизнь превращается в отборное дерьмо. В какой же момент все пошло под откос?

Мне хотелось бы, что когда все будет совсем кончено, я не осталась такой уж плохой.

И если мертвецы приют покинут свой
И к вечной жизни прах из тленья возродится,
Опять чело мое на грудь твою склонится:
Нет рая для меня, где нет тебя со мной!