To be honest ..

Фрэнк О’Хара "Захвати с собой кокс"
Вдыхать с тобой кокс, намного приятнее, чем ехать в Сан-Себастьян, Ирун, Андай, Биарриц, Байонна.
Даже трава Сьерра де Грасия в Барселоне не сравниться с тобой.
Может потому, что в своей оранжевой кофте ты куда веселее Святого Себастьяна.
Может потому, что я тебя люблю.
В теплом свете Нью-Йорка, в 4 часа, мы дрейфуем удаляясь и приближаясь к друг другу.
Как дерево, вдыхающее сквозь цветные стекла.
А с портретов, словно ушли все лица, оставив лишь одни только краски.
Ты удивленно спросишь, почему их вообще рисуют?
Я на тебя гляжу и это лучше, чем смотреть на все портреты мира.

Я говорю: «Не уходи!» как говорят: «Прощай!»
Чтобы потом не угодить из радости в печаль.
Я всё заранее прощу – и в том моя броня.
Я всех любимых отпущу с другими от меня.
И всё отдам. И с этих пор могу спокойно спать,
Ведь ничего не может вор у нищего отнять.
февр. 1969

Потом ты встретишься с другой (не знать того бы дня!)
И назовешь ее женой, как будто нет меня.
Она красива и добра: она тебе верна,
А я из твоего ребра была сотворена.
У вас свой дом, паркет блестит, и зеркала, и бра,
Но как в груди твоей болит отсутствие ребра!
июль 1970

Нас незнакомка за плечо возьмёт и спросит вдруг:
– Скажи мне, мальчик, кто ты, что
И как тебя зовут.
Придёт ко всем по одному, чтоб вопрошать она:
– Скажи мне, девочка, кому на свете ты нужна?
Она пронзит твоё чело стрелою новых дум,
Мужчину спросит: – Для чего?
А женщину: – Кому?..
Исток каких угодно тем, исход любых речей:
Мужчине страшно быть ничем, а женщине – ничьей.
окт. 1970

В голубое небо засмотрись, залюбуйся крохотной синицей.
В небе так лучи пересеклись, что она покажется жар-птицей.
И другого счастья не желай, не пытайся взять руками птицу.
Получив в ладони журавля, ты не сможешь на него молиться.
И увидишь, где беда твоя, то, чего не ведала в разлуке:

Сломанные крылья журавля и свои беспомощные руки.

июнь 1968
Наталья Нутрихина

Ни о чем не жалейте

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство…
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.

(с) Андрей Дементьев

От любви до безумия пара шагов .
Та же пара шагов от порока до власти .
Счастье -это когда понимают без слов .
Если этого нет -значит , это не счастье .

От любви до потери -минута в пути ,
И минута в пути от разлуки до встречи .
счастье -это когда ты не можешь уйти .
Если можешь уйти -значит , хвастаться нечем .

От любви до безумия - сутки бежать ,
Друг до друга бежать , распадаясь на части .
Счастье -это когда тебе нечем дышать .
Если это не так -значит , это не счастье .

НА СТОЛЕТИЕ АННЫ АХМАТОВОЙ
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен
костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
поскольку жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой Вселенной.

Иосиф Бродский

Даже те, кому осталось, может,
Пять минут глядеть на белый свет,
Суетятся, лезут вон из кожи,
Словно жить еще им сотни лет.

А вдали, в молчанье стовековом,
Горы, глядя на шумливый люд,
Замерли, печальны и суровы,
Словно жить всего им пять минут.

1977 Р. Гамзатов

ВИСЕНТЕ АЛЕЙСАНДРЕ

ЕДИНСТВО, ОБРЕТЕННОЕ В НЕЙ
Счастье, струящееся у меня в ладонях,
лицо любимой, вместившее мир,
в котором сквозят неуловимые птицы,
улетая в страну, где ничто не бывает забыто.
Абрис любимого тела, алмаз и рубин,
солнечный луч, заключенный в объятья,
бездна, влекущая вниз колдовским заклинаньем,
ворожащим призывом влажных зубов.
Я бросаюсь в нее, потому что хочу умереть,
потому что хочу воскреснуть в огне,
потому что
воздух не для меня, я умею дышать
только пожаром, бушующим в бездне,
который
золотит и сжигает мне губы…
Не закрывай руками лица, опаленного страстью,
обагренного пурпуром всей твоей жизни,
позволь мне проникнуть взглядом в нежные недра,
где, умирая, я возрождаюсь навечно.
Любовь или смерть, и, любя, я хочу умереть,
стать тобою и кровью твоей, клокочущей лавой,
замкнутой в контуре этого терпкого тела,
текущей под кожей по самой границе жизни.
Поцелуй на устах у тебя как протяжная боль,
как брызнувшее зеркалом море,
как внезапная вспышка крыла,
а пальцы твердят наизусть твою кожу,
и волосы потрескивают
искрами победоносного света,
луч или меч, занесенный над моим кадыком,
клинок, уже неспособный рассечь
гордиев узел единства этого мира.

ВИСЕНТЕ
АЛЕЙСАНДРЕ
(1898 - 1984)
Испанский поэт, Нобелевский лауреат 1977 года

Повергнутый ниц на тебя,
на лик твой, пролившийся в тень непорочной листвы,
я озарен твоей наготой, ускользающей, словно
пена потока — заводь хрусткого тела,
лед и пламя, которые мне окропили ладони.
Потому-то, припав губами к твоей родниковой коже,
вглядевшись в одинокую глубь голубого плеса,
я различаю на дне смущенное небо
и облако, стершее мой поцелуй,
которое тает в руках у меня,
твердя мое имя.
Потому-то, целуя ночную звезду золотого
соска,
печально касаясь твоей подожженной щеки,
я ощущаю уста заката,
слышу жалобный стон, глажу свечение
светила,
трепет возлюбленной мглы на губах,
лоно любви, сладкая слабость ночи.
В омуте кожи твоей
гаснут слова и захлебываются поцелуи,
а жадный пожар принимает причастие ночи:
звездное небо твоей наготы!
Твой прохладный живот не боится ветра,
ледовитых лучей, студёных касаний,
скользящих, как грубые руки, сминая тепло лепестков,
молочную бледность луны, сочащейся в ночь.
Под целомудренным светом звезды
позволь мне, любимая,
тело твое населить целующим светом,
который поет в темноте на губах,
сквозя по изгибам твоей обнаженной пены.
Берег мой, кто ты: устье, уста ли, шепот ли шелка?
Кто ты, которая мне предаешься с улыбкой,
золотя темноту, где моя светотень серебрится
счастливой листвой, поющей в ликующем ветре?
Отверстая в полночь, пронзенная ночью,
молчанье твое —
это безмолвье земли, о мир мой
в ладонях!
Не оглашай мое имя: пускай мерцает
во мраке.
Люби меня, взятая мной,
рукопашное счастье;
бурунный след поцелуя, не тающий в небе.

Кто кого поимел - не всё ли равно?

Ты кусала губу, пока где-то

за стёклами под холодными массами

бьётся в окно я

ещё

тёплое…

Не плачь, не морщь опухших губ.
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.

Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.

дай обниму твои плечи, у меня через 9 минут маршрутка.
больше я не приеду так. это конец.
правда, когда тобой пахнут руки и куртка -
это пиздец

хочу к тебе.

у нас дубак и хмуро.
машину вот с утра не завела…
такси мою замёрзшую фигуру
укутало лохмотьями тепла.

хочу к тебе.
и чаю с бергамотом.
и чтоб легли на плечи не мешки,
набитые ответственной работой,
а две большие добрые руки.

хочу к тебе.
хочу, холодным носом
уткнувшись между шеей и плечом,
назло назло пессимистическим прогнозам
оттаять и не думать ни о чём.

Распахнулось пальто, словно не было пуговиц.
Ну скажи, разве так обнимают друзья?
Вот дыхание наше с тобой перепуталось…
Нет! Прости, мой хороший… Не надо. Нельзя.

Мы не виделись — верно. Соскучились — правильно.
Губы близко совсем… Поцелуем грозят…
Перепутались волосы, сбилось дыхание…
Отпусти, мой хороший! Не надо. Нельзя.

Ты готов запустить в меня фразой отточенной.
Отстранился чуть-чуть, нежно взглядом скользя.
Нет! Молчи! Если скажешь — всё будет испорчено.
Мы друзья, мой хороший. Не надо. Нельзя.

Друг-мужчина, друг-женщина — зыбки понятия.
Тут нельзя отступить на три слова назад.
Как опасны бывают такие объятия…
Мы друзья, мой хороший… Нам правда нельзя…

Не криви улыбку, руки теребя, —
Я люблю другую, только не тебя.

Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо —
Не тебя я вижу, не к тебе пришел.

Проходил я мимо, сердцу все равно —
Просто захотелось заглянуть в окно.