.

готовность отпустить только под буквальным страхом смерти. или отступить (не расслабляя хватки) ?

первые снежинки не захотят таять в наших руках, потому что по отдельности мы холоднее самой зимы.
но, если только пожелаешь, мы ещё можем переждать эту осень вместе, а потом, не веря своему счастью, выбежать на белое покрывало декабря. бордовые губы (под цвет платья, которое я всегда надеваю в дни наших прощаний) красиво очертит искристый свет бенгальских огней. я обещаю.

я бы очень хотела обнять тебя в тот момент, но сейчас, обнимаемая сожалением, обнимаю воспоминания.

мой идеальный завтрак в 3 часа дня — предпоследняя сигарета из пачки, что валялась в старом рюкзаке около года, и купленная с огромным стыдом булочка. компульсивное (всегда неспроста читаю "импульсивное", даже если написала сама) переедание возвращается. я боюсь рассказать тебе. а ещё больше боюсь, что невинный срыв перерастёт в злодейку всей моей жизни по имени Б.

мы нелепо поцеловались, нелепо обнялись, нелепо обнюхивали друг друга, словно ищейки, пытаясь не только найти образ, соседствующий с визуальным, но и навсегда отпечатать его в памяти. теперь это больше, чем привязанность.
я продолжаю падать. назад пути нет - так мне сказала моя внезапная любовь.
слишком убедительно.

верю.

я решила продолжать свою сумбурную речь здесь, в своём доме. и если все решат его покинуть, я буду последней, кто останется здесь; первой, кто не уйдёт.
не совершить позорно-назойливый план — высшая степень любви к изжившейся родине.