Give Me Hope

Просыпаешься в холодной воде, доливаешь горячей, снова засыпаешь. Это как параллельные миры в твоих снах. Остывает кофе, делаешь новый, новый кофе тоже остывает. Ты снова выливаешь и делаешь новый кофе. Такое чувство, что это будет продолжаться вечно. Просыпаться в холодной воде неприятно, но приятно засыпать в теплой. Приятнее также сидеть, опрокинув голову на руку, над горячим и свежим кофе, нежели над холодным. Мысли сводятся только к этому, стараешься услышать привычные голоса, но их нет. Кто теперь будет спорить. Прокручиваю на самый высокий градус, давлю на спуск. Давлю на спуск.

Мне бы хотелось напиться, но я не умею делать это как в фильмах, я не умею забываться, мне становится еще хуже. Поэтому есть вариант не напиться, а. Не напиться, а приведет меня к самым отвратительным последствиям за всю историю моей замечательной жизни, но тем временем не напиться, а гораздо лучше, чем напиться. Убиться хочу, но я не про это. Седьмой и последний. Или восьмой? Совсем скоро тот самый момент, когда перестану считать. В этом тексте я дважды себе соврала и долго не хотела обращать на это внимание.

Праздники-праздники, ненавижу праздники. Раньше было круче. Ты даже представления не имел, что слова, сказанные тебе за пять минут до полуночи, неискренни, произносятся полнейшим уебищем, написаны совершенно другими людьми, а записаны месяцем ранее, а сам он не стоит на красной площади, выбрав фоном елку посимпатичнее, а потом под бой курантов бежит через площадь к жене и детям жечь бумажки и пить шампанское. Раньше круто было ждать два месяца одного мгновения. Раньше круто было меньше знать.

Я просто не понимаю зачем подписываться на меня и через пару дней отписываться? Мне не то чтобы обидно, а просто не приятно. Лучше не подписывайтесь тогда.

Под одеялом теплее не стало. Что-то здесь не чисто. Чисто. Подушка заляпана тушью. Раньше я никогда не позволяла себе такой наглости - ложиться спать, не смыв мракобесие с глаз. Раньше я многого себе не позволяла. Раньше я думала, что никогда не, а сейчас попробуй, проживи несколько дней. Раньше считала, что не любить никого - это классно, продолжай в том же духе. Но встречаются люди, к которым нельзя быть равнодушным, и это раздражает. Может все же стоит подружиться? Может все же стоит многое переосмыслить? Я совершенно бесчувственна там, где стоило бы попробовать проявлять хотя бы небольшую причастность. Я чувствую то, чего не хочу чувствовать. Еще глубже погрузиться в апатию. Пойти и заснуть. Под одеялом теплее не стало, заснуть никогда не получится.

Несчастен тот человек, чье поле действий и пространство ограничиваются районом проживания, маршрутом от дома до места учебы или работы и дорогой до близлежащего продуктового магазина.

Так и живу.

Уважаю людей, имеющих свою точку зрения. Не точку зрения большинства или меньшинства, а свою, к которой человек пришёл напряжением собственных извилин. Почему у многих нет собственного мнения? Потому что мнение, принадлежащее тебе, как правило ноша тяжёлая, и проще пойти за большим стадом или парой баранов, чтобы разделить мнение на всех, чужое, никчёмное мнение.

Четыре стены, которые сведут в могилу, запах людей отвратительный и теплый. Мне не за что зацепиться в падении, у меня только четыре стены и телефон. Не во что обратить шум в голове, там такой пиздец, там не хотят жить, там как во время блокады. И не на что отвлечься, не хочется курить, не хочется есть, просто сидеть, уставившись в стены, слушать стук капель за окном, мириться с ноющими и кричащими от боли существами в голове. Страшно представить насколько там все усугубляется с каждым днем.

Вот это лол. Сижу дома, значит, на всю квартиру ору песни разные. Тут, под конец Май харт вилл гоу он, звонит в дверь соседка. Та самая, которая прежде читала мне разного рода морали по поводу того, какие шумные мои друзья-наркоманы и как ее все это заебало. Ну, я стою у двери, мне страшно, руки трясутся, да еще и допеть не успела, а там такой момент был, ооох. Открываю дверь и вижу сияющую улыбку от уха до уха. Не соображаю, что происходит, хрипло протягиваю "здрааааасьте", а она мне начинает завывать про то, насколько охуенно я пою, да меня в певицы надо, да талантище же неимоверное и вообще, никогда в мыслях не было, что под боком растет будущий народный артист. Я в шоке, лол. Позвала меня петь на день рождения ее сына, мол, еще и невесту нашли. Пиздец. Она больше ни звука не услышит из моей квартиры.

От нервов ужасно тошнит и мутнеет в глазах, это какой то кошмар, я же постоянно нервничаю, приходится постоянно умирать на пару минут, давиться окружающими тебя звуками, жадно глотать воздух, а затем корчиться от боли. От боли, которая во всем теле. Уебок сказал, что все кончится тем, что я скоро начну попросту вырубаться. Плаксивость, сонливость. Но я же ложусь, я пытаюсь заснуть, я хочу спать и пытаюсь, но мне удаются лишь жалкие подобия вроде «а я сейчас вообще спала или нет?». Или просто не понимаю, о чем я думаю, а может это снится. Аппетит странный. Настроение тоже. Вот здесь ты пробуешь меня заткнуть, но я не умолкаю, мысли смешиваются со словами и невнятная психобурда летит из моих легких. Взяла книг. Нарисовала Бэйтмена. Хочу такого же друга, как он. Кстати, на счет друзей. Меня полностью устраивает тот факт, что я оградила себя от сущего дерьма и оставила несколько приятных душе кадров. Как хорошо, что не нужно больше игнорировать телефон, оставлять сообщения висеть неделями. Меня все полностью устраивает. Меня даже слишком все устраивает. Не болело бы только, а так. Уебок он вообще уебок. Я не знаю, как вести себя с этим человеком. Поэтому я буду просто прогуливать его тухлые сеансики, я буду лежать, буду пить чай и изредка издавать смешки, а может и затыкать себе рот подушкой, бывает и правда развеселят. Этот сучий потрох не оставляет выбора. Мне так хорошо.

Как бы прекрасна ты не была, тебе даже некому себя показать. Никто никогда не узнает тебя, и есть в этом что-то хорошее.

Я сдулась. Как шарик, взяла и сдулась. Все пусто и стремно. Когда ешь растаявшую плитку шоколада, привезенную тебе в подарок из другой страны, ешь ее линейкой, ибо под рукой не оказалось ничего более удобного, когда соскребаешь ее с фольги и она приобретает солоноватый вкус, когда тело от усталости наливается бетоном, когда сидишь в обнимку с коленками, когда волосы прилипают к щекам, дыхание неравномерное, платки заканчиваются, сигареты тлеют быстрее, хабарики вываливаются из пепельницы, тогда… Тогда я чувствую, что я на своем месте. Иначе быть не может, большего просто не стою, видимо.

С каждым днём во мне всё больше собирается один ком. Мои кошки совсем не могут его осилить, как ни пытайся я им его открыть. У меня, если посмотреть чуть глубже, нет чувства ненависти или раздражения от мира, я их всегда найду на что выместить. Это, по сути, чувства, которыми люди охотно делятся. Но одно чувство из меня почти никак не выходит, оно как будто туча, которая вот-вот должна полить со всей силы, но проходит день, а дома и дорога остаются сухими. Я очень опасливо им делюсь. Если мне кажется, что я дала человеку его чуть больше, чем мне того хотелось, то потом я галантно отчаливаю и прекращаю всё, что только возможно. И я не хочу делиться им со всеми, не хочу давать кусками, мне хочется выместить его на одном-единственном человеке. Именно выместить, как злобу или раздражение. Но я совсем не знаю кого выбрать, я хочу, чтобы человек это всё полностью почувствовал, чтобы его не тяготило это
Наверное, не сложно догадаться, что это за чувство
Меня поторапливают и по этому я даже особо не могу всё выразить так, как я хочу, по этому пусть этот пост будет незаконченным. Закончу когда найду.

В далеком детстве у меня была отвратительная черта характера, хотя она и не приносила особого вреда окружающим, она не переставала быть отвратительной. Я очень любила выдавать желаемое за действительное. То есть, например, у меня всегда была навязчивая мечта иметь домашнее животное, но до некоторых пор, из-за бабушкиной аллергии на вышеупомянутых, они у нас не заводились, и, бывало, знакомлюсь с какими-нибудь ребятами во дворе и начинаю перечислять, мол, есть кошка рыжая, попугай есть, крыса альбинос и прочие радости. Суть в том, что практически все, чего я так сильно хотела, о чем пиздела другим, внушая себе, все это со временем сбывалось. И денди, и первая гта, и кошка рыжая, и попугай, и крыса альбинос. Так вот к чему я клоню, друзья мои, живу я, значит, не в России, как вы привыкли думать, а в Европе, и есть у меня куча денег, …

День и ночь поменялись местами. А когда днем случайно выходишь на улицу, люди, они будто из другого мира. Кажется, что ты выше их на ступень, только потому, что живешь не в то время, в какое они.