Сейчас уже сложно сказать, какими побочными явлениями Бог не наделял любовь. Я знаю, что в данный момент истаиваю, не пропускаю свет и полна камней.
Я спрашиваю: что же Вы делаете с плачущими женщинами?
— Ничего. Останавливаемся, они успокаиваются. Была у меня одна Маша, отличная девчонка, но когда я оставлял ее на автодроме одну в машине, она начинала плакать и говорить, что я не уделяю ей внимания. — Изображает хныканье. — Я ей говорю: "Ну Маша, что я, должен по голове тебя гладить? "
Я вспоминаю, сколько раз его рука касалась моих волос, и пытаюсь дешифровать это правильно.
— "Ты радоваться должна: тебе инструктор доверил машину…".
Отлично, думаю я, вот мне и ответ.
Потом мы снова оказываемся на перекрестке, который больше меня не пугает. Останавливаемся прямо посередине, готовлюсь к развороту. Он подробно наговаривает мне последовательность действий и событий: мигающий зеленый — сцепление — передача — руль — те останавливаются — эти едут — зеркала — газ.
— Да, – говорю я, – именно так.
— Тебе виден светофор?
— Светофор да, но солнце пожрало обратный отсчет.
— Хорошо, этого хватит. Как только начнет мигать… Все у тебя получится, – он снова касается моей головы. Я размышляю, как это видит вереница машин, выстраивающаяся нам в лобовое стекло.
Трогаюсь я идеально.
— Вот видишь, – говорит он.
— Не надо таранить Киа, это не наша полоса, – говорит он.
Я прошу Бога не забывать обо мне в периоды после этих встреч. И хотя иногда я слышу хруст, с которым падают в эмоциональную яму, пока удается отказывать сомнениям.
Вот получу права и буду ездить неделю подряд, пока не выкатаю всю свою тоску.
