Она говорит: он предлагает встречу, а я дышу через раз от тяжести в голове, горло саднит. Поэтому отказываю, но пишу ему самым теплым голосом, потому что это все дорого, пусть даже только мне. А сама сижу, размышляю о наших встречах, и почему-то больше не хочется. И весь день, как пластинка с царапиной, прокручиваю это нежелание, с насморком оно на раз-два превращается в слезы. На работе говорю, что болят глаза.
К концу рабочего дня он звонит, говорит, что у него приложение в телефоне перестало отвечать, а оно важное. И еще: я хочу тебя увидеть, чтобы ты своими способными руками нажала что нужно, исправила.
" Понимаешь, да? — спрашивает она у меня. — Всё, как по ТЗ: я ведь хотела, чтобы он прямым текстом сказал "хочу тебя увидеть"." Мило, что исправить что-то в его жизни он доверяет мне. Но всё в целом, с высоты птичьего полета — это же пи*дец!
Она говорит, что он приезжает к ней после работы. Как будто чувствует, как все ломается, хотя по части чувствительности там большие вопросы. "Ну что, – спрашивает она, – какая там у тебя проблема, показывай." — "Представляешь, – отвечает он, и она уже примерно представляет… — я подъезжаю, телефон, видимо, почувствовал твое присутствие, все сразу заработало, и на меня рухнуло 128 сообщений." — "Ага", – говорит она, ну конечно.
(ну давай представим, что он не своей бессознательной дикой силой увидеть ее сломал этот мир, чтобы был повод, потому что "просто так" он не может. Или более лайтовый вариант: давай представим, что он не придумал все это, чтобы проверить, действительно ли была причина не видеть его. Был же этот выпад с его стороны: как ты себя чувствуешь? не слышу по голосу. И она слушает его голос расслабленная, до этого почти и не говорившая)
Они стоят друг перед другом с дистанцией в пару шагов, чтобы никто ничего не заподозрил, глаза в глаза, и пытаются скрыть улыбки, но когда свет идет изнутри, знаешь… Вот есть два мира, в одном она живет с приговором все закончить, просто подбирает слова и момент. Во втором, рядом с ним, нет такого суда, который этот приговор примет, да и языка такого нет, а потому приговор не читаем.
Она говорит, что потом приходит домой и думает: я ведь расплетаю это каждый день, отделяю себя от него, его от себя. Нет никакого третьего существа, каким становятся влюбленные. Он его отрицает, ему эта правда никуда не подходит. И я внутренне перепрошиваюсь, чтобы эту его фантомную правду воплотить, овеществить.
Но там, при прощании, он говорит ей: выздоравливай, ты мне здоровая нужна. "Понимаешь, и эти слова мне были необходимы, и вот я получаю их все в один день. Надо что, каждый раз до ручки доходить, чтобы Вселенная, святые угодники или, не знаю, Бог Ра давал мне подтверждения?"
Я слушаю ее. И думаю: так похоже на нас, и так от нас далеко.