Футболка с бессмысленной надписью,
с каких всё и начинается.
Поговори со мной! Осколки стекла соскальзывают мимо моей руки вниз. Монитор разбит, это когда долго чего-то хочешь от человека с той стороны всего этого, но выразить не можешь, а потом просто сжигаешь всех почтовых голубей. Невидимые наблюдатели переглядываются, пожевывая резинки своих карандашей и стараясь решить, не выходит ли это за рамки сказки.
Я увлеклась танцами, это забавно, ведь пару месяцев назад я упоминала о том, что меня захватила готовка. Да, мне интересно всё на свете, я даже как-то пыталась рисовать, кроме брошеной художественной школы в детстве, конечно.
Свои чувства можно выписать так красиво, что в процессе забываешь про боль. Мой лечащий врач выписал мне свои чувства, а должен был лекарство от кашля. Я читала его историю в аптеке, когда пришла туда купить нужное средство. Зачитавшись у кассы, я пропустила всю очередь. Когда слова закончились, я почувствовала во рту вкус жизни, хотя ела мятный леденец, я прозрела и вышла из аптеки, пожелав всем самых чудесных дней и зим.
Я пишу тебе, но засыпаю с тобой во всём своем теле. Надо заказать новую магию, старая то ли просрочена, то ли украдена. Понимаешь? В танце можно выразить абсолютно всё, а когда усталая и заменившая пустоту от тебя на исчезающий воздух, я падаю в постель, перья моего ловца снов подхватывает ветер, и сон приходит моментально.
Мы живем ради одного: чтобы засыпать счастливо. Чтобы никто не сидел в твоей голове на единственном стуле и не смотрел внимательно тебе в глаза с той стороны. Чтобы не было холодно или жарко от прошедшего дня. Чтобы не хотелось уехать на другой конец земли, хоть с одеялом, хоть в одеяле.
Понимаешь? Поговори со мной, если так.
Нет более верного способа достучаться до человека, чем не отправлять ему письма с криками о помощи сгоревшими голубями и воскресшими фениксами.
Монитор продолжает осыпаться, видны только края экрана, приходится писать осмотрительно, чтобы не допускать ошибок. Невидимые наблюдатели одобряют и что-то подчеркивают в своих блокнотах. Перед тем, как я отправляю письмо в Неотправленные, они крестят меня, благословляя.
Голуби цепляют огненными хвостами подоконник, его края тлеют и обугливаются. Я привязываю к их лапам чистые листы с обратным адресом, но без адреса получателя, и отпускаю полетать.
Они взмахивают крыльями и оставляют меня танцующей в моих руинах.
Руинах древнегреческого храма.
