Фрагменты нашей истории…

15.09.2013 12:21
Как жаль, что я не там, где ты

Ушедшие возвращаются всегда.
но возвращаются к нам
другими.

Они счастливы без нас года,
пока мы болеем
ими.

А когда выздоравливаем, тогда
наше вспоминают
имя.

Твое обнаженное тело должно принадлежать тому, кто полюбит твою обнаженную душу.

_____Чарли Чаплин в письме дочери Джеральдине_____

Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, он говорит ей, что будет скучать.
Вообще-то, в данную минуту его слова ничего не стоят; они потеряли свою ценность в тот момент, когда он указал рукой на дверь и попросил ее незамедлительно покинуть его квартиру.
Она улыбается усталой улыбкой человека, успевшего повидать в своей жизни слишком многое, и прячет руки в карманы растянутой пыльно-серой толстовки с пятнами краски на капюшоне.
Она смотрит ему прямо в глаза, и он отчетливо слышит, как она произносит «ты такой идиот» своим тихим хриплым голосом, не размыкая губ.
Вокзал пуст и безмолвен. Утро все еще едва брезжиться за тонкой линией темного горизонта у границы недавно построенных высоток, и солнце, прохладное и тусклое едва освещает прозрачное небо.
-Ты можешь идти, - она стоит, облокотившись на деревянные поручни. – Меня не нужно провожать.
Ярко-желтое освещение фонарей, как в глупом сюрреалистическом фильме, кажется инородным телом в этой их сцене болезненного расставания.
Все должно было быть по-другому.
Она не должна уезжать, не должна ненавидеть его, не должна вновь бросаться в очередной омут и сухо кивать на прощание.
Он не должен был быть тем, кто ставит последнюю точку в их истории.
Ее вообще никто не должен был ставить, если говорить откровенно, но
дело сделано и сейчас они вроде бы должны говорить о взаимной неприязни, а не смотреть друг на друга в глухом, болезненном молчании.
-Маме привет передавай.
-Хорошо.
Старая женщина, женщина, давшая ему жизнь, была самой главной проблемой в их общей главе, в их общей жизни, теперь разделенной кривыми, ломаными линиями на две части.
Сейчас она ждет его дома, вместе с будущей невесткой, девушкой в равной степени порядочной и ответственной, с высшим педагогическим образованием и небольшим счетом в банке. Она улыбчивая копия всех тех кандидаток, что его мать приводила в дом с того момента, как ему исполнилось двадцать пять, вышивающая крестиком и любящая творчество Есенина.
Ей не нужно постоянно переезжать из города в город в нелепой погоне за мечтой.
Ей не нужно постоянно что-то кому-то доказывать, поступками и словами демонстрируя свою значимость окружающим.
В какой-то мере она счастливая, действительно счастливая девушка с судьбой определенно достойной какой-нибудь мелодрамы для стареющих домохозяек.
Она может быть примером для подражания со своей неразделенной любовью и надеждами на счастье с человеком, которому по сути все равно и на нее и на ее чувства.
-Как думаешь, у нас получилось что-нибудь?
- Наверное, - он пожимает плечами. – Хотя с тобой слишком сложно.
Она смеется, и поворачивает голову, услышав пока еще слабый гул подъезжающего поезда.
-Словно с тобой просто.
Время, наматывая очередной круг и не думает замедляться, продолжая отдалять их друг от друга.
Расстояния ничего не стоят, если не ждать очередного возвращения.

Он хочет сказать еще что-нибудь, напоследок, но в голову не приходит ничего, кроме «останься».
Они не герои романтической комедии для подростков до шестнадцати и в их случае все настолько тривиально, что становится тошно. Они глупое клише, несчастные влюбленные, разлученные не по собственной воле обстоятельствами, которые оказались выше, нежели «Эмпайр-стейт-билдинг».
- Возможно она лучший вариант.
-Что?
-Самый лучший вариант для тебя, ну если сравнивать со мной.
Она все еще смеется и сжимает в руке билет.
Он все еще пытается запомнить ее, отпечатать в своей памяти болезненным тавро, чтобы никогда, никогда не забывать.
-Мне ужу пора. Теперь ты точно можешь возвращаться.
Она делает на прощание два снимка на полароид и один протягивает ему с намеком на то, что этот момент имеет право быть сохраненным.
Имеет право быть их последним напоминанием друг о друге.

Tвое счастье — это мое счастье, и твой смех — это мой смех, и твоя радость — моя радость. И еще я хочу сделать тебя веселой, и чтобы ты знала: я всегда с тобой, рядом я или нет. Ты никогда не должна быть одинокой, пока я с тобой.

Смейся же — я так люблю тебя, когда ты весела, — и какое это счастье для меня, что я тебе нужен…

собрать себя заново в десять раз сложнее, чем рассыпаться на куски.

Мы всё время что-то упускаем, воображая, будто ещё успеем к этому вернуться…

… какая-то часть тебя уходит с тем, кого ты потерял, ведь дружба — это как любовь. Лучше ни к кому не привязываться, слишком это рискованно.

— Что бы человек ни делал — все самое ужасное, самое жестокое — он все равно это оправдывает. Ты же не встречал никого, кто считал бы себя плохим?
— Но совесть все равно тебя преследует. Иначе и быть не может.
— А ты не запираешь свое прошлое в темном подвале, чтобы никогда туда не ходить? Я так делаю.
— Правда, в моем случае — это целый особняк.
— А потом встречаешь кого-то особенного, и хочешь бросить этому человеку ключ. Сказать: «Открой. Заходи». Но не можешь… Там темно, и повсюду демоны. Вдруг кто-то увидит, как это ужасно… Мне все время хочется попробовать распахнуть дверь, пустить свет, все очистить. Если бы я мог взять гигинтский ластик и все стереть, начиная с себя…
— Ключа нет.

Страна чудес без тормозов и конца света

Они пробовали жить друг без друга, отдалялись и снова воссоединялись, словно края незаживающей раны.

_____Поппи Брайт_____

Его квартиру занесло снегом еще на прошлой неделе.
Теперь на кухне не разогреешь чайник, зато можно получать раз в три дня пару строчек на дверцах шкафчиков со специями и писать ответы холодными неловкими пальцами.
В спальне на старом паркете образовалась тонкая ледовая корочка, которая хрустела под ногами и напоминала битое стекло.
В коридоре намело сугробы.
Вечерами он грелся возле масляного обогревателя и смотрел в окно, за которым в городе расцветала весна, окутывая все пространство своим ненавязчивым теплом. В ее лабиринтах плутали заблудившиеся влюбленные, которые совершенно не хотели искать выход, коты и птицы, возвращающиеся к своей привычно жизни.
Где-то в зале тихо бормотал телевизор, рассказывая о погоде, о том, что завтра вроде бы будет холоднее, о том, что завтра все точно изменится.
Вся его квартира напоминала ледяной дворец из сказки про эксцентричную королеву. Вся его квартира была словно одним большим пульсирующим комком нервов. У нее чувствовался пульс. Напряженное дыхание и хриплый смех.
Парень улыбался своему искаженному отражению в покрытом инеем зеркале и размешивал чай в чашке серебряной ложкой. Его зима такая холодная, что, кажется не хватить никакого огня, чтобы ее растопить.
Ему нравится вся эта прозрачная меланхолия, которой была пропитана квартира. Вся эта мнимая пустота и сдержанность. Замерзшие в кладовке трехлитровые банки с компотом и соленьями.
Ему нравится быть одному и никого не впускать в свой февраль. Ему нравится сидеть рядом с обогревателем и читать книги, найденные на антресолях.
Ему нравится быть таким вопиюще бессмысленным.
-Можно открыть дверь и с помощью лопат убрать весь снег.
-А еще можно закрыть эту же дверь с той стороны. Как смотришь на эту идею?

– Ужас в том, что я сама прекрасно понимаю, что веду себя как идиотка. Но это совершенно ничего не меняет!
– Все мы ведем себя как идиоты, – примирительно сказал я. – Просто некоторые особо одаренные экземпляры это о себе знают, а все остальные – нет. Так что добро пожаловать в ряды интеллектуальной элиты.

Самая поразительная память - память влюбленной женщины…

Надо уметь выстоять и не выходить замуж за просто «хорошего парня» - ищете именно «своего». Не половинку. А именно «своего» человека. Вы его сразу узнаете. Как? А вы будете похожи, хотя на первый взгляд совершенно разные!
____________Эльчин Сафарли____________