Это просто Вьюи блог

А девочки ныне не знают своих отцов.
На лекции пишут в тетрадки, вздыхают под старым кленом,
Привыкли к заштопанным дыркам на пятках и к тихим усталым стонам
Своих матерей, от выпавших бед постаревших лицом.

Теперь же - куда ни смотри - роль отцов выполняет кот,
Абсурдно, но вечером мы ему адресовываем монологи
О том, как изменчивы (даже продажны) боги,
Как хочется принца, а рядом какой-то сброд.

Мечтаешь склонить свою голову тихо ему на плечо,
Забыть о потерях, о чьих-то абортах и смертной казни,
О горечи в венах, когда ты на школьный праздник
Не можешь позвать всю семью, словно мечена палачом.

Ты также не можешь позволить себе забыть,
О том, что не стоит спускать на пустое последние ваши крохи,
О том, что и это пройдет до конца опостылой эпохи,
Ты знаешь. И душишь обиду, и так продолжаешь жить.

Посмотришь на фото и мысли бегут строкой:
Ты что же совсем заблудился и выбрал не ту дорогу?
А, может, тебя заманили просторы чужих порогов,
И вся твоя жизнь - ошибка, и вовсе ты не герой?

Наш папа на важной службе - орудует там клинком,
Воюет, твой сладкий покой защищая своей отвагой -
Для детских наивных сердец эта ложь становилась благом,
И мы прожидали у окон, щеку подперев кулаком.

С годами явилась правда и ворох земных забот,
И девочки ваши в семнадцать пошли работать,
Боялись мужчин, но зато виртуозно читали ноты
И громко, с надрывом, вздыхали при виде сирот.

Те девочки ныне не знают своих отцов,
Боятся реального мира, ступая неслышной тенью,
Боятся любить и не верят в счастливые чьи-то семьи
И даже в холодном бреду не повяжут себя кольцом.

Светлана Лунева

Ваенга Елена - Папа, нарисуй

Когда ты с работы вернешься домой,
Тебе улыбнусь и скажу тихо, тихо:
«Я счастлива очень, что рядом со мной
Находится лучший на свете мужчина!»
И радость в твоих засияет глазах
И ты меня нежно обнимешь за плечи
И скажешь: «Я счастлив, что дома меня
Ждет самая лучшая в мире из женщин!»

Я так долго искала тебя средь толпы
Тех мужчин, что совсем были мне безразличны,
Среди будничных дней и ночей маеты,
Средь весны и зимы и погоды различной.

Я искала тебя и все время звала,
Но в ответ тишина и безмолвия горечь.
И я снова и снова искала тебя
Среди всех моих близких, друзей и знакомых.

И я знала как будет наш выглядеть дом,
И что будет тот дом всегда полон друзьями.
Знала каждую комнату, каждый проем,
Ведь я это в душе все хранила годами.

И когда, обессилев от поиска, я,
Раз последний решусь поискать средь прохожих,
Вдруг почувствую сердцем в толпе я тебя
И застыну, чтоб ты мог почувствовать тоже.

И тогда подойдешь ты ко мне не спеша,
И посмотришь в глаза, и обнимешь за плечи,
И вдруг скажешь: Как долго искал я тебя
Среди этой толпы безразличных мне женщин…

Обычно хорошие девочки, допустим по имени Даша
Выходят замуж все в белом, за бывших любимых наших.
Потом в 6 утра им варят, овсяные, блять, каши,
А вечером тупо смотрят, по ящику нашурашу.
Хорошие девочки даши, 5 дней степенно
Перебирают бумажки, чинно сидят в отделах.
Потом их мужья непременно, делают суперкарьеры,
Переезжают в столицы, московский интерьеры.
Обычно у девочек Даш, очень довольные лица,
Кроме редких минут, когда по ночам не спится.
Когда их мужья встают, и тихо закрывшись в ванной
Звонят бывшей любимой, допустим по имени Анна.

… А всё потому, что я хочу от тебя детей. Потому что я хочу жарить с тобой картошку и мясо, а не читать статусы во всевозможных интернетах. Потому, что я хочу тебя в охуительном платье на охуительных шпильках. Конечно, с охуительными грудью и задницей, с уложенными или неуложенными волосами на голове. Потому что я тебя хочу, а не то, что в первом абзаце завёрнуто в арафатки и фотографии кошечек. И я, как нормальный парень, хочу тебя трахать, а не обниматься в Новый год, с пледом, чаем и свечами. Я бы хотел дарить тебе не мягкие игрушки, и не варежки с блядской розочкой впридачу, а, возможно, собрание Довлатова, первый снег, спрятанный в морозилке, одежду и обувь, крутые наушники или картину.

Я не хочу слышать "мур", "чмоки" и "розовых тебе снов", мне приятнее слышать, как ты меня ненавидишь и через минуту стонешь от поцелуев, как ты не даёшь мне спать разговорами о политике и бьёшь меня подушкой, потому что я тебя не слушаю. И выпей водки, в конце концов. Немного. И разбей посуду, и разрежь мне все шнурки на ботинках, и устрой истерику - нормальную - оттого, что ты любишь меня и тебе невыносимо видеть мой похуизм. Оттого, что я ни черта не меняюсь и не понимаю тебя. Да потому что я тоже люблю тебя, дурочка, и ты меня любишь именно таким и именно за это. И никаких стихов про "любовь-кровь", про, блять, "он обидел, слёз не видел", никаких тебе "удалить отовсюду". Скажи мне. И успокойся. Потому что ты женщина, а я мужчина. Потому что мне потрахаться и пожрать хочется, и это всегда так было, и так будет; и это естественно. И жрать и трахаться я хочу с любимой, не с нервозной девочкой с "ломкими пальцами" и всяческими "няшками" в своей комнате, а с женщиной, которая знает, кто я и кто она сама.

С той, которая не пишет "спокойной ночи" по смс, а приезжает ко мне спать. Которая разговаривает со мной и делает что-то со мной, которая даёт понять, что я могу быть там-то и там-то лучше, а не "мне надоело это и это", а не съёбывается - именно съёбывается, стремительно и обязательно с песней - в ночь, в вокзалы, в подружки с алкоголем, в петлю, в ванну, в беспорядочные слёзы. Быть взрослеющей женщиной - это же не только уметь пить и трахаться в подростковом возрасте, и быть мужчиной - это не только рассказывать сказки про красивую жизнь. И, кстати, отношения - это когда вы вместе сделали большую ЖОПУ, и вместе, взявшись за руки, туда влезли, называя её своим ДОМОМ, наводя ужас на родителей и не собираясь оттуда вылезать.Вы ещё спрашиваете, почему у меня нет девушки… Да потому, что я ебанутый.

а если клясться в любви и не любить, то уже говно собачье, а не кислородный фильм, а если любить и не клясться, то это уже немецкое порно, а если встречаться с разными мужчинами, а любить только одного человека, то это уже похоже на русский кинематограф про березы и поля.

и вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу перед телевизором и клясться небом, землей и Иерусалимом, что ваше сердце принадлежит одному человеку. потому что если ваше сердце принадлежит одному человеку, а тело другому, то чем вы будете клясться? не Престолом же Божьим и не подножием ног Его и уж, тем более, не Иерусалимом же, в котором люди как арбузы взрываются под палящим солнцем в автобусах и на площадях, а клясться вы можете только любовью своею.

днём кажется, что близких миллион
и с каждым есть связующая нить,
а вечером безмолвен телефон,
и нам по сути некому звонить…

мне всегда тяжело сделать первый шаг к примирению или попросить прощения, но если я это делаю, то значит человек многое значит для меня.

И когда ты ночью хлюпаешь босыми ногами по залитому водой, от прорвавшей трубы, полу, в поисках хотя бы еще пары полотенец,
как-то резко доходит, что круче если вот так,
волозя тряпками,
собирая воду в первую попавшуюся посуду,
ругаться матом,
хоть с кем-нибудь,
и спасать вещи на двоих, а не только свои, нахуй тебе сейчас не нужные.

если он позовет, я просто пойду за ним.
я не буду глупить, задавать"что?", "зачем?", "почему? "
если захочет он, я не буду звонить другим.
если он позовет, я буду верна ему.

если устанет он, я не буду его торопить,
я возьму за руку, молча к нему опущусь.
ведь "понимать" это часть моего "любить "
пусть тяжело будет мне, я на него не сорвусь.

если закончится путь, хоть на краю земли,
я буду с ним, если будет того желать.
мне не понять тех людей, что отпустить смогли
им было проще забыть, чем за него страдать.

если ему тяжело, если печален вдруг.
я разделю это чувство на две души.
я не держала в руках любимей любимого рук.
если ты любишь так же, то за него дыши.

И дай Бог каждому быть с тем, с кем сердце не ищет других!

Поэтому я люблю свадьбы, когда люди сближаются. И хотя это только на один вечер, ты снова обретаешь веру.

ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы ,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо ,
Когда всё женское, что мне сейчас дано,
Истратится, и станет всё равно -
Уснуть, проснуться или не проснуться,
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся…

ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать.
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты .
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять
И, взявшись за руки , по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять…

вы мне сейчас - самый близкий,
вы просто у меня больнее всего
болите.

(c) Марина Цветаева

А ты придешь. Я знаю, ты придешь,
промокший и такой опустошенный…
С порога скажешь:

- Ненавижу дождь! Я в солнце до безумия влюбленный.

- Ты будешь чай?

- С мелиссой!

- Как всегда… я этот чай теперь готовлю редко…
Ну, как там у тебя? Где пропадал?

- Да, как-то все… метался по объектам:
я строю дом - пятнадцать этажей,
еще пекарню. Только… всё приелось…

- А как же счастье? Ты нашел… уже?

- Искал, но счастье в наше время – редкость…
А ты как? До сих пор живешь одна?
В квартире ничего не изменилось…

- В квартире – нет! А в жизни… знаешь, я
в такого нереального влюбилась…

- И кто он? Чем живет? В чём он хорош?

- Отвечу, но, пожалуйста, не смейся…
Он строит дом… он ненавидит дождь,
он, как и я, всё ищет в жизни место…

- Что ж… поздравляю! За тебя я рад.
Пора мне… позвоню? Если не против?

- Давай! До связи. Ты… не пропадай.
И помни: счастье каждого находит!

… И ты уйдешь. А впрочем, как всегда.
Закрою дверь и втиснусь в батарею –

мне не хватает осенью тепла,
и смелости признаться, что робею,
но, всякий раз хочу тебя обнять,
и показать, как бесконечно нужен…

Ты строишь дом… а мне так важно знать,
что голос твой ни капли не простужен…

(с) Бондарь Ольга