13 волков.

Она тихо сидела возле него. Их колени не соприкасались, да и вообще, казалось, будто он и не знает о её существовании. Он так часто смотрит вдаль. Она поёжилась.

Становилось холоднее. В дапстеповской обработке бухал нежный женский голос. "Давайте уйдём. Просто уйдём ото всех"

"Давай".

Мой мессир оказался таким же ребёнком, как и многие мужчины. Абсолютно идеально.

Это смешно. Мы ведь никто.. Никто… Никто!? Дура!

Дура, дура, дура

а ты ещё говорила про какого-то "его/ему" дура дура. Дура дура.

Обиделся, засыпал под пианино, хмм ведь мама дома, значит нет. Всё странно. Это столбы, столбы, столбы. Три дня вместе. Он так обнимает.

Вместе! Сама сказала! Это случайно, я совсем не подразумевала э т о в м е с т е.

ах, неужели?!..

Ни в ком нет прохлады.

я прощаюсь. Может не на долго. Я устала биться об него. Он к этому не привык, ему не свойственно проявлять нежность или блять элементарно подойти и попращаться. "Пока всем". Смешивает тебя в кучу. Это ниже моей королевской замкнутости.

Наверное, нужно сказать почему. Да потому. Сколько бы ни говорили об интеллекте и родственных душах, а это именно то, есть какой-то порог в роде: её физическая оболочка мысли ему не по душе, он бы выкинул фантик и облёк её в новый.

Моя точка на всё это. А может просто нужно время, а это очередное испытание. Почему всегда попадаюсь я?..

Миссия невыполнима. Я сдала заклинание. Я умываю лицо. Ничего не хочу. Надоело.

Арабы красивы. Арабы красивы бездушно. Арабы красивы бездушно и грешно. Арабы это соблазнительное зло. Они смотрят на тебя своими кариа глазами и смотрят тепло, добро. Их черные, смоляные волосы вьются вокруг их мулатских лиц. Их прокачанные, сильные руки свободно держат автоматы. Их тела ядовито влекомо облечены в тесные строгие формы. От этого они кажутся ещё грешней и ещё желаннее.

Она подняла глаза к небу. Вобрала этот морозный воздух. Холодно. Тепло. Чистильщик собирал остатки заклинания. Оно выдержало своё время, сработало. На расстоянии почти невозможно ощутить его действо, понять ход и удачно ли. Но по возвращении всё говорило об этом. Она довольна. Повернув морду к невидимому лунному пятну, она заговорила эту ночь. И на неделе должно произойти нечто незабываемое. Пора набираться сил на новое варево. Чистильщик провёл по её шерсти. По лесам промчался разъедающий ушные перепонки вопль. На траве лежало тело и билось в судорогах. "Не хватка кальция, госпожа"- ехитно отметил прислуга. Она сплюнула кровью и поднялась, уже окутанная в чёрный полонтин.

Двенадцать часов дня . Красивые 12 часов. Солнце близко к зениту, а ветер, он… Он зарождается где-то на верхушках Саламоновых столбов и спокойно идёт к нам, к побережью. Доходит до странного прибрежного кофе "VerAnda", делает круг: пробегает по морской глади, хлопает старушек по ляжкам, треплет детишьи панамки, улыбается ей, аккуратно беря за предплечье, будто хочет показать весь этот "красный мир", и исчезает. Он гуляет по городу совсем пешком, почти ползёт, но подходит к каждому, к каждому толстому и тонкому, старому и молодому виндсёрферу и шепчет. Шепчет, что "Пора… Пора…". И они, как ошалелые, хватают свои дорогущие штуковины и идут, идут, идут, идут к морю.Морю красному, морю свежему, морю светлому, неизбежному.
Она стоит, любуется. Ветер прекрасен, но сколько же он, чёрт подери, привёл этих людишек в чёрных комбинезонах. Этот будто с берега Калифорнии, а этот чёрный, как смоль, маленький мексиканец. А вот группка французов. А!.. У неё замерло сердце: он подлетел, подлетел в самый самый воздух, будто птица, большая уродливая, с одним крылом на верёвке, но птица. Проскользил по невидимой никому поверхности, и чпокнулся обратно в волны. Какие красивые, яркие. Их здесь больше сотни. Вот и англичане, старые, сморщенные будто краснодарские помидоры. А у этого кудрявого зеленая полоска на шортах подходит к его крылу на верёвке. Какие они все необычные. От них пахнет опасностью. Солью, ветром, свободой.
Смотрит. Ещё смотрит. Говорит с друзьями, они тоже смотрят. Улыбаются, кивают, отворачиваются.
Казалось бы минула вечность. Тебя разморило. Расслабило. Тебе щипит. Ты красна, как название этого моря. Тебе кажется, ты столько должна сделать, но руки не поднимаются. Ты чувствуешь только, как твоя грудь вбирает воздух и выпускает его обратно. События притягивают события…
Смотрит. Ещё смотрит. Говорит по телефону. Она не может оторвать взгляд, она пытается отвлечься: трогает бездомную собаку, наблюдает за эксгибиционистом, разглядывает французского спортсмена, ничего. Всё скудно, всё меркнет. Он взрослый. Он смотрит. Он зрелый. Сильный. У него красивое, ровное по пропорции лицо. Чёрные волосы в кукульке. Сильно чёрные. Смоляные. Ушёл. А его восковой нос, о боже, как хочется потрогать. Хочется потрогать это восковое лицо. "А почему вот Лирика не может влюбится вон в того какамакака". "А?а? Он на неё посмотривает!" "Прекрати!" Она безбожно краснеет. Он смотрит. Уходит на совсем. Какой же ты красивый. Не уходи.
Она прижимается к нему. Трогает его восковое лицо. Смотрит. Он странно покачивается от неожиданности и лапочет что-то на своём, слегка прижимает.

Ещё не закончила с этой жертвой, а уже скучно.

Она накручивала прядь светло-пепельных волос на пальцы. Думала о предстоящем триумфе. Пока всё было в её руках. Вино приятно текло в её глубь, мысли мягко разливались по рукам. Она подозвала Чистильщика и попросила проверить ближайшие планы, ей нужен был час на колдовство. Отключая человечность, она следила за течением заклятия. Всё должно пройти гладко. Эксперемент. В котором она играла главного подопытного. Это непросто.

Двойное дело. Ты скрываешь от себя чувства и поддаёшь им его. Ты чувствуешь, что его жизнь начинает меняться, он понимает, что строй уже не тот, что раньше, ещё не осознаёт, но уже чувствует тебя. Как он будет им следовать? Закроется ли не сможет бороться?

"Ве мы люди"-она засмеялась. Полнолуние минуло, предстояло непростое дело.

Яд постепенно выходил из её тела. Губы сохли, хотелось пить. День был яркий, а у ветра сносило башню. Ветер сбивал деревья и пугал пешеходов.

Зачем это. Зачем? Заклинание начало действовать, её стало это пугать. Он уже пошел на больше, чем позвалял себе с неблизкими. А значит, что как и задумывалось, он начнёт набирать обороты. Безусловно, ей это нравилось, иначе заклинания бы не было. Почти ежедневно она его поддерживала, очень спокойно, именно ту монотонность, что была нужна. Но к человеку не прикасалась. Сдерживала, ту одержимость, то восхваление, которое наколодовала. Отдайся она заклинанию прямо сейчас и полностью, поддался бы он? Везде есть свои нюансы, на этот раз ей хотелось выдержать всё на высшем уровне, с минимум промахов. Он спас её в полнолуние. Он уютен во сне. Он внимателен на утро. Сохрани трезвость и закончи план, посмотри на что ты способна. Да. А что дальше? Какие последствия заклинания? Не боишься ли ты сломать его, юношу? Ты же раскусила его оболочку. Он тебе не ровень.

Не ровень.

Что я делаю, Венера, что я делаю.

We. We. We.

Us. Us. Us.

Это просто волшебно. Хочу, чтобы набирало обороты. В какой-то момент скользнуло нечто большее, а я будто стормозила это, но(!) не спугнула. Как это прекрасно. С ним так уютно спать.

Он. Он. Он. Он. Он. Он.

Внешне мы здравомыслящие люди, просто общаемся. Никто не знает, что у нас закипает:

1. Он спрашивает вопрос, о котором я думала полчаса и по каким-то причинам так и не задала.

2. Он просит меня о том, о чём я думала другие, вечерние полчаса и посчитала смешными и несерьёзными и не знала, как приподнести.

Простите за литературный талант, но ЕБАТЬ.

"овёс поехал собирать рожь в деревню" и я уже номер один!

спасибо, вселенная за всё!

Хранители Снов.

Это прекрасное, светлое, нежное ощущение после мультиков. И ты двигаешься, будто сама нарисована. Так прекрасно, плавно, женственно. Улыбаешься всё время и чувствуешь, что всё будет хорошо.

"А когда вам о чём-то говорит луна—в это стоит верить".

Сейчас утро и моё обожание заснуло. Мы все гуляем людьми