Это просто Вьюи блог

Когда что-то надоедает, и ты быстро находишь наилучший план побега, все аргументы в пользу трудного пути уходят. Кидаешься в крайности. Считаешь, что поступаешь правильно и со всеми споришь.

Ты никогда не рассматриваешь положительные черты того, от чего пытаешься уйти.

Хотя они есть.

Когда начинаешь делать всё, для того чтобы перейти на самый простой путь, переключиться на холостой ход жизни в голову начинают закрадываться мысли…

Ты говоришь всем о том, что сможешь преодолеть все сложности в принятии нового решения, хотя этих сложностей больше и они гораздо труднее, чем в решении той проблемы, от которой ты бежишь.

А мысли рождают сомнения…

С самого начала тебе кажется, что всё так просто и правильно.

Ты считаешь, что чего-то хочешь здесь и от чего-то бежишь там.

А может причина совсем в другом?…

Друзья.

- Я выбираю одиночество, господин Бог, сэр.

- Мне жаль вас, мистер Инкогнито.

То была ранняя осень. Сезон отпусков подходил к концу, и большинство отдыхающих уже разъехались. Так что когда я приехал в этот небольшой курортный городок на Кипре, здесь было довольно просторно. Дома в этом городке были небольшими, максимум три - четыре этажа. Все с черепичной крышей. Стены в основном из кирпича цвета охры, но некоторые дома были белые, выложенные замысловатыми узорами из мозаики.

Меня отправили сюда в местный университет. Сказали, что в его стенах собрана лучшая библиотека и лучший материал по истории и антропологии, что как раз необходимо для моей весьма специфической докторской. Да и люди здесь, по словам моего руководителя, добрые, всегда готовы помочь. И правда, еще в аэропорту меня встретил низенький профессор. На нем были брюки и жилетка в клетку коричневого и темно-зеленого цветов (я всегда раньше представлял в таких мистера Шерлока Холмса), а лысину его прикрывала шляпа-котелок. Судя по всему, он был очень рад встрече. Семенящими шажочками он подбежал ко мне, поздоровался и любезно предложил помочь донести сумку. Но у меня были только рюкзак и небольшой чемодан, так что я не менее любезно отказался. Профессор расплылся в доброй улыбке:

- Что ж, тогда пойдёмте, моя машина припаркована совсем неподалеку. На стоянке сейчас трудно было найти место.

- Ничего страшного, - ответил я. - Пройдемся немного. Я и так засиделся в самолете. Неплохо будет размять ноги.

Через двадцать минут мы уже ехали на стареньком Фольксвагене "жук". Пробок в этот день было мало, и мы быстро выбрались из города. Погода была солнечная, свежий ветер задувал в открытые окна. По обе стороны от дороги к небу тянулись могучие клены. Их ветви мерно колыхались из стороны в сторону, но шум мотора заглушал шелест густой кроны. Всю дорогу мы с профессором (его звали профессор Пилс, как я узнал) разговаривали о науке и истории, работах разных ученых и загадках антропологии. Он оказался очень интересным собеседником, и я восхищался, насколько этот человек предан своему делу и идее.

- Вас отвезти в ваш дом или вы желаете сразу отправиться в институт? - поинтересовался профессор.

- Пожалуй, первый вариант предпочтительнее для меня. Я бы хотел принять душ после длительного перелета. Да и перекусить не мешало бы.

- Как Вам будет угодно, - лицо Пилса снова растянулось в улыбке, - Декан нашего факультета, доктор Балангеши, очень хотел с вами увидеться. Ждет Вас весь день! А насчет перекусить - позвольте Вам порекомендовать замечательное место, новое кафе, вот тут, за углом. Сейчас будем проезжать его. Ага, вот и оно! Уютное место, да и цены приемлемые. С радостью разделил бы с Вами здесь чашечку кофе.

- С радостью! Как раз недалеко от дома, - я был несколько ошеломлен таким радушием. В городе, откуда я родом, так не общаются. Надеюсь, мое лицо не выдало моего удивления.

Тем временем машина остановилась возле дома - моего обиталища на ближайший месяц. Это был небольшой двухэтажный дом. Стены его густо обвивал виноградник. Одно окно даже полностью заросло. В некоторых местах еще висели небольшие грозди.

- А, не сезон уже, - заметил профессор Пилс, - Приехали бы Вы несколькими неделями раньше - вон то был бы урожай! Хахах! Кхе, кхе…

Прокашлявшись, профессор отправился открывать дверь, а я начал доставать сумки. Пилс отворил замок и вручил мне ключ.

- У меня через полчаса начинается лекция, так что я вынужден буду Вас покинуть. Служанка приходит убирать дом во вторник и пятницу. Да, сегодня ждите ее около двух. Надеюсь, Вы сами справитесь с обустройством дома? Увы, провести для Вас экскурсию я уже не успею.

-Конечно, я справлюсь. Скажите, а дом предоставляет университет.

- Да, именно так. Ну, я пойду. Если что, Ваш кабинет слева на втором этаже.

- Там где заросло окно, - поинтересовался я.

- О, да, точно. Я и не обращал внимания. Что ж, отдыхайте.

- До свидания. Спасибо Вам.

Пилс уже сел в машину, но в последний момент выглянул из окна:

- Да, и не забудьте заехать в университет. Доктор Балангеши Вас очень ждет!

Я ответил ему кивком и вошел в дом. Там было темно, но царил идеальный порядок. Видимо, служанка работала на совесть. Дом был обставлен старомодно. Мебель, кажется, была старше меня вдвое. Темно-зеленые обои в желтую вертикальную полоску с коричневой каймой пропитались запахом сигар предыдущих гостей. Этот запах не так-то просто вывести. Единственное что меня поразило - паркет совсем не скрипел. Я подумал, что, возможно, его меняли недавно. Но тогда почему было не поменять заодно и обои? А вот с лестницей дела обстояли совсем по-другому. При каждом шаге ступенька издавала тот мерзкий звук, который отдается ночью по всему дому, когда спускаешься попить воды. Пугающий скрип.

В кабинете я разложитл свои вещи и дневники. Решив не тратить времени на обед, я после душа сразу отправился в университет. К моему большому сожалению доктора Балангеши я там не застал. Его лаборантка сообщила мне, что он получил сообщение из дома и срочно уехал. Я сказал ей, что заеду завтра.

Был только полдень, стояла замечательная солнечная погода. Лишь ветер, уже слабо прогреваемый солнцем кидал листья вихрем по дорогам, одарял прохладой руки и лицо. Я решил прогуляться и заодно зайти пообедать в то кафе, что посоветовал мне добродушный профессор.

Как оказалось, он не врал! Там действительно было очень мило и уютно. Все вокруг было в стиле "подводный мир", но не слишком навязчиво. Не режет глаз. Теплые тона преобладали над холодными. Экраны телевизоров транслировали клипы на Bridge TV. Когда я сел за барную стойку, там крутили какое-то последнее видео Джастина Тимберлейка, но музыка… Музыка шла невпопад. И, как ни странно, этот факт меня радовал. Не то, чтобы я совсем не любил Тимберлейка и весь хип – хоп, но Oasis явно был мне больше по душе, и я расплылся в улыбке, услышав их композицию Wonderwall.

Я заказал омлет и кофе и стал ждать. Вдруг откуда-то сзади я услышал свое имя. На родном языке. Удивительно, но голос показался мне знакомым. Пока я думал, позвали снова. Я обернулся.

- Это ты? Неужели это ты?! Сто лет не виделись! Как дела? Что ты делаешь здесь?

Шквал вопросов обрушился на меня из уст девушки. Это была Энн, мы учились вместе в школе. Никак не привыкну к тому, что мир так тесен. Мы и правда не виделись уже очень давно, но со дня нашей последней встречи она нисколько не изменилась. Невысокая, черные волосы, коротко подстриженные обрамляли бледное, почти как мел лицо. Под большими карими глазами красовались перманентные темные синяки. Одетая в черные джинсы и кеды, в рубашке в фиолетово-белую клетку, она стояла посреди кафе, явно довольная такой неожиданной встречей. Вот такой была Энн.

- Какая встреча! Привет. Не думал тебя здесь увидеть, - произнес я с восторгом.

- Да, я тоже. Так что ты забыл так далеко от дома?

- Я пишу здесь докторскую. По антропологии. А ты? Отпуск?

- Да. Вот, решили съездить с Бэном отдохнуть, - Энн указала на парня, который уже поднялся из за стола в дальнем углу кафе.

- Охохоу! Вот это да! - парень протянул руку. Мы поздоровались и обнялись.

Бэн тоже был мой одноклассник. Мы учились все вместе. Бэн - высокий ширококостный парень, он всегда был душой компании.

- Антропология? – с недоумением спросил он. - Я думал, что ты занимаешься биологией.

- Так и есть. Но я переквалифицировался.

- Может, присядешь с нами? - предложила Энн. - Расскажешь, что у тебя нового и над чем работаешь.

Я согласился. К тому времени принесли мой обед. Мы сели за стол и долго болтали. День обещал быть превосходным. Да и следующий тоже. Бэн и Энн.

После обеда, попрощавшись с друзьями, я отправился домой. Меня ждали мои дневники. Вот уже двенадцать лет я занимаюсь этой работой. Это стало делом моей жизни…

В доме я встретил служанку. Милая дама лет сорока пяти, она как раз приготовила яблочный пирог и жюльен. Я сказал ей что я не голоден, но она так настаивала, что я, дабы не обидеть ее, взял несколько кусков яблочного пирога, заварил себе термос чая и, безмерно благодарный, сбежал в свой кабинет. Моя пещера. Мой оплот и моя клетка на те два месяца, что я буду здесь.

Я занялся работой. Увлекшись процессом, я не заметил, как пролетело два часа. Меня оторвал от письма стук в дверь - служанка уходила домой. Я внимательно выслушал, что она сегодня сделала и что где лежит, поблагодарил за вкусный пирог, дал немного денег на чай, попрощался и запер дверь. Я вообще очень терпеливый и миролюбивый человек, но эта женщина меня явно раздражала.

Следующие четыре часа я безотрывно писал. Потом я решил, что стоит дать рукам и глазам отдохнуть и пошел в душ. После я подогрел и употребил найденный мною в холодильнике жюльен, оделся и отправился гулять. Выйдя на улицу, я решил пойти не в сторону университета, а по другой дороге, ведущей вниз. Минуту спустя я понял, что сделал правильно. Мой дом стоял прямо на берегу моря! Точнее, сразу за домом был небольшой обрыв, а дальше береговая зона и только потом море. Но все же - рукой подать. С этого обрыва открывался прекрасный вид. Оказывается, город находился на берегу гавани. Горы, окружавшие город, практически смыкались на краю этой гавани, образуя узкий проток. Чистейшая голубая вода отражала погружавшееся в океан пылающее светило. Казалось, будто вся гавань утонула в огне. Я был очарован этой картиной. На краю горы, расположенной с моей стороны стоял маяк. Мне показалось, что светит он чрезмерно ярко для такого времени. Звезды на противоположном конце небосвода только начали задаваться. Вдоль гавани тянулась да самого маяка красивая аллея. Я пошел именно по ней.

Я шел, напевая про себя слова песни Wonderwall и улыбался. И люди, идущие навстречу улыбались мне. Я был счастлив. Мне нравилось здесь, и я был рад, что еще целых два месяца буду вдыхать этот запах моря и сжигать глаза, глядя на закат. На лавочке я заметил Бэна и Энн. Они ели мороженое. Я помахал им рукой и с улыбкой пошел дальше.

Через несколько минут я обнаружил нечто весьма странное. Странный шум. Точнее, словно это воздух сотрясался и дребезжал, порождая непонятный гул. Но вибрация ощущалась явно. Я ничего не мог понять. На секунду я подумал, что люди вокруг этого вовсе не замечают. Так и было, все гуляли и веселились, как ни в чем не бывало. Я почесал бороду, и внезапный порыв в тут же заставил меня посмотреть на маяк. Мой взгляд словно притянуло неведомой силой. Я стоял так несколько секунд, не в силах оторвать глаз от маяка. Мной овладел страх. С маяком не было абсолютно ничего особенного, но я все равно не мог на него не смотреть.

Вибрация становилась все сильнее. В ушах стоял жуткий звон. И вдруг, небо рассек поток света и дыма, на такой скорости, что трудно было себе представить, и врезался прямо в маяк. Все это случилось за доли секунды, я толком не успел понять, что произошло. Земля задрожала, и я упал. Облако дыма и пыли заволокло все вокруг. Стало жарко, как в аду. Скалу, на которой стоял маяк, по всей видимости, разнесло до основания. «Как это? Вот так вот просто, посреди бела дня, когда все так чудесно и радостно на Землю падает метеорит?», - думал я. Но моим раздумьям не суждено было долго существовать. Поднялась паника. Люди кричали и разбегались в разные стороны. Я от шока был не в состоянии встать и вообще соображать что-то. Внезапно мне на голову упал небольшой камень. Было больно, но это заставило меня прийти в чувство. Все бежали от маяка, в город. В следующее мгновение на мужчину, бегущего недалеко от меня упал камень размером с футбольный мяч. Камень примял человека к земле, размозжив голову по плитке. И тут я понял, что пора бежать.

Я мигом сорвался с земли и, поддавшись стадному чувству, побежал в сторону города. Раскаленные камни сыпались с неба градом, убивая людей одного за другим. В дыму трудно было что-либо разглядеть. Люди врезались друг в друга и падали. Стоны и крики раздавались вокруг. Сквозь этот шум я услышал свое имя. Я обернулся и увидел бегущих Бена и Энн.

- Берегись! – закричала она, показывая наверх.

Я вскинул голову и увидел, что сквозь серую завесу на меня летит огромный осколок скалы. Я резко прыгнул вверх, и камень разбился всего в полуметре от меня. Я снова поднялся и рванул вперед. Я не хотел терять из виду Бена и Энн. Вскоре я увидел их впереди.

- Энн! Бэн! – кричал я что было сил.

Но они не слышали. Я решил нагнать их и прибавил ходу. Мне не хотелось оставаться одному в этом кошмаре. Я был уже всего в пятнадцати метрах от них.

- Энн! ЭНН!

Энн повернула голову, увидела меня. И в это мгновение огромный кусок скалы рухнул передо мной на землю, оставив на плитке глубокие трещины. Он упал прямо на них. Я не мог поверить, что такое могло случиться. Ужас охватил меня. Он сковал руки и ноги. Я не мог дышать. Звон в ушах заглушил крики людей. Сердце во мне словно остановилось, время застыло. Буквально на секунду. «Их больше нет». Вот и все, что я успел понять. Сердце снова забилось в бешеном ритме, крики и стоны заполнили воздух. Я сделал глубокий вдох и побежал. В голове у меня творилось все то же самое, что и вокруг, я не мог поймать даже единой мысли в этом безумном хаосе.

Я увидел свой дом и вспомнил о дневниках. Я не мог бросить их там, это работа всей моей жизни. Без них моя жизнь не имела бы никакого смысла. Это и стало поводом для риска. Уклоняясь от падающих камней, я направился в сторону дома. Открывать замок не было времени, и я, не раздумывая, со всего разгона врезался в дверь. Она затрещала, но не поддалась. Я ударил ногой. И снова плечом. Дверь сорвалась с петель, и я упал вместе с ней. Поднявшись, я побежал в кабинет. Я схватил чемодан и начал скидывать туда все со стола. Слышно было, как камни падают на крышу. Этот шум был настолько громким, что сводил с ума. Я торопился, как мог. И вот, последние дневники были заброшены в чемодан. Я поспешно защелкнул застежки. Я услышал, как на крышу упал явно больших размеров обломок. И еще один. Дом повело, и я повалился с ног. Над головой что-то затрещало. Посыпались щепки, а затем треснула балка под потолком. Раздался очередной удар. Балку разорвало, потолок покрылся паутиной трещин. Я попытался встать, и вдруг, потолок рухнул…

Я очнулся в полной темноте. Сначала я подумал, что умер, но страшная боль во всем теле говорила мне об обратном. Я лежал, пытаясь понять, сколько я был без сознания и где я вообще нахожусь. Было дико холодно. Я понял, что лежу на каменном полу. Со временем, глаза привыкли к темноте, и я смог примерно различить обстановку. Это было похоже на какой-то грот. Стены и потолок продольного помещения образовывали плавную дугу, верхний край которой располагался на высоте около двух метров от пола. В ширину оно составляло примерно метров пять, насколько я мог это разглядеть. Я лежал у самой стены, слева. Справа же от меня был небольшой порог, я был как бы в ложбине. Дальше, посередине комнаты, вдоль нее тянулось нечто похожее на римский акведук, только размером он был куда меньше. В нем текла синяя прозрачная жидкость. Она излучала свет, который отражался в вымощенных камнем стенах. Это был единственный источник света в помещении.

Я попытался приподняться. Это действие сопровождалось дикой болью и в полной мере мне не удалось. Но я все же смог увидеть остальную часть комнаты, закрытую прежде от меня порогом. Глаза уже окончательно адаптировались к полумраку, и я мог уже четко различать все, что находилось в поле зрения. Следующая сцена, которую мне довелось наблюдать, заставила меня усомниться в сохранности моего рассудка. Напротив меня, возле другой стены сидела девушка и рыдала. Светлые вьющиеся волосы закрывали ее лицо. Я хотел было окликнуть ее, но в эту секунду вышло нечто. Это было существо, по форме напоминавшее человека. Судя по одежде, я предположил, что это какой-то жрец. На нем была высокая цилиндрическая шляпа, спереди украшенная блестящей вертикальной пластиной. С плеч ниспадала длинная мантия до пола. Вся она была расписана непонятными мне символами, слабо светящимися в темноте. Существо сильно сутулилось. Лицо его было похоже на череп, обтянутый одними лишь сухожилиями. Глаз я не увидел. На их месте была только тьма. Он подошел к девушке и протянул руку, как бы помогая ей подняться. И тут я увидел, что его тончайшие мерзкие пальцы заканчиваются огромными, размером почти с полметра, ногтями. Девушка закричала и прижалась к стене.

- Тебе нечего бояться, - сильно хрипящим голосом прошептало существо. – Больно не будет, я обещаю.

Как это ни странно, но его слова подействовали на девушку волшебным образом. Она перестала плакать, вытерла глаза и подала существу руку. Он вытянул ее и приставил ноготь к основанию предплечья.

- Смотри.

Он медленно провел ногтем до запястья, и кожу разрезало, словно ножом. С руки вниз заструилась темная кровь. На лице девушки я обнаружил явное беспокойство. Существо провело ладонью по руке, и раны, как не бывало. Ни капли крови. Я был ошеломлен происходящим. Но, в то же время, очарован процессом. Я знал, что ничего хорошего сейчас не произойдет, но не мог заставить себя вымолвить ни слова.

- Вот видишь, совсем ничего страшного, - прошептало нечто. – Ты готова?

- Ага, - не понимая себя, находясь, видимо в полном забвении, промычала девушка.

Мне на мгновение показалось, что существо выразило какое-то жалкое подобие улыбки. Он поставил все пять ногтей ей на руку и резко рванул их вдоль руки. Кровь потоком хлынула в акведук. Девушка кричала, пытаясь вырвать руку, но вскоре ослабла и упала без чувств. Свет изрядно померк. Существо повернулось в мою сторону. Я не видел его глаз, но был уверен, что взор его направлен именно на меня. Он медленно поднял свою уродскую худощавую руку и указал на меня длинным окровавленным ногтем.

- Ты следующий, - шипящий голос эхом отразился по стенам.

Меня повело, в глазах потемнело. Следующее, что я почувствовал – это боль во всем теле и холод пола лице. Нечто все еще стояло там, в другом углу комнаты и смотрело на меня. Мрак окутал мой взор. Я отключился.

Пасмурное промозглое утро только начало задаваться, и тусклые солнечные лучи не без труда стали пробиваться через густую застройку серых домов. Такое угрюмое утро. Оно вполне обычно в этом городе. Смог, скопившийся со вчерашнего вечера, вроде бы, уже развеялся, но его обычно так много, и все стены и сам асфальт пропитались выхлопами, что сейчас, глядя на улицу из окна трудно понять, эта голубая дымка - смог или туман? И то и другое имеет место быть.

У столика возле окна стоял солидный мужчина. На вид ему было лет около шестидесяти, но по испещренному глубокими морщинами лицу и блестящим, но полным усталости его глазам было понятно, что жизнь погоняла его в десятки раз больше, чем любого другого среднестатистического старика его возраста. Глядя в окно и щурясь от пробирающегося местами солнечного света, он сделал глоток терпкого кофе. О да, аромат этого кофе стоял на всё кафе…

Ещё глоток. Он закрыл глаза; заметно было, как прилив сил волной дрожи пробежал по всему его телу. Кажется, теперь он был готов на любой подвиг, как в молодости, когда он был живой, полный энергии. Но вот, он открыл глаза, такие же усталые, но всё же не потерявшие живой блеск. И лишь легкие движения уголков губ и морщин вокруг глаз выдали проявления доброй стариковской улыбки, такой незаметной. Она только для себя, не для окружающих. Он думал о прошлом.

Умереть и возродиться. Я бы так просыпался каждое утро

Энди был неразборчив в еде. Он мог есть всё подряд вне зависимости от совместимости. Как-то раз он обедал китайской лапшой в баре. Туда на работу устроился новый повар-китаец, и блюда китайской кухни сразу же заполонили меню. Это был «бум!», такой, прям как «бабах!». Раз! - и нет. Так вот, Энди ничего не ел без пива. Это неотъемлемый атрибут Энди. Он сидел, попивая пиво, в ожидании своего заказа. Когда ему принесли тарелку, он помешал палочками её содержимое, затем попытался приспособить палки между пальцами. Механизм выдался неустойчивый и совершенно не приспособленный не то, что к еде, им трудно было бы почесать затылок, ровно как и поковыряться в носу. Бросив эту затею, Энди снова поболтал палкой в бульоне, увлеченно, но в то же время с негодованием наблюдая, как разгоняются и плавают в вихре желтоватые витые нити яичной лапши. Вдруг, его лицо исказилось в неоднозначном мимическом порыве, он вылил лапшу в полупустую кружку с пивом, размешал и выпил получившийся коктейль залпом, смачно всасывая длинные скользкие нити. После непродолжительной отрыжки Энди с силой ударил стаканом об стол, накинул куртку и покинул заведение. Но через минуту он вернулся и швырнул на барную стойку деньги и снова вышел, не говоря и слова. Да, чёртовы китайцы… Он вряд ли ещё когда-нибудь придёт сюда.

Путь Чая звенящим мечом Дзяня

Разбивает о лёд все мои чаянья

О случайном и чрезмерном молчании,

О ложной эстетике, манерности краденой,

О Просветлении по расписанию,

О неупорядоченной печали,

Словно он - Путь Меча, а не Чая

Близилась ночь. Небо было чёрным, на востоке уже начали задаваться звёзды. Солнце зашло, но если забраться повыше, на крышу, можно было увидеть, что горизонт ещё полыхает. Полыхает от гнева людей.

Улицы пустовали. Как пустуют полки с солью в магазинах, когда говорят, что после конца света соли больше не будет. Тогда те, у кого она есть, будут считаться несметно богатыми.. Машины, разбитые и перевернутые, мерно догорали местами. Из разбитых окон домов валил дым, а разрушенные фасады оголяли нутро безжизненных построек. Их внутренности. Длинные прутья порванного железобетона - вместо ребер и костей, ржавые трубы водопровода и канализации - вместо сосудистой системы и мочеточников, куски вывалившейся алюминиевой вентиляции - вместо дыхательной системы, разбитые окна - вырванные глаза. Душа сгорела вместе со всеми вещами, мебелью, семейными альбомами и книгами. Всё сгорело в пламени пожаров. Но людей нет. Паразиты обитают только в живых организмах. В мёртвых живут сапрофиты. Но даже мародёрам нечего было ловить в этих сгоревших трупах. Все фонари были разбиты, и лишь свет пламени догорающих машин проливался на улицу, позволяя увидеть хоть очертания предметов, немного ориентироваться в этой темноте. Где-то вдалеке были слышны крики, хлопки. Что-то взрывалось. Иногда небо озарялось бледным светом. На мгновение. Вспышка.. Ещё одна.. За ними хлопок. Казалось, что идёт гражданская война. Такая, в которой танки колесят по улицам мирного города. Но я не видел танков. Я не видел вообще ничего. Трудно было что-то разглядеть в этой темноте. Я просто наблюдал.

По городу бежали двое. Они куда-то очень спешили. Они не останавливались, не разговаривали. Просто бежали. Очень быстро, перепрыгивая обломки машин и разломы в асфальте. Они куда-то очень спешили.. Я смотрел на них с крыш, из окон трупов-домов, из-за скелетов трупов-машин. Они не замечали меня. Это и не удивительно - я был в темноте. Но я смог разглядеть их, когда они пробегали мимо горящего "Форда". Он ещё довольно сильно полыхал, и света хватило, чтобы можно было получше рассмотреть, как выглядели двое. Первый был раздет по пояс, в одних лишь шортах, босиком. Волосы его были растрёпаны, не очень длинные, но достаточно, чтобы закрыть уши и лицо. Худой, высокий, жилистый. Он немного сутулился и постоянно оглядывался по сторонам. Глаза искали что-то в темноте, в углах и изгибах зданий. Второй - он был одет в странного вида плащ, чёрный, с ярко-жёлтым кантом. На лице была повязка, а за спиной что-то болталось на ремне через плечо. Он был коротко пострижен, и глаза его, темные и глубоко посаженные, смотрели все время только вперед. Он явно шёл к какой-то цели. Они бежали вровень, пересекая улицы одну за другой, петляя в лабиринте домов, стараясь держаться света, и вот, в один момент нырнули темноту какого-то подъезда. Они неслись по лестнице наверх. Второй этаж.. Третий, четвертый… Никогда ещё не видел, чтобы люди так быстро поднимались по лестнице. Седьмой этаж, восьмой… Достигнув девятого этажа, они помчались вглубь здания. Было непонятно, какого характера было это сооружение: вроде и жилой дом, но очень много коридоров и поворотов, как в офисном здании или отеле премиум-класса. Они бежали минут пять, прежде чем остановились. Перед ними был проём в стене, который вёл в кромешную тьму. Внезапно, послышалось гудение, что-то щёлкнуло и включилось аварийное питание. Таблички с надписью "Выход" замигали, а затем, стали мерно гореть тусклым светом. Этот свет прокрался в проём, и они увидели, что он вёл в своеобразное расширение коридора, обширное помещение. Точнее, им казалось, что оно обширное - стен и потолка не было видно. Лишь на бетонном полу лежала узкая полоса света. А окружала, её, оплетая стены и потолок, несомненно, самая абсолютная, материальная Тьма. А в конце этого помещения, прямо в стене напротив, обнажённая жалким потоком света была дверь. Такая, какую ставят на подводных лодках. Стальная. С круглым рычагом посередине. И я смотрел на тех двоих. Как будто я - это дверь. Я видел лишь очертания, так как блеклый свет позади них делался ослепительным в этой безумной тьме.

Погода была дождливая. Серые тона заполонили взор, и мрачные силуэты голых деревьев мерно покачивались и трещали. Их руки-ветви тянулись далеко к небу, стремясь, будто бы, разорвать ими натянутое полотно тусклых облаков. Минут двадцать я стоял на остановке, вглядываясь в лица людей. В каждом из них читалась напряжённость, все они были погружены в свои мысли. У кого то тяжёлые, у кого то легче.. Но они пожирали их изнутри, всё сильнее отдаляя от реальности, топили сознание в омуте рутины и быта. И чем дольше тянулось это ожидание, тем сильнее становилось напряжение.

Свечение лун,

Сакуры цветки падут.

Ничто не вечно.

Поймешь, что веселье не зависит от обстановки, только когда… умрешь. Эпичная фраза, не правда ли? Звучит очень громко. Всегда так, когда говоришь о смерти. Начинает казаться, что то, о чем ты сейчас говорил, несет очень глубокий смысл. Это слово, словно воздушный шар, который лопнули у тебя над головой. Вроде и внезапно, и пугает, но это пустой звук.

Этот человек с одним глазом, который меня искал, не заметил, как я сидел за столиком в нескольких шагах от него. Потому что я сидел всего на метр дальше от того места, где он ещё мог увидеть. Его нос не дал ему меня поймать, а белый с синеватым отливом глаз плавно двигался, повинуясь сигналам мозга, заставляющим его двойника искать в толпе, среди посетителей кафе нужное лицо. Он не увидел меня, потому что я не попал в его поле зрения. Немного. Совсем чуть-чуть. Потому что он на несколько градусов не довернул голову. И его нос меня спас. Его собственный длинный горбатый нос. Спасибо, нос. Теперь я могу спокойно доесть обед.