Коллекционирую истерики
Добро пожаловать в мир, нарисованный душевнобольным.
Добро пожаловать в мир, нарисованный душевнобольным.
Люди, которые оставили. Просто в их жизни тебя больше нет. Раз и все. Так тяжело это понимать и принимать, несмотря на то, что все было ясно очень и очень давно. Да не во времени дело… Просто когда ты видишь те черты, которые были дороже всего, которые хотелось видеть вечно, с которыми так хотелось быть, но не вышло. И не важно по каким причинам и обстоятельствам, просто уже между вами ничего нет. Просто ты видишь человека, а внутри будто что-то ледяное растекается и проедает все без разбора. Когда кричать от боли уже поздно, когда все, конечно, можно менять и даже возвращать, вот только нету смысла. Просто ты чувствуешь, что эта точка невозвращения. Не пропасть, а именно точка, совсем. И это не то, что бы страшно, просто тяжело, наверное…
Те самые, что три месяца назад были всем миром. Те, кроме кого было не нужно ничего. Сегодня просто ходили мимо, никаких привет-пока, ничего. Да все это, конечно, пройдет очень скоро, снова будет куча счастья, но сейчас, наедине с собой, дома, это очень… Не отпускает. И не жжет, не режет, вообще не цепляет уже ничем, но почему-то так засело где-то за кожей, что никакими способами не вытравить…
Сколько же вы оба значили, я оглядываюсь назад и понимаю, что это действительно было больше похоже на сумасшествие, но ведь было счастье, было хорошо, действительно хорошо… А сейчас все другое, абсолютно. Нет, ни капли не хуже, но другое… Но уходить от прошлого, тем не менее, сложно… Уже не очень, но в то же время почти невозможно, потому что в голове, потому что в сердце. Не то, что есть, а то, что было. Но прошлым жить нельзя.
У всех, наверное, есть такие воспоминания, которые даже сквозь время кроме распыляющей боли дают еще и свет, которые все никак не покинут не то, чтобы душу или голову, а просто все тело. Которые поражают своей глупостью, выводят одним только фактом существования вообще, но они есть, не уходят, держатся так крепко, как будто шрамы от каленого железа…
Так стыдно в них признаваться не то, что кому-то, а даже себе… Потому что просто нельзя так тонуть в прошлом. Каждое свободное мгновение. Потому что это до сумасшествия глупо и никчемно, потому что это просто не стоит того, но почему-то выходит только так, никак иначе. И что бы ты ни делал, чем бы ни занимался, стоит лишь на секунду отвлечься и все - ты снова падаешь в пропасть. Ты снова теряешь себя в бездне прошлого. Такого короткого, но почему-то именно для тебя важного. И необъяснимо, почему именно эти моменты, но они… Они перед каждым сном, они в каждом сне и просто в любое мгновение сомкнутых век… Они вместо любой секунды, которая могла бы быть пустой, которую ты не успел наполнить… Они везде, ты все еще живешь в прошлом, а это так… Стыдно? Нет. Ведь нечего стыдиться, если ты не врал в те моменты, если все было настолько важно, что даже сейчас с тобой. Больно? Нет. Видны все краски жизни, ты можешь много и от чистого сердца смеяться, делать светлые вещи, дарить улыбки. Боли точно нет. Пусто? Нет. Давно уже заполнились те пробои, что образовались сначала, когда не стало прошлого. Просто то, что осталось, гораздо глубже обычных чувств. Это глубже памяти.
На душе уже успокоились все волны, небо над головой все светлее, уже сквозь облака начинает пробиваться солнце… Но далеко еще и очень долго до нового сияния, до нового счастья и солнечного света. До такого, как было до… До такого же затишья перед бурей.
Теперь все то, что казалось прекрасным, дорогим и нежным вызывает лишь эмоции, подобные тем, что испытываешь, когда вспоминаешь, как обрезался бумагой. Да-да, ту самую боль, которая оказывается незабываемой, дико неприятной, которая в разы слабее даже простого растяжения, но так плотно осаживается в память. При воспоминании о которой по губам невольно скользит оскал…
Да, все тихо, и теперь надолго. Я уже не ищу того солнечного блеска, пока что меня устроит обычная прохладная непогода. Главное - чтоб не шторм. Главное, чтоб больше не буря. Главное, чтоб снова между пальцев не проскользнул тот самый, тонкий лист бумаги…
Мы с теми, с кем хотели бы быть, но не можем… А ты опять, и опять утро в слезы. И все давно не горит, давно уже все сравнялось и жизнь своим чередом, но… Снишься. И так тепло опять было, снова вспомилось, как не было ничего дороже, чем просто обнять, чем просто смотреть в глаза, слышать голос. Как это было важно, как сильно осталось где-то внутри… Как сильно перевернулось все после. Вокруг люди, все здорово, и есть даже близкие, но что-то не отпускает, вроде и не приковывает, но оставить так просто уже невозможно. Уже и не больно даже. Просто внутри что-то сломалось. Еще тогда. И теперь этот разлом двумя краями впивается изнутри в душу и в тело. Он заставляет все еще держать, но при этом так сильно выгорать из-за чего-то ужасного, что убивает свет, что убывает тепло. Но то, что хоть ненадолго было единственным, никогда не уничтожить до конца. Оно там, глубже, чем все остальное…
Вот то, что складывается из мелочей. Так было здорово слышать голос хорошего человека аж два раза за день. Так здорово, когда есть, чему искренне радоваться. Особенному вагогу в метро, звонкам, таким неожиданным, но таким приятным. Пусть не сильному, но такому долгожданному потеплению, новым возможностям…
Всегда есть, чему радоваться. Надо только хотеть и верить.
Никогда не говори "никогда"… Рано или поздно так должно было быть, а как же иначе. Чтож, все не так плохо, первые впечатления неплохие, лол.
- Лесь, будь дома раньше!
- Я могу быть только дальше…
— Я хочу тебя увидеть, приходи пораньше, но имей ввиду, я хочу спать.
— Хорошо, спи…
Вода из бутылки в чайник, жестокий угар во время завоевания зеркала, "Это гар, Лесь, он разрешает тебе все". Мягкие стены, мягкое все, двоякий голос, "череп инопланетянина", жесть. И вообще такой расслабон, все такое никакое, вообще ерунда на самом деле.
А дома вторая волна накрыла… И это хорошо. Первый раз не всегда больно.
События тоже текут мимо: откуда ни
возьмись появляются люди, что-то говорят, потом уходят, и ты
барахтаешься в историях без начала и конца -- свидетель из тебя
был бы никудышный.
***
Но я
всегда оставался среди людей, на поверхности одиночества, в
твердой решимости при малейшей тревоге укрыться среди себе
подобных -- по сути дела, до сих пор я был просто любителем.
А теперь меня повсюду окружают вещи -- к примеру, вот эта
пивная кружка на столе. Когда я ее вижу, мне хочется крикнуть:
" Чур, не играю". Мне совершенно ясно, что я зашел слишком
далеко. Наверно, с одиночеством нельзя играть "по маленькой".
Вторник, 30 января
Но Люси вне себя, преображенная, отдающаяся страданию с нерасчетливой щедростью. Я завидую ей. Вот она стоит, выпрямившись и раскинув руки, точно ждет, когда на них появятся стигматы; она открыла рот, она задыхается. Мне чудится, что стены по обе стороны улицы начинают расти, что они сближаются, что Люси на дне колодца. Несколько секунд я жду, я боюсь, как бы она не рухнула навзничь, она слишком тщедушна, чтобы вынести бремя такой необычной муки. Но она не шевелится, она стала каменной, как все, что ее окружает. На мгновение мне приходит в голову, что раньше я в ней ошибался и мне вдруг открылась ее подлинная натура…
Люси коротко стонет. Подносит руку к груди, широко открыв удивленные глаза. Нет, не в самой себе почерпнула женщина силу страдания. Она пришла к ней извне… с этого бульвара. Надо взять Люси за плечи и увести на свет, к людям, на уютные розовые улицы: там нельзя страдать с такой силой, и она обмякнет, к ней вернутся ее рассудительный вид и привычный уровень страданий.
Половина шестого (Пятница)
Это солнце и синее небо – всего лишь обман. Вот уже сотый раз я на него попадаюсь. Мои воспоминания – словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.
***
Никогда еще я не испытывал с такой силой, как сегодня, ощущения, что я лишен потайных глубин, ограничен пределами моего тела, легковесными мыслями, которые пузырьками поднимаются с его поверхности. Я леплю воспоминания из своего настоящего. Я отброшен в настоящее, покинут в нем. Тщетно я пытаюсь угнаться за своим прошлым, мне не вырваться из самого себя.
Пятница, 3 часа
Ужасно разбитое состояние. Как будто БУМ и все. Без особых причин. Просто стало все равно. И как-то… Никак. Совсем. Пусто. Да, это пройдет и не в первый раз, но все равно противно, будто тону в чем-то.
Да какие тут могут быть слова! У меня вспотели все руки и внутри будто все взорвалось, это кажется НЕВОЗМОЖНЫМ, но это уже сделано. Как и что будет? Не представляю. Но… Это нечто. Как ты можешь быть таким… И все, что за "светлым"… Оно… Да не важно, плевать. Ты даришь счастье, о котором нельзя было даже мечтать.
Мысли в голове летают с бешенной скоростью.
Начну, наверное, с того КАК.
Первый раз я увидела тебя в "Калинке"… Да-да, так давно, и очень смутно помню, но все же. Этот взгляд на СТАРШИХ ребят, мысли "Вот мы вырастем и станем такими же!" И выросли… Быть может, не такими же. Но…
Затем - школа, легкая атлетика, но все как-то мимо, уж больно резкой была черта от СТАРШИХ. По крайней мере, для меня.
Чуть позже, когда ты уже закончил школу, то приходил на школьные игры, а мы такие все деловые, тебе смешно, наверное, было…
Дальше - встреча в армейце, лагерь… И все уже чуть ближе но… Все еще ты был СТРАШИМ.
А немного позже другой человек дал мне чувства. Много разных, но таких, что выливались в стихи, которыми я поделилась с человеком, похожим на ангела.
И тем, кто просто появлялся первые разы тогда, когда не смог бы помочь никто, о ком думалось. А ему было плевать. Не знаю как, но это, наверное, можно только чувствовать. Никакие расчеты или угадывания не помогут. И он знал. Стоило появиться, как сразу все изменялось. Действительно изменялось, на 180 градусов, при чем без таки какого-либо сожаления, он подарил веру, понимание огромного счастья и тепла НАСТОЯЩЕГО момента, подарил ВСЕ, что есть сейчас. И сегодняшний вечер не стал исключением. Так мало людей, с которыми можно просто кричать от переизбытка чувств, ощущать, как трясутся руки с намешанным чаем, плакать от песен с вашего общего, любимого места, делиться чем-то до дрожи личным и не бояться, а знать, что так должно быть.
Это, конечно, слова, пусть не пустые, но их так мало… Хочется верить, что ты понимаешь и чувствуешь. Да и что за глупости - верить. Ты чувствуешь. Спасибо. Я не устану повторять, что ты - ангел, лучик света в жизни любого.
Наверное, это глупо… Да не наверное, конечно это глупо! Посвящать стихи тем, от кого отворачиваешься. Убегать от взгляда, прятаться за льдом, а оставаясь с собой один на один опять чувствовать эту дрожь в теле и холод по спине. От того, что снова все не так. От того, что так, как было очень глубоко засело где-то анутри и не хочет уходить, да еще и греет. И как сложно просто контролировать все… Даже не знаю, зачем… Просто так получается, само. Стихи вылетают как птицы, даже на черновике лишь пара исправлений… И так все это снова сильно, снова хлещет по лицу. Все происходящее дарит настоящее вдохновение, но как же, тем не менее, режет… Это необъяснимое чувство. Внутри все рвется обратно, просто быть, как-нибудь, лишь бы к тебе. За все на свете. А в голове "НЕТ! НЕТ! НЕТ!"
И да, сердце я не слушаю. Кроме разума кричит еще и гордость. Но вдохновение, оно стирает все. Оно позволяет жить тому, чему запрещает все мое разумное существо. Я не понимаю, как…
Ведь все, что было, это так… Да никак. Даже нету никаких причин так все помнить. И ты не помнишь, да даже если и помнишь, то не думаешь. А у меня опять бардак в голове, как же выматывает…
Ведь все живут по-разному. Микробы тоже живут, млекопитающие и рептилии живут, они "живые организмы", как учит биология. Исключительно с точки зрения эволюции - прожить жизнь - это сохранить род, дать новый набор генов потомству.
Но неужели человек действительно сродня животным? Неужели весь ителлект лишь для того, чтоб продолжать существование в более комфортных условиях? В современном мире, с одной стороны, все ярче выделяют духовную сферу, другой - все меньше людей это понимают. Не думают об этом, а именно понимают. В чем же разность этих слов?
Все дело в том, что думать может и ребенок о квантовой физике, просто тысячи раз прокручивая эти слова в голове, даже не улавливая смыса как такового. Вот и мы, именно последние пара-тройка поколений, все больше говорим о чувствах, духовных ценностях, а с развитием психологии такие понятия вдалбливаются, другого слова и не подберешь, в головы детей людьми, которые зачастую и сами-то не знают и не чувствовали многого. А из простых рассказов таким тонким вещам, как настоящие чувства, неучиться нельзя. Их можно только увидеть, прочувствовать.
Но мы разучились. Так много людей, которых можно заметить, проживают свою жизнь в грязи… Что бы там ни было, все вызывает агрессию, злость, все опошляется до невозможности. И это не еденичный случай, это - безнравственная, почти что ставшая нормой, основа. Для многих - уже шаблон.
И это грустно, очень грустно… А ведь не так сложно быть просто человеком. Человеком не с точки зрения биологии, где ты - homo sapiens, а с точки зрения другого человека, имеющего душу.
Ведь вовсе несложно вместо злости везде искать вдохновения. Рисовать, писать, сочинять, переводить в музыку все, что чувствуешь. Ведь ты не одинок и другие души ищут что-то родное, для каждого найдется понимание. Надо только подать себя. Свою душу.
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пусть твои полузакрыты очи,
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, —
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.
И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер…»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, —
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
4 декабря 1925
Мне не хватит даже всех слов, не хватит эмоций языков всех народов, чтоб передать, что значит это место.
Оно настолько неповторимо, настолько особенно, что это можно только чувствовать. Как? Я просто честно признаюсь, что не смотря на то, что не была там уже 5 смен, а по меркам лагеря это безумно много, я плачу каждый раз, когда нахожу что-то связанное с ним.
Это то самое чувство, когда уже невозможно контролировать тот огонь, что разгарается. Это то самое чувство, когда слезы жгут щеки, но нету никакой истерики или боли, просто очень сильно. Очень сильно вспыхивает сердце при одних только воспоминаниях. Когда уже физически ощущаются те нити, которые тебя привязывают к этому месту.
Это та бухта души, в которую хочется возвращаться всегда. Как бы ни было. Только там люди умеют любить так. Я не знаю больше мест, где можно так жить. Не спать до 6 утра, а в 8.30 уже подъем. Днем эти люди вокруг. Те, которых невозможно заменить, кто останется навсегда. Чьи имена позже будут выгравированны на четырехкамерной мышце твоего тела. Потом тихий час, который так нелюбят дети, но так обожают вожатые и старшие отряды. А потом опять дела, дела, дела, а потом эти ночи… Гитары, песни, задушевные беседы, чьи-то хмельные глаза, но в них любовь. Везде любовь, везде верность и правда.
Такие места невозможно оставить навсегда и запросто. Такие места навсегда остаются с тобой. В сердце, душе, памяти, в каждой клеточке.
Самые популярные посты