Together or Not at All

Начну с того, что тизер ПРОСТО ОХРЕНЕННЫЙ! Не помню сколько раз я уже его посмотрела, но мурашки до сих пор. Для бедняжек, которые еще не видели вот вам ссылка, бегите. Жду дубляжа, чтобы пересмотреть еще тысячу раз. Лили и Роберт прекрасно смотрятся в своих ролях. Я удивленна, что нам показали так много сцен в тизере, не то что с Голодными играми, когда мы не спали ночь, чтобы увидеть как Китнисс просто бежит по лесу.

Понравился ли мне Джейми в роли Джейса после просмотра тизера? Изменила ли я свое мнение? Я уже писала, что он мне безразличен и Джейсом для меня всегда останется Петтифер. Но он хороший актер, и думаю многим понравится после выхода фильма, и мне в том числе. Очень жаль, что показали мало Изабель, ее толком не разглядеть, зато, если постараться можно увидеть Роба без футболки.

Глава 2

Дикий час

Марс превратился в колонию. Сюда ссылали преступников со всей галактики, отдавая последнее слово после доказывания вины — канцлеру, который должен был устанавливать меру наказания для каждого преступника. Ссылка на Марс считалась пожизненной, но каторжане не томились в заточении в холодной темнице, вместо этого их отдавали на растерзание динозаврам и выставляли все на публичное обозрение. Для этой цели была выстроена огромная арена, как на гладиаторских боях. Планета страдала от недостатков природных ресурсов, поэтому вместо электричества они использовали огонь в качестве ночного освещения и для приготовления пищи. Днем марсиане почти не выходили наружу и проводили время в подземных городах, а ночью выбирались, чтобы сделать работу, которую не позволяло сделать жалящее солнце.

Вместо трибун на арене были небольшие пещеры, кольцами уходящие вверх. В центре ристалища, кругом стояли высокие столбы, к которым приковывали пленников, и держали под раскаленным солнцем целый день, а затем отдавали на съедение динозаврам. С верхушки столбов до самого низа свисала длинная толстая цепь с наручниками. Люди приковали меня к одному из них, как только поймали с Доктором у ТАРДИС. Целый день я томилась на горячем солнце, с жаждой на губах отсчитывая минуты до заката. Наручники сильно нагрелись, оставляя на запястьях ожоги и глубокие полосы. Я старалась их снять, сложить кисть и вытянуть наружу, но ничего не получалось. Они словно браслеты плотно сидели на руках и только жалили пальцы при попытке освободиться. Губы от жажды и жары стали сухими, и покрылись твердой плотной корочкой. Очень редко на Марсе поднимался теплый ветер и сыпал в глаза раскаленный песок. Из-за этого мои веки покраснели и опухли.

Марсиане носили минимум одежды и разрисовывали свою красную кожу черной краской. Мне казалось это бессмысленным, потому что на жаре она текла по всему телу и оставляла пятна. Доктор сказал, что они себя раскрашивают краской ядовитой для динозавров и, учуяв плохой запах, рептилии не решатся на них напасть, если вдруг вырвутся из сдерживающих их цепей.

Так как планета является закрытой, любых пришельцев на Марсе считают за нарушителей закона и, приравнивая к заключенным, отправляют на публичную казнь.

Узнав, что я землянка канцлер заправляющий колонией велел зажарить меня на солнце в первый же день, а Доктора отправить в камеру для ожидания решения по делу "требующего больше раздумий в целях пользы населения". Чем мог им помочь Доктор, я узнать не успела, нас разлучили и бросили по разным отрядам военнослужащих. Если бы к нему обратились с любезной просьбой, он бы не оказывал сопротивления и приложил бы все усилия что мог, но после заключения и грубого обращения, я сомневаюсь, что в нем найдется терпение и желание оказать услугу.

Я сидела на земле целый день. На арене не было ни одной тени, за которой можно было бы спрятаться. Прижавшись щекой к нагревшемуся плечу, я с закрытыми глазами слушала кашель полуживого мужчины у соседнего столба.

Он почти не открывал глаза, а если и открывал, то поглядывал на меня, едва здоровым взглядом.

— Ты правда землянка? — наконец обратился он ко мне.

Я открыла глаза и нехотя повернула к нему голову.
Его лицо и шея покрылись красной сыпью от солнца, руки были спрятаны за спину, чтобы железо на запястьях меньше нагревалось.
Как он смог их так вывернуть, если наручники нам крепили с вытянутыми перед собой руками?

— Вы их прежде не видели? — спросила я.

От долгого молчания и засухи в горле мой голос казался хриплым и неприятным.
Мужчина посмеялся и прикрыл воспаленные от солнца глаза.

— Я их видел достаточно. С кем-то дружил, с кем-то работал, с кем-то путешествовал, с кем-то воевал. Земля взорвалась шесть лет назад из-за расширения солнца, как ты сюда попала? Я слышал, последняя землянка сейчас натянута на каркас.

— Долго объяснять, — сказала я, грустно отведя глаза. — За что вы здесь?

— Просто путешествовал, и меня забросило не в то место.

— Меня тоже. В последний раз кажется.

— Как сказать.

Ветер бросил ему в глаза горсть песка, и мужчина зажмурился, словно проглотил горькую пилюлю.

— Капитан Джек Харкнесс, — представился он, когда песок наконец-то скатился вниз по щекам.

— Авис.

— Ты прибыла на Марс одна?

— Нет, со мной был… друг, но нас разлучили.

— Дикари его помиловали? — сощурился капитан Джек.

— Нет, его заперли в камере до решения канцлера.

— О.

— Как долго нам ждать?

— Ну, — он поднял глаза к пустым пещерам, — пока не стемнеет. Они называют это Диким часом, я имею в виду, когда выпускают динозавров и зажигают огонь на самой вершине арены.

Я поморщилась и если бы во мне еще остались силы, то, наверное, впала в отчаяние. Путешествия с Доктором научили меня доверию. В такое пекло меня еще не забрасывало, но я твердо знала, что он обязательно выручит нас из беды, он не сдавался и не отказывался от надежды на лучшее даже в самые тяжелые времена.
Он придет за мной, он обязательно придет, ведь это Доктор он всегда знает, что делать. Ему никогда не бывает страшно, и я должна храбриться всем сердцем, чтобы выбраться отсюда.

— А ты хорошо держишься, — заметил Джек, все еще щурясь. — Многие плачут, кричат, сходят с ума, но не ты.

Я повернула голову и со всей серьезностью посмотрела ему в глаза.

— Потому что я не одна. Мой друг обязательно за мной придет.

— Хорошо, когда есть такой друг.

Больше мы не разговаривали. Изнеможенная на солнце, я старалась не тратить сил и меньше вдыхать марсианской пыли, скапливающейся в носу. Через несколько часов начало темнеть и пещеры стали заполняться шумными зрителями. Ночью они были облечены в меха. Видимо здесь как в пустыне — по ночам до смерти холодно, а днем горишь словно проклятый.

Они что-то кричали нам, гоготали и размахивали красными ручищами.
Джек рассеяно за ними наблюдал. В его глазах не было страха, скорее какая-то усмешка.
Над пещерами вспыхнул огонь, и люди закричали еще громче. По арене пронесся запах керосина и горелой травы, который поднял во мне волнение. Следом загремели барабаны и крики динозавров в темном вольере. От утробного рёва у меня скрутился желудок и подлетел, кажется, к самому началу пищевода.

Зрителей это только больше возбудило. Они стали кидать на арену куски мяса, которые тут же покрывались коркой пыли, как только со шлепком касались земли. От крутившегося вокруг безумия сердцебиение стало разбивать изнутри мой череп, и нагонять больше ужаса.

— Зачем они бросают мясо? Я думала главные блюдо здесь мы.

— Ты права, — ответил Джек. — Главное блюдо здесь мы, а мясо вроде призовой кормежки для динозавров.

Как когда идешь погладить кроликов в контактном зоопарке и покупаешь на входе кусочки овощей.
Двое мужчин в меховых жилетах потянули за цепи подымающие решетку между вольером и ареной. Из темноты вырвались крики динозавров и топот, под которым дрожала земля.
Я вскочила на ноги и словно кошка пытающаяся поймать себя за хвост, стала крутиться вокруг столба.
Толстая цепь крепко держалась на верхушке столба, как бы сильно ее не дергала. Я обмотала ею руки и, разбежавшись с двух шагов, повисла на ней в горизонтальном положении.

Джек поднялся на ноги и внимательно наблюдал за мной.

— Что ты делаешь, Авис?

Все части тела были слишком напряжены, чтобы растиснуть зубы и ответить ему. Цепь врезалась в кожу рук, и мой вес усиленно тянул меня к земле.
Напрягая каждый мускул, я стала карабкаться наверх, хватаясь раскрасневшимися руками за цепь и помогая себе ногами, обхватившими столб.
Зрители протестовали. Они кричали в пещеру к канцлеру, но она была пуста, в ней не горел даже огонь.
Крики динозавров усилились, от их шагов содрогались даже столбы. Я молилась о том, чтобы они не успели добраться до меня, пока я не достигну вершины.
Карабкаясь все выше и выше, я чувствовала, как твердеют напряженные мышцы. Еще чуть—чуть и мои ладони раскроются.

Джек решил уподобиться моему примеру и тоже не стал задерживаться на земле. Он выкрутил руки через спину, и поднимался гораздо быстрее, чем я.
Если бы перед прогулом физкультуры мне намекнули о том, что возможно когда-нибудь произойдет подобная ситуация и мне понадобятся подтянутые мышцы, я бы не стала есть мороженное в кафетерии.
Поднявшись наверх, я аккуратно встала на столб и, разведя руки в сторону, старалась поймать равновесие.

Динозавры хватали с земли куски мяса и рвали их зубами на части, либо проглатывали полностью. Мужчины с оружием, похожим на шокеры держали динозавров в пределах кольца столбов и не позволяли им приближаться к нижним пещерам, где они могли нанести вред марсианам.

Кольцо, на которое крепилась моя цепь, было вбито внутрь подобно гвоздю.
Не торопясь, я стала тянуть за него и шатать, чтобы попытаться вырвать. К счастью оно держалось не так крепко и легко крутилось вокруг себя.
Динозавры, тем временем, беспокойно бродили у столбов, и били мордой об соседние, в том числе и об столб Джека. Он удерживался благодаря тому, что держался за свое кольцо.

— Что дальше, милая?

Мои руки тряслись то ли от страха, то ли от нервов. Я вырвала кольцо из сердцевины столба и теперь была свободна от уз с ним, но не от уз с цепью. Она осталась у меня в руках, и я подумала воспользоваться ею как хлыстом, если потребуется.

Зрители приглушали даже рев динозавров. Чтобы добраться до нас, они приказали выпустить больше рептилий и на самых верхних пещерах, под огненным кольцом, открыли клетки с птеродактилями.

— Ты оторвал свою цепь? — крикнула ему я, оглядывая пещеры под пламенем.

— Пока нет, мое сидит слишком крепко, — ответил он, морщась от напряжения. Его руки стали крупнее от собравшихся мускулов, а лицо налилось краской. Кольцо стало расшатываться, и он вытянул его словно пробку.

Это чуть не лишило равновесия, но Джек вовремя собрался и выпрямил руки.

Один из птеродактилей, с крупной вытянутой головой, выбрался из клетки и расправил крылья над ареной. Сложив цепь пополам, и крепко сжав ее с двух сторон, я стала наблюдать за его полетом и ждать, когда он начнет снижаться.

Управлять динозавром, находящимся в воздухе гораздо сложнее. Марсиане не вешали на них цепей, потому что так они бы до нас не добрались, но и достать до них шокерами тоже не могли.

— Ну что? Первым будет твой, малыш? Мой вес он вряд ли выдержит, но твой вполне возможно.

Я очень плохо его слышала из-за криков зрителей, однако слова Джека удивили меня. Я ждала, что он попробует выбраться первым, как только появится возможность, но он отступает в сторону и готов ждать.

— А как же ты?

Джек ухмыляется и раскручивает на руке цепь, словно канат с крюком на конце.

— От меня просто так не избавятся. Но вы вернетесь за мной, хорошо?

— Джек, я не…

— Теперь самое время!

Я успела в последнюю секунду. Птеродактиль, летевший с другой стороны, спикировал вниз, и я набросила ему на голову цепь. Ящер уволок меня за собой и резко упал в полете из-за моего веса. Я испугалась, что он может рухнуть на землю, но небесный гигант вытянул шею и широко расправил крылья.

Трибуны задыхались от возмущения. Мужчины, следящие за динозаврами, растерялись, из чего я сделала вывод, что умом они не блещут. Двое из них стали драться между собой, пока не попали под ноги к динозавру.

Джек размахивал цепью и отбивался от тех, что разинув пасти, подымали голову и прыгали на столб.

Мои руки сильно вспотели от волнения и соскальзывали по цепи все ниже и ниже. От взгляда вниз становилось жутко и приходилось заставлять себя смотреть только прямо перед собой, но, ни в коем случае, не на ристалище подо мной. Птеродактиль поднялся над ареной и едва не поджарил меня на огненном кольце. Я успела поджать ноги, но жар горячих языков все-таки почувствовала на себе. Шнурки ботинок почти коснулись огня, но не успели загореться и начать жечь меня снизу.

Я не могла поменять своего положения и забраться птеродактилю на спину, чтобы облегчить себе побег. Вспомнились слова преподавателя физкультуры, что я настолько ленива, что не могу удержать на руках собственный вес. Если бы меня предупредили о заключение на Марсе, я, возможно, стала бы более трудолюбивой и подвижной.

За ареной оказалась голая пустыня с низкими пещерами — входами в подземные города. При таком пекле я понимаю, почему марсиане предпочитали проводить день под землей, а наружу выходить ночью.

Одно здание, однако, выделялось на фоне остальных. По форме оно напоминало треугольник, небольшой высоты, но с мощными, толстыми стенами и прозрачной пирамидой наверху. Днем она, должно быть, пропускала через себя все лучи и усиливала их температуру бликами и отражением на стекле. Отличное место, чтобы томить пленника более полезного, но не заслуживающего меньшее количество солнечных ванн.

Птеродактиль завопил и стал падать, мотая меня в воздухе из стороны в сторону. Его голова опустилась вниз под моей тяжестью, а крылья медленно складывались за спиной.

Я упала на стеклянную крышу и проломила ее своим весом, словно падающая с неба бомба. Уже от первого удара тело задрожало словно пружина, но я мысленно приготовилась к еще нескольким, не менее болезненным ударам.

Смешавшись с потоком стекла, который окружил меня словно косяк рыб, я упала на твердую поверхность и застонала от боли. Птеродактиль рухнул следом, с силой ударив меня по грудной клетке. Он все еще барахтался и пытался ударить вытянутой мордой, но цепь мешала ему и, приподнявшись на локтях, я отползла от него на достаточное расстояние, чтоб он меня не достал.

Стружка стекла раскрошилась у меня под коленями и колола сквозь плотные колготки. В смятение от чувств, пережитых за последние минуты наполненные адреналином и букетом из других экспрессивных эмоций, я уже не обращала внимание на столь незначительные травмы.

Стекло осталось у меня в волосах, глубоко в ладонях, поцарапало куртку и даже попало в рот. В страхе, что могла что-то проглотить, я выплюнула всю слюну, что накопилась во рту и почувствовала вкус крови на языке.

Комната, в которую мы провалились, была небольшая, треугольной формы с прозрачными стенами и потолком.

Тело очень ныло от ушибов и на глазах проступили слезы боли и злости. Я встряхнула головой и повернулась назад, пока птеродактиль крутился вокруг себя, бился крыльями об пол.
Доктор был здесь, как я и предполагала. Если бы птеродактиль не начал падать прямо над крышей, не знаю, хватило ли во мне духу и безрассудства, чтобы спрыгнуть самой. Я не убилась насмерть, но и не чувствовала себя блестяще. Стены комнаты двигались в разные стороны, будто я только что крутилась на месте несколько минут. Чтобы все прекратилось, я поднесла руки к вискам и постаралась сосредоточиться.

Доктор стоял на цыпочках прямо передо мной. Вид у него был то ли виноватый, то ли обеспокоенный. Он держал руки вместе перед собой, как когда был готов начать извиняться, или оправдываться.

— Вот ты где! — сказала я хриплым голосом и чуть покачнулась на коленях.

Попытки встать привели к страшной боли в голове. Доктор взял меня за руки и не спеша поднял на ноги.

— Как ты сбежала, Авис?

— Штучки Гарри Поттера. Ну, если ты понимаешь, о чем я.

За спиной Доктора я увидела копну светлых кудрей и знакомую белую куртку.

— Ривер? Минуточку…

Земля ускользнула из под ног, словно она была бумажным листом, который просто вырвали.

Доктор подхватил меня, когда ноги подкосились, и я начала терять сознание. К горлу подошла тошнота, стеклянная комната закрутилась вокруг как зловещая карусель. Я хотела поднять руки, чтобы обхватить за плечо Доктора, но они повисли вниз, словно были пришиты к туловищу. Приказывала себе сосредоточиться на одном предмете, и прекратить все это.

Я чувствовала, как меня несли на руках, но сознание, то просветлялось, то снова погружало глубоко в темноту. Иногда я открывала глаза, всего на пару секунд, и видела перед собой только слезную пелену, как когда проснешься среди ночи, но не можешь собраться с мыслями, потому что находишься еще во сне.

Вокруг одновременно было много суеты и тишины. Беспокойный шум какое-то время разрывал мою голову, но пропадал, то ли на секунду, то ли на час. Я не могла сориентироваться во времени и пространстве, все еще казалась, что я падаю с ног, снова и снова.

— Авис. Пташка Авис, открой глаза.

Сладкий голос Ривер пробился сквозь темноту и потянул меня за собой. Она звала очень тихо и ласково. Постепенно темный занавес спал, и я стала слышать ее четче. К моей голове приложили что-то холодное, от чего боль казалась не такой резкой.

Я медленно потянулась к ней и нащупала мягкую руку Ривер. Она позволила взять мне холодный мешочек и придерживать его самой.

Яркий свет огней ТАРДИС пробирался через ресницы и медленно, боясь резкого света, я открыла глаза.

Ривер сидела передо мной на коленях, рядом с приборной панелью, я же полулежала на единственном кресле вокруг, куда обычно падала во время движения или приземления ТАРДИС.

— Нет-нет, все хорошо, она очнулась! Спасибо сестра, — пробормотал в телефонную трубку Доктор и так громко повесил ее на место, что я вздрогнула от раздражения.

Капитан Джек ел рожок с мороженым, опершись одной рукой на круглые перила вокруг приборной панели. Его одежда была сильно перепачкана кровью и разорвана, хотя сам он был цел и невредим. Одна из подтяжек порвалась и просто болталась навесу.

— Джек?

Он подмигнул мне и указал на пакетик на моей голове.

— Подкрепись мороженым, сахар поможет прийти в себя, а то Доктор переживал, что ты впадешь в кому.

— Тебе бы в голову приходили мысли и пострашнее, если бы нес ответственность за своих спутников.

— Если бы Авис верила в меня, как в тебя, то я с тобой согласен.

Я отняла мешок от головы и увидела шарики мороженного, что раньше лежали в морозилке у буфета. Мы их купили на той же планете, где пытались съесть огромный зефир.
Наручники сняли с моих запястий и наклеили на них широкие пластыри, такие же были и на коленях, где порвались колготки. Наручники оставили после себя глубокие красные обручи, которые я чувствовала даже сквозь обезболивающие пластыри.

— Как вы узнали про Джека?

— Мы старые приятели, — пояснил Доктор. — Он такой же путешественник как мы, но его телепортатор сгорел в очередной раз, на Марсе. Повезло, что здесь оказались мы, пришлось его вытаскивать с арены, прежде, чем динозавры стали отрывать ему вторую руку. Кстати об этом, Джек бессмертный, так что мы могли и не торопиться, но это долгая история Авис, расскажу, когда пройдет твоя огромная шишка на затылке. Что тут у нас? У-у-у! — Доктор протянул руку к моей голове.

Они рассказали мне, что Ривер получила сообщение о бедствии на ТАРДИС и отправилась по координатам места и времени, указанным в сообщение. Собрав информацию она вызвала Атракси, которые задержали канцлера и закрыли колонию на Марсе. Казнь противоречила закону о гуманности учрежденному в этой галактики. Заключенных отправляли на Марс и оставляли их наказание на усмотрение колонистов с идеей, что они будут отбывать свое заключение, работая на наружной стройке или в шахтах. Но так как планета была закрытой для вторжения посторонних, до нашего прибытия на нее о публичной казни никто не знал в галактической полиции.

Атракси освободили нас от тирании Марса, но приказали покинуть планету в течение получаса.
Сообщение о бедствии было подписано нашими именами, но Доктор отправил его Ривер в прошлое только, когда мы добрались до ТАРДИС.

— Постскриптум: дождитесь небесного гиганта и вытащите с арены Джека. Подпись: Йауза! Доктор и Авис. Готово! — воскликнул он, закончив набирать сообщение на наручном устройстве Ривер. — А теперь, развезем всех по домам. Селени, отдохни у себя в комнате, предупреждаю — будет штормить следующую пару часов.

— Как скажешь Доктор.

Я встала с кресла и побрела в свою комнату.

— Подождите, — Джек застыл с холодной физиономией, и мороженое потекло по его руке. — Почему ты назвал ее Селени?

— Это ее фамилия, Джек. Какая разница? Куда тебя подбросить? В проклятый Торчвуд или другое место?

— Вообще-то Селенис, — поправила я, потому что Джек все еще смотрел на меня с негодованием. — Но в документах у меня фамилия записанная неправильно.

— Ну, какая разница? Не мучай ее, иначе нам и правда придется отправиться к сестрам Изобилия.

— Доктор прав. Иди, приляг Авис.

Уснуть мне не удалось из-за шума в комнате управления ТАРДИС. Вообще-то я привыкла к нему, Доктор часто не спал по ночам и колотил по чему-нибудь у панели управления. Но сегодня звуки, словно пчела гудели у меня в раздраженной от падения голове. Я задремала всего на полчаса и проснулась в ужасном смятении, будто проспала всю ночь в поле, на холодной земле. Очень хотелось сладкого и глотков свежего воздуха.

ТАРДИС стояла в покое. Когда я вышла в комнату управления, то она была пуста. Линзы не работали, и большинство приборов было отключено.

Через высокие окошки в дверях ТАРДИС я увидела кусок голубого неба и зеленую листву на деревьях. Когда мы улетали, погода была хмурой, а деревья стояли почти голыми. Значит это не Лондон, по крайней мере не того времени, когда мы его покинули.

Дверь была немного приоткрыта, поэтому я решила, что Доктор стоит где-то рядом.

Сквозь светлую полоску в щели я почувствовала свежий летний воздух и вышла на улицу.
По ту сторону оказался парк с множеством деревьев и небольшим мостиком над прудом с лебедями. Доктор стоял у ограды моста, кидая вниз на воду хлебные крошки. Лицо у него приняло задумчивое выражение, тонкие пальцы медленно растирали крошки. Густые пряди волос упали на лоб, словно козырек шапки, но Доктор был так сосредоточен на крошках в его руках, что перестал замечать лебедей и попрошаек-воробьев, скачущих по грязным перилам.

Его вид меня насторожил. Мне не нравится, когда он притихает и остается наедине со своими мыслями - это значит, что-то тревожит его, но он слишком заботлив, чтобы рассказать об этом.

Я закрыла за собой дверь и тихо встала рядом. Доктор не заметил меня за своим плечом. Я протянул руку и, взяв у него из ладони немного крошек, рассыпала их по перилам, чтобы воробьи могли подойти поближе к нам.
Доктор повернул ко мне голову, и на его лице появилась улыбка. Она немного успокоила и отвела мои подозрения, но я так же знала, что он не скажет мне причин своей задумчивости.

— Ты загрустил?

— Просто задумался, — спокойным голосом ответил он и полностью открыл ладонь, чтобы крошки упали на воду.

— Где Ривер и Джек?

— Ушли и попросили за них попрощаться. Как ты себя чувствуешь, пташка Авис?

— Хорошо. Хочется сладкого, и подышать свежим воздухом после марсианской пыли. Я оказалась бесполезной в этом путешествии.

— Ты оказалась очень храброй, Авис, — улыбнулся Доктор и, вытянув руку, стал загибать пальцы. — Выдержала Дикий час, обманула марсиан, сбежала со смертной казни на птеродактиле, нашла меня и проломила эту чертову крышу, которая чуть не поджарила меня на солнце. Кстати, ты заметила наш отвратительный загар?

Доктор подставил покрасневшее лицо теплому ветру, и я рассмеялась. Наши руки и лица стали ярче, но остальные части тела остались прежнего цвета.

— Придется сидеть в ванне с лимоном несколько недель, вот зараза!

Он оглянулся назад и посмотрел на аллею, по которой прогуливались люди. Их фигуры скрывали пышные цветущие деревья, похожие на яблони, что росли рядом с дорогой ведущей к колледжу.

— Я тут видел тележку с фруктовым льдом, не хочешь попробовать?

— Да, конечно.

— Но прежде, чем мы подкрепимся и отправимся в другое путешествия, я хочу, чтобы ты взяла это.

Доктор достал из кармана пиджака карманные часы на длинной цепочке и протянул мне. Я взяла их в руки и провела пальцем по золотистой крышке, переливающейся на солнце.

— Это ведь не часы Повелителя времени?

— Конечно, нет, открой их.

Крышка отворилась так резко, что часы чуть не выпрыгнули у меня из руки. Циферблат внутри оказался самый простой, стрелки громко отбивали секунды.

Из внутреннего кармана пиджака Доктор достал точно такие же. Он открыл крышку вторых часов и протянул их ко мне.

— Вторые будут у меня, они показывают то время, в котором находится их близнец, и начинают тикать, если только находятся в одном времени. Так я буду знать, как далеко от меня ты будешь находиться, если нас снова разлучат.

Я улыбнулась и не спеша закрыла часы.

— Спасибо Доктор.

— Пожалуйста, Авис. Ну, что, теперь за фруктовым льдом?

Мы закрыли двери ТАРДИС на ключ и спустились вниз по мосту. Я повесил часы Доктора на шею и впредь никогда с ними не расставалась.

Глава 1

Начало времени

Я села за письменный стол в два часа ночи и щелкнула рычажком лампы, затем оглянулась назад и убедившись в своем решение, коснулась ручкой бумаги.

За окном, что выходил на заросший сад, двигались мрачные тени. Они растворялись в ночной тьме, как только ловили мой взгляд. Стало не по себе, и я старалась больше не смотреть на сад, тем более, когда там томилась ночная темнота. Ручка с черными чернилами уже оставила жирное пятно на бумаге, пока я вглядывалась в окно, поэтому пришлось открыть верхний ящик стола и заметить лист.

Дорогой Доктор

Ты никогда обо мне не узнаешь. Это очень грустно, потому что я слышу тебя, твой голос, звуки ТАРДИС и мне кажется, что мы оба где-то рядом. В моей комнате есть старый шкаф, который достался маме от ее бабушки. Он высокий и глубокий, но кроме зимней одежды, туда сложить ничего нельзя, потому что нет ни полок, ни крючков. Он сделан из дуба, а может быть из другого крепкого дерева. Не суть. Там пахнет маминым розовым мылом и старым меховым воротником, который пожелтел и осыпался из-за того, что никто не решится накинуть его на свои плечи уже двадцать лет. Я слышу тебя через него, через этот старый шкаф, больше похожий на задеревенелого великана. Не знаю, как тебе объяснить, что с ним не так, думаю, ты бы мог сам рассказать мне, почему так происходит, но мы никогда не встретимся и это очень печально.

Твой голос будит меня по ночам, но когда я открываю дверцы шкафа, то утыкаюсь носом в шубу и старое папино армейское пальто. Я подумала, что может быть, если положить туда письмо, то оно попадет к тебе? Хотя, другие вещи же не исчезают… не знаю с чего я взяла, что письмо непременно может попасть к тебе в руки.

В любом случае, положу конверт внутрь сегодня же вечером.

Девушка из шкафа,
Авис.

Закончив письмо и положив его в конверт, я поднялась со стула и подошла к шкафу. Из щели между дверцами доносился отдаленный голос, бормотавшего себе под нос Доктора. Я прислонилась ухом, но не смогла разобрать его речи, так быстро он что-то лепетал. Чтобы не разорвать связь, чья работа не оправдывается моим разумом, я не стала растворять дверцы, а просто просунула письмо через щель и тут же прыгнула в кровать.

Сегодня выдался такой длинный день, что я поспешила закрыть глаза, чтобы убедиться, что он наконец закончился и скоро наступит утро. К сожалению, после такой волнительной ночи, быстро заснуть не удалось. Я долго переворачивалась с бока на бок, глядела на часы, утыкалась носом в подушку. Матрас казался камнем, натирающим ноги и спину. Голос Доктора все еще шумел в шкафу, а затем и у меня в голове, когда я начала проваливаться в сон.

Будильник разразился диким звоном в семь часов утра. Я распахнула глаза и несколько раз хлопнула по нему рукой, чтобы заглушить звонок. Не накинув халата, я вскочила с кровати и босиком побежала к шкафу. Ступни заледенели, как только коснулись пола, но это лишь приободрило меня.

Я рывком распахнула дверцы шкафа, так резко, что чуть не ударила себя по лицу. Пусто!

— Пусто! — в восхищении повторила я и сняла с вешалки шубу и пальто — единственное, что находилось внутри.

На всякий случай проверила карманы и как следует, встряхнула одежки.

Пусто! Повесив одежду обратно в шкаф, я начала кружиться по комнате повторяя одно и то же слово, затем открыла окно и громко повторила:

— Пусто-о-о!

— У тебя в голове! — добавил уезжающий на велосипеде от крыльца молочник Сэм.

Он старый ворчун, который берется за мелкую работу в нашей деревеньке и вечно жалуется, что "так мало на смерть наскребаю". При всем этом у него высокая пенсия и неплохо зарабатывающий взрослый сын.

Сейчас мне было так хорошо, что я не обратила на него внимания, и сразу же села за стол писать второй письмо. От радости переполнявшей меня, мысли ускользали, но с улыбкой на лице, я все же собралась, и принялась набрасывать слова на бумагу.

Дорогой Доктор

Сегодня я почти не слышала тебя, точнее не могла, как следует расслышать твою речь, а когда на утро открыла дверцы, то обнаружила, что моего письма больше нет! Доктор, это правда? Надеюсь, ты получил его, хотя я не могу быть уверенна в том, что оно просто не испарилось во времени (такое возможно?).

В случае если ты получил все, как предполагалось, я должна представиться, как следует и немного прояснить свой мнимый образ. Меня зовут Авис Селени, мне восемнадцать лет. Вообще-то фамилия нашей семьи на самом деле Селенис, но после войны, когда бабушка и дедушка получали новые документы, их паспортистка оказалась малограмотной и глухой на левое ухо, поэтому она неправильно записала нашу фамилию, убрав в ней одну согласную.

Я живу в старом особняке, содержание которого обходится в большее, чем у нас есть.
Старый шкаф, который мистическим образом соединяет тебя и меня, стоял в моей комнате больше пятидесяти лет, и как бы папа не старался его сдвинуть, ему этого никогда не удавалось.

Ты бы понял, в чем дело. Кроме тебя и ТАРДИС я больше никого не слышу и стараюсь держать комнату запертой, чтобы туда случайно не зашли родители или другие жильцы (недавно мама превратила особняк в пансионат). В колледже я изучаю живопись и литературу, но учеба мне не нравится, хоть я и занимаюсь замечательными, на взгляд многих, вещами.

Надеюсь, ты в порядке,
твоя Авис.

Сложив листок пополам, я вложила его в конверт и спрятала в столе до вечера, когда начнется волшебство. Натянув колготки и надев платье, я собрала в сумку краски и кисти для колледжа. С тубусом и холстом ездить в автобусе очень неудобно, но у родителей нет денег, чтобы оплачивать и мое обучение, и квартиру в Лондоне.

Мне не нравится колледж, я отсчитываю часы до конца занятий, еще, когда выхожу на своей остановке.Такие уж правила школа-коллелж-работа. Строгая последовательность, утягивающая за собой одного молодого человека за другим.

Когда я спустилась позавтракать, то мама отметила мою оживленность, но не спросила причин хорошего настроения.

Перед уходом я задержалась в прихожей, чтобы оглядеть свое отражение в зеркале. Мою внешность вряд ли можно заметить в толпе студенток. Мама говорит, что я симпатичная, папа говорит, что красивая, сама же не придаю себе особенного значения. Кроме родителей мне никто не говорил приятных слов, может потому что, я ни с кем не дружу.
Зеленые глаза сегодня горели от возбуждения, длинные темные волосы небрежно рассыпались по плечам. Я утруждала себя провести по ним расческой, когда проснулась?

Сегодня счет времени велся до вечера.
С наступлением ночи, я снова стала слышать ТАРДИС, Доктора и тогда письмо полетело внутрь шкафа, словно в почтовый ящик. На следующее утро не оказалось и его, так я начала писать Доктору, не получая ответов, но искренни на них надеясь.

Дорогой Доктор

Сегодня очень грустный день. Я не хотела разговаривать ни с кем в моем колледже. И могла ли я с кем-то разговаривать, если у меня там нет ни одного хорошо друга? А мы бы могли быть друзьями? Если бы ты появился в нашем доме, мама бы обязательно накормила тебя овощным рагу и какао. Надо ее предупредить, что ты без ума от рыбных палочек с кремом. Мне кажется, у нас есть коробка палочек в морозилке, и я попрошу придержать ее для тебя.

Надеюсь, что не докучаю тебе,
Авис

Дорогой Доктор

Ты замечал, когда-нибудь, что если долго смотреть на небо, в определенную точку небосвода, то от твоего взгляда зажигается звезда? Может я выдумываю, но это работает и я докажу тебе однажды. Мама говорит, что у меня слишком развито воображение, потому что я зажигаю звезды силами мысли, и иногда мне кажется, что наши садовые статуи движутся во тьме. В детстве я сильно их боялась и проводила ни одну бессонную ночь, пока не повзрослела. Наверное, это все потому, что мне не нравятся скульптуры в принципе, они кажутся мертвыми, холодными.

Ты стал молчалив, и теперь я слышу только ТАРДИС. Все хорошо, Доктор? Я надеюсь, ты не путешествуешь один и прислушиваешься относительно этого к мнению своих друзей (я слышала несколько раз, как об этом говорила Ривер).

Беспокоюсь о тебе,
Авис .

Дорогой Доктор

Я написала уже двадцать писем, но так и не знаю, получил ты их или нет. Теперь в серьез задаюсь вопросом, не является ли все это частью моего воображения. Порой так есть, я могу с уверенностью заявить, что схожу с ума, раз слышу голос незнакомца из своего шкафа. Вчера мне пришла в голову мысль залезть внутрь самой, но я побоялась, что смогу провалиться в черную дыру и мои родители подумают, что я убежала из дома или меня похитили (хотя кто бы мо преодолеть поросший терновником сад, чтобы влезть ко мне в окно). Так, что я просто продолжаю писать тебе письма и оставлять их в шкафу, в надежде, что однажды ты сможешь сказать мне, что я не сумасшедшая, что ты реален, ТАРДИС реальна и все твои приключения тоже не вымышленные истории.

Мои письма больше похожи на записки, но пожалуйста, разреши мне писать хотя бы их, потому что голова не выдерживает голоса таинственного Доктора.

Отчаявшаяся Авис

Дорогой Доктор

Это тридцать первое письмо к тебе. Сегодня был большой звездопад и теперь, когда я пишу тебе, у меня сильно болит шея.

Мама услышала эту новость утром по телевизору и разрешила мне взять старый шезлонг с чердака, чтобы остаться на ночь в саду и посмотреть на звездопад. Сама она пошла спать, мистер Бенедикт, мистер Роджерс и мисс Хиддекель (это постояльцы нашего пансионата) тоже не стали дожидаться и легли раньше обычного. Я сделала себе какао, достала из кладовки под лестниц ей теплое одеяло и осталась в саду.

Свет на крыльце мне разрешили оставить, но обычно мы выключаем все фонари и закрываем каждую дверь на запор, даже калитку в сад.
Я никогда не видела падающей звезды и не знала, как все должно выглядеть. Звезда вспыхивает, а затем потухает или же просто медленно движется по небу? В таком случае она была бы похожа на обычный спутник, который пролетает каждый вечер. Но, когда я увидела все своими глазами, то поняла, что падение звезды не спутать, ни с чем другим на свете! Это так красиво, восхитительно и в тоже время печально, потому что звезда очерчивает в небе серебряную полосу всего за секунду, а затем исчезает навсегда. Но насколько идеален этот миг!

К двум часам ночи меня уже начало подташнивать, оттого, что я держала голову запрокинутой несколько часов, но это стоило такого пустякового недуга.

Я подсчитала двадцать три звезды, но уверенна, что их упало намного больше. Мама не сказала мне, что в саду переставили статуи, поэтому, когда я выключила свет на веранде и повернулась, обратно к саду, то увидела непривычные очертания рядом с калиткой и громко взвизгнула. Не знаю, зачем написала тебе эту глупость, но тогда я так напугалась, что была уверенна, что это вор или просто сумасшедший, желающий причинить мне вред. Сейчас я выглядываю из окна и тени от статуй похожи на строгие стрелки часов. Мне лучше скорее закончить письмо и заснуть, мама заходила несколько минут назад, сказав, что не станет будить меня в колледж, если я не лягу через десять минут. Казалось бы, в восемнадцать лет таких ультиматумов не ставят, но я повинуюсь ей по собственному желанию. Все из-за того, что сегодня ты много шумишь, а мама гневается на меня, думая, что в моей комнате строится ракета. Наши спальни напротив, поэтому я постараюсь плотно закрыть дверь, чтобы она тебя не слышала.

Твоя Авис

Дорогой Доктор

Ты бывал на луне? Уверенна, что бывал и не раз. Мой дедушка был ученным и рассказывал, что когда-то луна была живой и очень красивой, люди царствовали на ней век за веком, но однажды она достигла предельного уровня своего развития и стала умирать. Тогда она вдохнула жизнь в Землю, отдала ей всю свою жизненную энергию, чтобы родился новый мир, где люди могут продолжать царствование до того времени, пока луна не очнется от долгого сна и заново возродится.

Она пожертвовала собой ради новой жизни, поэтому между луной и Землей существует неразрывная связь. Когда люди тосковали по ней, они могли поднять голову к небу и взглянуть на свою отчизну, когда им было угодно. Луна горит так ярко, чтобы однажды, во тьме, осветить путь домой.

Это очень красивая история на ночь. Как думаешь, он сам ее придумал? Дедушка говорил, что причина того, что я говорю во сне и так беспокойно сплю в том, что я родом с луны и каждую ночь меня тянет вернуться обратно. Он рассказывал мне много чудесных историй некоторые из них я, к сожалению, больше не помню.

Доброй ночи Доктор,
твоя Авис

Я оперлась руками на планшет и с грустью повернула голову в сторону окна. За запотевшим стеклом, под завесой утреннего тумана расплылись яркие желтые пятна осенней листвы.

В кабинете было слишком душно и тоскливо, чтобы не отвлечься от своего рисунка. Дымившиеся на мольберте стаканчики с кофе заполнили пространство вокруг дурманящим ароматом.

— Авис, что это такое? — спросил преподаватель, подходя к моему месту.

Я оглянула планшет с чистым листом и взяла в руки карандаш.

— Здесь ничего нет, — ответила я. — Мы рисовали этот этюд в прошлом году, в прошлом месяце, на прошлой неделе, предметы просто меняются местами, но мы по прежнему видим одно и то же.

— Поставишь все мольберты на место, после звонка, — холодно сказал преподаватель, отходя от меня.

Я открыла краски, окунула кисть в синюю банку, затем в черную, и стала водить ею по листу, затем смешала цвета и добавила янтарно-красного, темно-желтого, серого и белого.

— Уродство, — тихо сказала своей подруги Маргарет.

— Если ты не знаешь, как выглядит одно из самых знаменитых созвездий — это не значит, что моя картина уродство, — сказала я, не отрывая глаз, от кисти, прорисовывающей туманность.

Когда прозвенел звонок, я дождалась пока все выйдут из кабинета и начала складывать мольберты, чтобы сложить их в угол. Преподаватель ушел одним из первых, даже не оставшись, чтобы проверить, как исполняется его наказ.Сокурсники не позаботились о том, чтобы выбросить стаканчики из-под кофе, поэтому их отбросы пришлось убирать мне.

За то время, что я наводила порядок, краска на моей картине успела подсохнуть, и запах стал не таким сильным. Я аккуратно сняла ее с мольберта и заметила надпись на запотевшем окне, рядом с которым сидела все занятие.

" На луну?"

Она была сделана совсем недавно, так как капли и туман не успели скрыть ее под собой. Я подошла к окну и постаралась разглядеть, кто находится за стеклом. Кабинет живописи был на первом этаже и, чтобы дотянуться до окна достаточно подтянуться на цыпочках и поднять руку, но сейчас кроме желтого пятна я никого не видела. Ни тени, ни силуэта.

От моего дыхания надпись начала запотевать и медленно бледнеть. Я коснулась пальцем холодного стекла и вывела "Да" .

На соседнем окне стало проявляться новое послание. Я подошла к нему и успела увидеть, как по ту сторону мелькнул мужской силуэт.

— Доктор, — прошептала я, и в надежде на что-то хорошее, взглянула на новый вопрос.

"Будем друзьями?"

Дрожащей от возбуждения рукой, я написала "Да" и побежала к следующему окну, где выводилась новая надпись. Через буквы я видела тонкие длинные пальцы и рукав светло-коричневого пиджака.

"Открой окно Доктору"

Рука опустилась и с улыбкой я схватилась за старые защелки окна. Они здорово затвердели, и мне пришлось расшатать их, чтобы открыть задвижки и поднять окно наверх.

— Доктор! — радостно вскричала я, застыв с вытянутыми вверх руками.

Внизу стоял молодой мужчина с взъерошенными густыми волосами, сливовой бабочкой на шее и затянутый в яркие подтяжки.

— Спускайся скорее сюда, Авис Селени! Девочка из шкафа с чудесным именем. Мне нравятся люди с необычными именами, ты знала? — весело спросил он, подняв высоко вверх указательный палец. — Се-ле-ни чудесная фамилия! Правда, где-то я уже ее слышал…

— Как ты меня нашел? — спросила я, бросая ему вниз свои вещи.

Доктор подхватил рюкзак и повесил его себе на плечо, затем взял картину и тут же развернул ее.

— Я же не мог перепутать девочку из шкафа с другой умницей? — непринужденно ответил он, разглядывая звезды, которые отражались в его глазах. — Созвездие Ориона! Блестяще!

Я спрыгнула вниз. В коленях толстым сгустком скопилась боль, а ступни неприятно закололо.

— Я думала, мы никогда с тобой не увидимся.

— Какой вздор! — возмутился Доктор и, свернув картину, обхватил мое лицо руками. — Дай я на тебя посмотрю. Твои письма, словно ураган ворвались в ТАРДИС через кладовую для зимней обуви. Мне потребовался день, чтобы прочитать их все и сопоставить во времени.

— Ты прочитал все сто шестнадцать? Прошел год с первого письма, если бы я залезла в шкаф, то просидела бы в твоей кладовке для зимней обуви, достаточно, чтобы проголодаться.

Доктор улыбнулся, и мы побежали под росистыми деревьями, к воротам, выводящим из двора колледжа.
Никогда прежде при первой встречи с человеком я так много не знала о нем, а он обо мне. В своих глупых письмах я достаточно много рассказала Доктору о себе, чтобы у него могло сложиться первое впечатление. Я чувствовала себя так, будто встретила старого друга, с которым минуты превращаются в бесконечные песчинки времени, наполненные радостью и спокойствием. Попутно Доктор задавал мне вопросы про чудесный шкаф и время, проведенное до начала нашей шкафно-кладовой связи. Он спросил, как долго я могла его слышать, и грустно улыбнулся, когда я ответила — всю жизнь.
Угрюмые пешеходы смотрели на нас с недоумением, пока мы радостно бежали вниз по улице, взявшись за руки.

— Я думала ты старше.

— Старше тысячи двухсот двадцати девяти лет?

— Старше выглядишь, — рассмеялась я. — Мне уже девятнадцать, жаль, что ты так долго откладывал визит в кладовую.

— Ничего, Розе Тайлер тоже было девятнадцать, когда она со мной путешествовала.

— Кому?

— Ро… не важно, — хмуро ответил он, но тут же улыбнулся, как ни в чем не бывало.

— Знаешь, а я ведь до сих пор не знаю, как выглядит ТАРДИС, но могу узнать ее по звуку.

— Скоро увидишь, мы уже почти на месте, я оставил ее неподалеку, — весело сказал Доктор и потянул меня за руку к алее, над которой нависли осенние клены.

Усыпанная листьями, она была безлюдна. Мокрые лавочки пустовали, а вода в питьевом фонтанчике стала грязной из-за забивших кран листьев. Синяя полицейская будка стояла у расколовшегося бордюра, когда мы к ней подбежали.

— Мы будем прогуливать колледж, развлекаясь звонками в полицию? — спросила я, скептически оглядывая будку.

Доктор опустил руку в карман брюк и достал ключ на резиновом шнурке.

— Куда делось твое воображение, Авис?

Он отворил дверь и любезно пропустил меня вперед.Я открыла рот от удивления и закружилась вокруг себя, разглядывая створчатый купол ТАРДИС, собранную в центре панель управления, поручни и рычаги, линзы и провода, большой экран, передвигающийся за поручень.

— Больше внутри, чем снаружи, я знаю! — ответил Доктор за меня, так как я не нашла нужных слов и просто поддавалась очарованию.

Он запер за нами дверь и проводил меня к панели управления. Мои письма лежали толстой пачкой за большим рычагом с красной ручкой. Там же был и ярко-оранжевый телефон с трубкой на длинной пружине, такой же, но красного цвета был у нас на кухне.

— Ты ведь не обманешь моих ожиданий и мы отправимся в приключение прямо сейчас?

Доктор в очередной раз поднял вверх указательный палец.

— Только при условии, что ты действительно уверенна в своем решении, — сказал он со всей серьезностью.

— Я была уверенна в этом, Доктор, всю свою жизнь.

— Ты знаешь, что случилось с людьми, которые со мной путешествовали?

— Я знаю. Я слышала. Мы ведь сможем вернуться в тот же день, час или даже минуту? Будто ничего из того, что мы сделаем никогда и не существовало.

Доктор улыбнулся и положил руку на один из рычагов.

— Тогда на луну?

— На луну, — подтвердила я.

Луна была лишь началом нашего долгого путешествия. Я увидела созвездие Орион с расстояния в несколько километров, каталась на коньках по минеральным озерам на планете Курхан, любовалась сапфировыми водопадами на планете Полночь, устроила пикник на Асгарде вместе с Доктором и Ривер. Она присоединялась к нашему путешествию время от времени. Они звали меня птичкой Авис или пташкой Авис из-за низкого роста и маленьких ладоней.

Как ни странно я не скучала по дому. В детстве я очень не любила уезжать надолго из особняка, и могла днями сидеть у себя в комнате, наблюдая за шкафом, но теперь меня не пугала даже огромная вселенная. Правда, однажды мне все-таки было немножко страшно, когда мы с Доктором убегали от Джудунов — межгалактической полиции. Они подняли тревогу во всем городе на планете Шан Шен, где мы в то время находились. Удрать пришлось, не проведя на планете и полноценного дня.

— Не очень то и надо, — фыркнул Доктор, заводя ТАРДИС. — Здесь слишком много неприятных воспоминаний, но лапша хорошая.

Он снял с моего плеча рюкзак, висевший только на одной лямке, и открыл самый большой карман.

— Я успел захватить немного, ты не против?

Я заглянула внутрь и увидела лапшу, выпавшую из больших красных коробочек.

— Но она же развалилась по всему рюкзаку.

— Зато, какая вкусная!

Мы пробовали съесть зефир размером с белого карлика, но сдались на второй день и вернулись в ТАРДИС с болью в желудках и сладкими губами и руками.
Доктор обещал сделать остановку в нашем путешествие, чтобы я вернулась домой, когда заскучаю.

— Но я не хочу домой.

— Я не говорю "сейчас" или "немедленно", пташка Авис. Помни, что ты можешь вернуться, когда захочешь и мы все еще не разгадали тайну твоего шкафа.

— Ты думаешь, нас может сейчас кто-нибудь слышать? Если я вернусь в тот же день, как будто ничего из этого не существовало, то куда же вместится все то время, проведенное с тобой?

Доктор стоял с нахмуренными бровями, но в свойственной ему манере, быстро сменил выражения своего лица, заверив, что этот парадокс мы обязательно разгадаем.

Ему очень нравилось наблюдать за тем, как я рисую. Он выбирал пейзаж на новом месте, куда мы прибывали, и долго наблюдал за тем, как я иллюстрирую маршрут нашего путешествия, хотя ему едва ли удавалось спокойно усидеть на месте, по крайней мере, пятнадцать минут.

Картины стояли в комнате управления ТАРДИС и Доктор приглядывал для них лучшее место. Я предложила повесить их в игровой комнате, но мы после этого были так заняты, спасая маленькую планету на краю галактики от Варги — самого чудовищного растения, которое я когда-либо могла видеть.

Следующей остановкой был Марс будущего, заселенный людьми с нашей галактики.

— Возрожденные виды динозавров, я кстати, видал парочку на космическом корабле, коктейли из горячего источника, и главное — никакой Варги, уверен тебе понравится.

Мы вышли из ТАРДИС и закрыли лица рукой от слепящего солнца. Жар ударил по коже, и я пожалела о том, что надела куртку. Ноздри зачесались от запаха раскаленного песка и пыли.

Мне в бок уперлось что-то острое и с силой нанесло удар, выведя из равновесия. Доктор поймал меня и из-за развеявшегося столба красной пыли, поднятой приземлением ТАРДИС, мы увидели людей, наставивших на нас оружие, примерно такое же массивное и мощное, как я видела у межгалактической полиции.

— Думаю, лучше поднять руки, Авис. Кажется, я ошибся со временем и нас не угостят коктейлем.

Я послушно подняла руки вверх, вслед за Доктором, и бегающими глазами стала оглядывать людей с темной, почти красной от солнца кожей. Минимальное количество одежды на них выдавало жаркий климат нового Марса. В кожаных штанах и потрепанных верхних одежках, они были похожи на первобытных людей, но с разумными лицами, выражающими враждебный настрой.

— Ну ладно, приветствия бывают разными. Джеронимо всем!

Поднялся вой сирен и люди прижали нас словно мух, к стенам ТАРДИС.

— Хорошая была попытка, Доктор.

20 REASONS TO LOVE AUTUMN

Так как мы не живем в Америке, некоторые причины любить осень нам не подойдут, но список хороший, особенно эскимосские поцелуи и объятия с книгами. А кто запрещает разжечь костер с друзьями (в положенном, конечно, месте) и приготовить американские сморы (печенье с шоколадом и поджаренным на костре зефиром). Наслаждаемся осенью, потому, что у нас не будет другой жизни. чтобы прожить ее еще раз, как мы хотим.

The Perks of Being a Wallflower

Не люблю я писать рецензии на фильм, честно говоря у меня получается не очень хорошо, да и в университете мне этого сполна хватает, но про этот фильм я не могу не написать . Просто опи шу свои впечатление и то как мы все это переживали .

Этот фильм я ждала с того момента, как только появились слухи о том, что Логан Лерман примет в нем участие. Тогда книга была только на аглийском языке и, как только появился перевод, я тут же ее прочитала. После прочтения немного не понимала своих чувств , но оказывается нужно было подождать всего немного, чтобы я ее поняла и бесконечно полюбила. На сегодняшний день я прочла ее дважды , и могу сказать, что прочту еще ни раз. Надеюсь после выхода фильма в России наконец-то издадут книгу и я ее обязательно куплю. Хотя уже будет не тот перевод к которому привыкла, и многие любимые цитаты будут выглядеть иначе.

Я посмотрела фильм еще в четверг, прогуляв ради этого универ (Логан, когда-нибудь ты должен будешь мне это зачесть). И даже моя Яна, прогугала две пары ради меня, Эзры, Логана и фильма. Почему я пишу только сейчас, спустя два дня? ДА ПОТОМУ ЧТО Я ВСЕ ЕЩЕ НЕ МОГУ ОТОЙТИ! Вот после написание этой фразы еше минут 8 сидела с мыслями зашедшими в тупик, потому что мне кажется у меня разбито сердце. Я хочу смотреть фильм вечно, на повторе, плача и смеясь.

Одна из лучших ролей Логана , я за него переживала как дура, но это действительно лучшая его роль. Мне он очень нравится в "Мой единственный", но тут я просто снимаю шляпу и отдаю Оскар. Нет, серьезно. Он меня еще никогда не заставлял так переживать и я очень волнуюсь, хочу, чтобы вы все посмотрели уже этот фильм и, чтобы он вам так же понравился. Такие сильные эмоции я чувствовала только 22 марта ( надеюсь вы понимаете о чем я ).

Эмма такая умница. За весь просмотр, я ни разу не подумала, что когда-то она была Гермионой в любимом Гарри Поттере. Я смотрела на нее совершеннно по-другому , она была другой, она была великолепной и я очень рада, что Сэм была именно она. Они с Логаном отлично передали отношение Чарли и Сэм: тонко, трогательно, естественно. Конечно, в фильме, как и наверное во все экранизация опустили некоторые моменты. Я не буду спойлерить, потому, что многие еще не посмотрели, но думаю так как Чбоски сам режессировал фильм, он с умом подходил к тому, что включать, а что нет. Мы с вами подумаем об этом позже, когда каждый оценит фильм самостоятельно. В конце концов экранное время ведь тоже ограниченно.

Эзра! Эзра Миллер идеальный Патрик. Будь у меня Оскары, Золотые глобусы я бы отдала их каждому, и можете говорить про меня, что я не разбираюсь в кино, что это не оскоровский фильм и т.д. Какой-то идиотский "Девичник в Вегасе", ведь номинировали на эту престижную награду, почему Тихоня этого не заслуживает? В любом случае у нас с вами свои собственые мнения, но ребята справились с ролями на отлично. Эзре мое уважение, ведь признаюсь честно, я пока не видела ни одного фильма с ним, зато Яна все наверно посмотрела.

10 из 10

The Perks of Being A Wallflower

Los Angeles Premiere

Стильный фотосет с картонным Логаном, который не смог прийти на премьеру, а поехал свой ковчег строить. Чесно говоря, я бы не отказалась от его восковой копии у себя в квартире, и от картонного Лермана тоже. Не понимаю, что многим не нравится во внешности Эммы на премьере, по-моему она выглядит красиво.

Lily Collins

Premiere “Writers” at TIFF (2012)

Моя красавица Лили на премьере "Писателей" в Торнто. У них с Логаном есть несколько новых совместных фотографий # блююрадугойнепереставая

Одри Хепбёрн

Вскоре после её последнего появления в кино Хепбёрн была назначена специальным послом ЮНИСЕФ. Испытывая благодарность за собственное спасение в период после нацистской оккупации, она посвятила остаток своих дней улучшению судьбы детей, проживающих в беднейших странах мира.

« Это был настоящий кошмар. Нас окружали похожие на скелеты дети всех возрастов - маленькие и постарше. Все они были на грани смерти. А их глаза! Я никогда не забуду их глаза. Они словно спрашивали меня: «За что?». В глазах этих детей не было света. Большинство из них отказывались от пищи, потому что они уже не хотели и не могли есть. Невыносимо было видеть, как они умирали прямо у нас на глазах. В одном лагере беженцев скопилось двадцать пять тысяч человек - и половина из них дети. Все они голодали и умирали ».

Одри рассказала о своих встречах с беженцами и их детьми, рассказала о том, как мало пищи поступает в лагеря. Миссия ЮНИСЕФ привезла продукты с собой, но многие дети просто не могли есть. « Я видела маленького мальчика, истощенного до крайности. Он сидел на какой-то тряпке. От него остались только косточки. Он с трудом дышал, потому что у него была какая-то респираторная инфекция. Я хотела помочь ему, но когда подошла, он лег на землю и умер прямо у меня на глазах ». Рассказав о смерти этого ребенка, Одри больше не могла продолжать. Она замолчала и разрыдалась.

« Мое единственное рождественское желание - это мир, - сказала она. - Мир для всех детей на земле. Только тогда вода, которую мы доставляем, сможет утолить их жажду, пища - их голод, а лекарства - избавить их от болезней. Только тогда они научатся играть и учиться, а их родтели - любить их ».

Одри с детьми в Сомали и голодающим ребенком, который умер на руках актрисы спустя несколько минут.

City of Bones set

Лили и Роберт раздают автографы на съемочной площадке Города костей. Так же немного засвитили ужасного Джейса. Можете наезжать на меня сколько угодно, но Джейми мне не нравился как до съемок, так и во время. Я не исключаю того, что после фильма изменю свое мнение, но не думаю, что оно изменится координально. Я к нему равнодушно отношусь вне роли Джейса, но простите, Джейс, мать его, это святое и актер должен быть идеален для роли. В моем мире Вейланд - это Алекс Петтифер и жирная точка!

Lily Collins

On the set of “City of Bones” (21.08.2012)

→ Кто ты в Вестеросе? ←

ДЕЙЕНЕРИС ТАРГАРИЕН
Бурерожденная

Дочь свергнутого короля, росла нищенкой под постоянным гнетом старшего брата, но судьба подарила ей благородного и любящего мужа, однако все это у нее забирают в благодарность за снисхождение. Горе дало ей силы и веру, и она стала матерью драконов. У нее не было достойного примера, ибо брат ее был жалок, но сама она истинная королева, Последний Дракон.

On set of The Mortal Instruments

Боже мой люди это реальность? Или это фантастика? Первые фотографии со съемок Города костей. Лили выглядит шикарно, тем более шикарно в форме Сумеречного охотника. Можно увидеть даже Изабель и Алека с рунами на теле. Я на седьмом небе от счастья и требую больше фотографий.

Lily Collins for Movado campaign

Я блюю радугой.
Это же второе после Одри Хепберн совершенство в этом мире. Лили если еще не свела меня с ума, то обязательно это сделает.

— Нам бы с тобой поохотиться, у нас еда кончилась.
— Ладно, давай сюда лук… Я пошутил.

Оказавшись в лесу, я достаю из дупла старого дерева припрятанные лук и колчан со стрелами. С электричеством или без, забор все-таки отпугивает хищников, в дистрикт они больше не суются. А в лесу им приволье. Тут уж держи ухо востро. Да еще бешенство, ядовитые змеи. И тропинок почти никаких нет. Зато можно добыть еду, если умеешь. Отец умел. Меня он тоже кое-чему успел научить, пока не случилась та авария в шахте, и его не разорвало на кусочки.

©Сьюзен Коллинз. Голодные игры