Глава 2

Дикий час

Марс превратился в колонию. Сюда ссылали преступников со всей галактики, отдавая последнее слово после доказывания вины — канцлеру, который должен был устанавливать меру наказания для каждого преступника. Ссылка на Марс считалась пожизненной, но каторжане не томились в заточении в холодной темнице, вместо этого их отдавали на растерзание динозаврам и выставляли все на публичное обозрение. Для этой цели была выстроена огромная арена, как на гладиаторских боях. Планета страдала от недостатков природных ресурсов, поэтому вместо электричества они использовали огонь в качестве ночного освещения и для приготовления пищи. Днем марсиане почти не выходили наружу и проводили время в подземных городах, а ночью выбирались, чтобы сделать работу, которую не позволяло сделать жалящее солнце.

Вместо трибун на арене были небольшие пещеры, кольцами уходящие вверх. В центре ристалища, кругом стояли высокие столбы, к которым приковывали пленников, и держали под раскаленным солнцем целый день, а затем отдавали на съедение динозаврам. С верхушки столбов до самого низа свисала длинная толстая цепь с наручниками. Люди приковали меня к одному из них, как только поймали с Доктором у ТАРДИС. Целый день я томилась на горячем солнце, с жаждой на губах отсчитывая минуты до заката. Наручники сильно нагрелись, оставляя на запястьях ожоги и глубокие полосы. Я старалась их снять, сложить кисть и вытянуть наружу, но ничего не получалось. Они словно браслеты плотно сидели на руках и только жалили пальцы при попытке освободиться. Губы от жажды и жары стали сухими, и покрылись твердой плотной корочкой. Очень редко на Марсе поднимался теплый ветер и сыпал в глаза раскаленный песок. Из-за этого мои веки покраснели и опухли.

Марсиане носили минимум одежды и разрисовывали свою красную кожу черной краской. Мне казалось это бессмысленным, потому что на жаре она текла по всему телу и оставляла пятна. Доктор сказал, что они себя раскрашивают краской ядовитой для динозавров и, учуяв плохой запах, рептилии не решатся на них напасть, если вдруг вырвутся из сдерживающих их цепей.

Так как планета является закрытой, любых пришельцев на Марсе считают за нарушителей закона и, приравнивая к заключенным, отправляют на публичную казнь.

Узнав, что я землянка канцлер заправляющий колонией велел зажарить меня на солнце в первый же день, а Доктора отправить в камеру для ожидания решения по делу "требующего больше раздумий в целях пользы населения". Чем мог им помочь Доктор, я узнать не успела, нас разлучили и бросили по разным отрядам военнослужащих. Если бы к нему обратились с любезной просьбой, он бы не оказывал сопротивления и приложил бы все усилия что мог, но после заключения и грубого обращения, я сомневаюсь, что в нем найдется терпение и желание оказать услугу.

Я сидела на земле целый день. На арене не было ни одной тени, за которой можно было бы спрятаться. Прижавшись щекой к нагревшемуся плечу, я с закрытыми глазами слушала кашель полуживого мужчины у соседнего столба.

Он почти не открывал глаза, а если и открывал, то поглядывал на меня, едва здоровым взглядом.

— Ты правда землянка? — наконец обратился он ко мне.

Я открыла глаза и нехотя повернула к нему голову.
Его лицо и шея покрылись красной сыпью от солнца, руки были спрятаны за спину, чтобы железо на запястьях меньше нагревалось.
Как он смог их так вывернуть, если наручники нам крепили с вытянутыми перед собой руками?

— Вы их прежде не видели? — спросила я.

От долгого молчания и засухи в горле мой голос казался хриплым и неприятным.
Мужчина посмеялся и прикрыл воспаленные от солнца глаза.

— Я их видел достаточно. С кем-то дружил, с кем-то работал, с кем-то путешествовал, с кем-то воевал. Земля взорвалась шесть лет назад из-за расширения солнца, как ты сюда попала? Я слышал, последняя землянка сейчас натянута на каркас.

— Долго объяснять, — сказала я, грустно отведя глаза. — За что вы здесь?

— Просто путешествовал, и меня забросило не в то место.

— Меня тоже. В последний раз кажется.

— Как сказать.

Ветер бросил ему в глаза горсть песка, и мужчина зажмурился, словно проглотил горькую пилюлю.

— Капитан Джек Харкнесс, — представился он, когда песок наконец-то скатился вниз по щекам.

— Авис.

— Ты прибыла на Марс одна?

— Нет, со мной был… друг, но нас разлучили.

— Дикари его помиловали? — сощурился капитан Джек.

— Нет, его заперли в камере до решения канцлера.

— О.

— Как долго нам ждать?

— Ну, — он поднял глаза к пустым пещерам, — пока не стемнеет. Они называют это Диким часом, я имею в виду, когда выпускают динозавров и зажигают огонь на самой вершине арены.

Я поморщилась и если бы во мне еще остались силы, то, наверное, впала в отчаяние. Путешествия с Доктором научили меня доверию. В такое пекло меня еще не забрасывало, но я твердо знала, что он обязательно выручит нас из беды, он не сдавался и не отказывался от надежды на лучшее даже в самые тяжелые времена.
Он придет за мной, он обязательно придет, ведь это Доктор он всегда знает, что делать. Ему никогда не бывает страшно, и я должна храбриться всем сердцем, чтобы выбраться отсюда.

— А ты хорошо держишься, — заметил Джек, все еще щурясь. — Многие плачут, кричат, сходят с ума, но не ты.

Я повернула голову и со всей серьезностью посмотрела ему в глаза.

— Потому что я не одна. Мой друг обязательно за мной придет.

— Хорошо, когда есть такой друг.

Больше мы не разговаривали. Изнеможенная на солнце, я старалась не тратить сил и меньше вдыхать марсианской пыли, скапливающейся в носу. Через несколько часов начало темнеть и пещеры стали заполняться шумными зрителями. Ночью они были облечены в меха. Видимо здесь как в пустыне — по ночам до смерти холодно, а днем горишь словно проклятый.

Они что-то кричали нам, гоготали и размахивали красными ручищами.
Джек рассеяно за ними наблюдал. В его глазах не было страха, скорее какая-то усмешка.
Над пещерами вспыхнул огонь, и люди закричали еще громче. По арене пронесся запах керосина и горелой травы, который поднял во мне волнение. Следом загремели барабаны и крики динозавров в темном вольере. От утробного рёва у меня скрутился желудок и подлетел, кажется, к самому началу пищевода.

Зрителей это только больше возбудило. Они стали кидать на арену куски мяса, которые тут же покрывались коркой пыли, как только со шлепком касались земли. От крутившегося вокруг безумия сердцебиение стало разбивать изнутри мой череп, и нагонять больше ужаса.

— Зачем они бросают мясо? Я думала главные блюдо здесь мы.

— Ты права, — ответил Джек. — Главное блюдо здесь мы, а мясо вроде призовой кормежки для динозавров.

Как когда идешь погладить кроликов в контактном зоопарке и покупаешь на входе кусочки овощей.
Двое мужчин в меховых жилетах потянули за цепи подымающие решетку между вольером и ареной. Из темноты вырвались крики динозавров и топот, под которым дрожала земля.
Я вскочила на ноги и словно кошка пытающаяся поймать себя за хвост, стала крутиться вокруг столба.
Толстая цепь крепко держалась на верхушке столба, как бы сильно ее не дергала. Я обмотала ею руки и, разбежавшись с двух шагов, повисла на ней в горизонтальном положении.

Джек поднялся на ноги и внимательно наблюдал за мной.

— Что ты делаешь, Авис?

Все части тела были слишком напряжены, чтобы растиснуть зубы и ответить ему. Цепь врезалась в кожу рук, и мой вес усиленно тянул меня к земле.
Напрягая каждый мускул, я стала карабкаться наверх, хватаясь раскрасневшимися руками за цепь и помогая себе ногами, обхватившими столб.
Зрители протестовали. Они кричали в пещеру к канцлеру, но она была пуста, в ней не горел даже огонь.
Крики динозавров усилились, от их шагов содрогались даже столбы. Я молилась о том, чтобы они не успели добраться до меня, пока я не достигну вершины.
Карабкаясь все выше и выше, я чувствовала, как твердеют напряженные мышцы. Еще чуть—чуть и мои ладони раскроются.

Джек решил уподобиться моему примеру и тоже не стал задерживаться на земле. Он выкрутил руки через спину, и поднимался гораздо быстрее, чем я.
Если бы перед прогулом физкультуры мне намекнули о том, что возможно когда-нибудь произойдет подобная ситуация и мне понадобятся подтянутые мышцы, я бы не стала есть мороженное в кафетерии.
Поднявшись наверх, я аккуратно встала на столб и, разведя руки в сторону, старалась поймать равновесие.

Динозавры хватали с земли куски мяса и рвали их зубами на части, либо проглатывали полностью. Мужчины с оружием, похожим на шокеры держали динозавров в пределах кольца столбов и не позволяли им приближаться к нижним пещерам, где они могли нанести вред марсианам.

Кольцо, на которое крепилась моя цепь, было вбито внутрь подобно гвоздю.
Не торопясь, я стала тянуть за него и шатать, чтобы попытаться вырвать. К счастью оно держалось не так крепко и легко крутилось вокруг себя.
Динозавры, тем временем, беспокойно бродили у столбов, и били мордой об соседние, в том числе и об столб Джека. Он удерживался благодаря тому, что держался за свое кольцо.

— Что дальше, милая?

Мои руки тряслись то ли от страха, то ли от нервов. Я вырвала кольцо из сердцевины столба и теперь была свободна от уз с ним, но не от уз с цепью. Она осталась у меня в руках, и я подумала воспользоваться ею как хлыстом, если потребуется.

Зрители приглушали даже рев динозавров. Чтобы добраться до нас, они приказали выпустить больше рептилий и на самых верхних пещерах, под огненным кольцом, открыли клетки с птеродактилями.

— Ты оторвал свою цепь? — крикнула ему я, оглядывая пещеры под пламенем.

— Пока нет, мое сидит слишком крепко, — ответил он, морщась от напряжения. Его руки стали крупнее от собравшихся мускулов, а лицо налилось краской. Кольцо стало расшатываться, и он вытянул его словно пробку.

Это чуть не лишило равновесия, но Джек вовремя собрался и выпрямил руки.

Один из птеродактилей, с крупной вытянутой головой, выбрался из клетки и расправил крылья над ареной. Сложив цепь пополам, и крепко сжав ее с двух сторон, я стала наблюдать за его полетом и ждать, когда он начнет снижаться.

Управлять динозавром, находящимся в воздухе гораздо сложнее. Марсиане не вешали на них цепей, потому что так они бы до нас не добрались, но и достать до них шокерами тоже не могли.

— Ну что? Первым будет твой, малыш? Мой вес он вряд ли выдержит, но твой вполне возможно.

Я очень плохо его слышала из-за криков зрителей, однако слова Джека удивили меня. Я ждала, что он попробует выбраться первым, как только появится возможность, но он отступает в сторону и готов ждать.

— А как же ты?

Джек ухмыляется и раскручивает на руке цепь, словно канат с крюком на конце.

— От меня просто так не избавятся. Но вы вернетесь за мной, хорошо?

— Джек, я не…

— Теперь самое время!

Я успела в последнюю секунду. Птеродактиль, летевший с другой стороны, спикировал вниз, и я набросила ему на голову цепь. Ящер уволок меня за собой и резко упал в полете из-за моего веса. Я испугалась, что он может рухнуть на землю, но небесный гигант вытянул шею и широко расправил крылья.

Трибуны задыхались от возмущения. Мужчины, следящие за динозаврами, растерялись, из чего я сделала вывод, что умом они не блещут. Двое из них стали драться между собой, пока не попали под ноги к динозавру.

Джек размахивал цепью и отбивался от тех, что разинув пасти, подымали голову и прыгали на столб.

Мои руки сильно вспотели от волнения и соскальзывали по цепи все ниже и ниже. От взгляда вниз становилось жутко и приходилось заставлять себя смотреть только прямо перед собой, но, ни в коем случае, не на ристалище подо мной. Птеродактиль поднялся над ареной и едва не поджарил меня на огненном кольце. Я успела поджать ноги, но жар горячих языков все-таки почувствовала на себе. Шнурки ботинок почти коснулись огня, но не успели загореться и начать жечь меня снизу.

Я не могла поменять своего положения и забраться птеродактилю на спину, чтобы облегчить себе побег. Вспомнились слова преподавателя физкультуры, что я настолько ленива, что не могу удержать на руках собственный вес. Если бы меня предупредили о заключение на Марсе, я, возможно, стала бы более трудолюбивой и подвижной.

За ареной оказалась голая пустыня с низкими пещерами — входами в подземные города. При таком пекле я понимаю, почему марсиане предпочитали проводить день под землей, а наружу выходить ночью.

Одно здание, однако, выделялось на фоне остальных. По форме оно напоминало треугольник, небольшой высоты, но с мощными, толстыми стенами и прозрачной пирамидой наверху. Днем она, должно быть, пропускала через себя все лучи и усиливала их температуру бликами и отражением на стекле. Отличное место, чтобы томить пленника более полезного, но не заслуживающего меньшее количество солнечных ванн.

Птеродактиль завопил и стал падать, мотая меня в воздухе из стороны в сторону. Его голова опустилась вниз под моей тяжестью, а крылья медленно складывались за спиной.

Я упала на стеклянную крышу и проломила ее своим весом, словно падающая с неба бомба. Уже от первого удара тело задрожало словно пружина, но я мысленно приготовилась к еще нескольким, не менее болезненным ударам.

Смешавшись с потоком стекла, который окружил меня словно косяк рыб, я упала на твердую поверхность и застонала от боли. Птеродактиль рухнул следом, с силой ударив меня по грудной клетке. Он все еще барахтался и пытался ударить вытянутой мордой, но цепь мешала ему и, приподнявшись на локтях, я отползла от него на достаточное расстояние, чтоб он меня не достал.

Стружка стекла раскрошилась у меня под коленями и колола сквозь плотные колготки. В смятение от чувств, пережитых за последние минуты наполненные адреналином и букетом из других экспрессивных эмоций, я уже не обращала внимание на столь незначительные травмы.

Стекло осталось у меня в волосах, глубоко в ладонях, поцарапало куртку и даже попало в рот. В страхе, что могла что-то проглотить, я выплюнула всю слюну, что накопилась во рту и почувствовала вкус крови на языке.

Комната, в которую мы провалились, была небольшая, треугольной формы с прозрачными стенами и потолком.

Тело очень ныло от ушибов и на глазах проступили слезы боли и злости. Я встряхнула головой и повернулась назад, пока птеродактиль крутился вокруг себя, бился крыльями об пол.
Доктор был здесь, как я и предполагала. Если бы птеродактиль не начал падать прямо над крышей, не знаю, хватило ли во мне духу и безрассудства, чтобы спрыгнуть самой. Я не убилась насмерть, но и не чувствовала себя блестяще. Стены комнаты двигались в разные стороны, будто я только что крутилась на месте несколько минут. Чтобы все прекратилось, я поднесла руки к вискам и постаралась сосредоточиться.

Доктор стоял на цыпочках прямо передо мной. Вид у него был то ли виноватый, то ли обеспокоенный. Он держал руки вместе перед собой, как когда был готов начать извиняться, или оправдываться.

— Вот ты где! — сказала я хриплым голосом и чуть покачнулась на коленях.

Попытки встать привели к страшной боли в голове. Доктор взял меня за руки и не спеша поднял на ноги.

— Как ты сбежала, Авис?

— Штучки Гарри Поттера. Ну, если ты понимаешь, о чем я.

За спиной Доктора я увидела копну светлых кудрей и знакомую белую куртку.

— Ривер? Минуточку…

Земля ускользнула из под ног, словно она была бумажным листом, который просто вырвали.

Доктор подхватил меня, когда ноги подкосились, и я начала терять сознание. К горлу подошла тошнота, стеклянная комната закрутилась вокруг как зловещая карусель. Я хотела поднять руки, чтобы обхватить за плечо Доктора, но они повисли вниз, словно были пришиты к туловищу. Приказывала себе сосредоточиться на одном предмете, и прекратить все это.

Я чувствовала, как меня несли на руках, но сознание, то просветлялось, то снова погружало глубоко в темноту. Иногда я открывала глаза, всего на пару секунд, и видела перед собой только слезную пелену, как когда проснешься среди ночи, но не можешь собраться с мыслями, потому что находишься еще во сне.

Вокруг одновременно было много суеты и тишины. Беспокойный шум какое-то время разрывал мою голову, но пропадал, то ли на секунду, то ли на час. Я не могла сориентироваться во времени и пространстве, все еще казалась, что я падаю с ног, снова и снова.

— Авис. Пташка Авис, открой глаза.

Сладкий голос Ривер пробился сквозь темноту и потянул меня за собой. Она звала очень тихо и ласково. Постепенно темный занавес спал, и я стала слышать ее четче. К моей голове приложили что-то холодное, от чего боль казалась не такой резкой.

Я медленно потянулась к ней и нащупала мягкую руку Ривер. Она позволила взять мне холодный мешочек и придерживать его самой.

Яркий свет огней ТАРДИС пробирался через ресницы и медленно, боясь резкого света, я открыла глаза.

Ривер сидела передо мной на коленях, рядом с приборной панелью, я же полулежала на единственном кресле вокруг, куда обычно падала во время движения или приземления ТАРДИС.

— Нет-нет, все хорошо, она очнулась! Спасибо сестра, — пробормотал в телефонную трубку Доктор и так громко повесил ее на место, что я вздрогнула от раздражения.

Капитан Джек ел рожок с мороженым, опершись одной рукой на круглые перила вокруг приборной панели. Его одежда была сильно перепачкана кровью и разорвана, хотя сам он был цел и невредим. Одна из подтяжек порвалась и просто болталась навесу.

— Джек?

Он подмигнул мне и указал на пакетик на моей голове.

— Подкрепись мороженым, сахар поможет прийти в себя, а то Доктор переживал, что ты впадешь в кому.

— Тебе бы в голову приходили мысли и пострашнее, если бы нес ответственность за своих спутников.

— Если бы Авис верила в меня, как в тебя, то я с тобой согласен.

Я отняла мешок от головы и увидела шарики мороженного, что раньше лежали в морозилке у буфета. Мы их купили на той же планете, где пытались съесть огромный зефир.
Наручники сняли с моих запястий и наклеили на них широкие пластыри, такие же были и на коленях, где порвались колготки. Наручники оставили после себя глубокие красные обручи, которые я чувствовала даже сквозь обезболивающие пластыри.

— Как вы узнали про Джека?

— Мы старые приятели, — пояснил Доктор. — Он такой же путешественник как мы, но его телепортатор сгорел в очередной раз, на Марсе. Повезло, что здесь оказались мы, пришлось его вытаскивать с арены, прежде, чем динозавры стали отрывать ему вторую руку. Кстати об этом, Джек бессмертный, так что мы могли и не торопиться, но это долгая история Авис, расскажу, когда пройдет твоя огромная шишка на затылке. Что тут у нас? У-у-у! — Доктор протянул руку к моей голове.

Они рассказали мне, что Ривер получила сообщение о бедствии на ТАРДИС и отправилась по координатам места и времени, указанным в сообщение. Собрав информацию она вызвала Атракси, которые задержали канцлера и закрыли колонию на Марсе. Казнь противоречила закону о гуманности учрежденному в этой галактики. Заключенных отправляли на Марс и оставляли их наказание на усмотрение колонистов с идеей, что они будут отбывать свое заключение, работая на наружной стройке или в шахтах. Но так как планета была закрытой для вторжения посторонних, до нашего прибытия на нее о публичной казни никто не знал в галактической полиции.

Атракси освободили нас от тирании Марса, но приказали покинуть планету в течение получаса.
Сообщение о бедствии было подписано нашими именами, но Доктор отправил его Ривер в прошлое только, когда мы добрались до ТАРДИС.

— Постскриптум: дождитесь небесного гиганта и вытащите с арены Джека. Подпись: Йауза! Доктор и Авис. Готово! — воскликнул он, закончив набирать сообщение на наручном устройстве Ривер. — А теперь, развезем всех по домам. Селени, отдохни у себя в комнате, предупреждаю — будет штормить следующую пару часов.

— Как скажешь Доктор.

Я встала с кресла и побрела в свою комнату.

— Подождите, — Джек застыл с холодной физиономией, и мороженое потекло по его руке. — Почему ты назвал ее Селени?

— Это ее фамилия, Джек. Какая разница? Куда тебя подбросить? В проклятый Торчвуд или другое место?

— Вообще-то Селенис, — поправила я, потому что Джек все еще смотрел на меня с негодованием. — Но в документах у меня фамилия записанная неправильно.

— Ну, какая разница? Не мучай ее, иначе нам и правда придется отправиться к сестрам Изобилия.

— Доктор прав. Иди, приляг Авис.

Уснуть мне не удалось из-за шума в комнате управления ТАРДИС. Вообще-то я привыкла к нему, Доктор часто не спал по ночам и колотил по чему-нибудь у панели управления. Но сегодня звуки, словно пчела гудели у меня в раздраженной от падения голове. Я задремала всего на полчаса и проснулась в ужасном смятении, будто проспала всю ночь в поле, на холодной земле. Очень хотелось сладкого и глотков свежего воздуха.

ТАРДИС стояла в покое. Когда я вышла в комнату управления, то она была пуста. Линзы не работали, и большинство приборов было отключено.

Через высокие окошки в дверях ТАРДИС я увидела кусок голубого неба и зеленую листву на деревьях. Когда мы улетали, погода была хмурой, а деревья стояли почти голыми. Значит это не Лондон, по крайней мере не того времени, когда мы его покинули.

Дверь была немного приоткрыта, поэтому я решила, что Доктор стоит где-то рядом.

Сквозь светлую полоску в щели я почувствовала свежий летний воздух и вышла на улицу.
По ту сторону оказался парк с множеством деревьев и небольшим мостиком над прудом с лебедями. Доктор стоял у ограды моста, кидая вниз на воду хлебные крошки. Лицо у него приняло задумчивое выражение, тонкие пальцы медленно растирали крошки. Густые пряди волос упали на лоб, словно козырек шапки, но Доктор был так сосредоточен на крошках в его руках, что перестал замечать лебедей и попрошаек-воробьев, скачущих по грязным перилам.

Его вид меня насторожил. Мне не нравится, когда он притихает и остается наедине со своими мыслями - это значит, что-то тревожит его, но он слишком заботлив, чтобы рассказать об этом.

Я закрыла за собой дверь и тихо встала рядом. Доктор не заметил меня за своим плечом. Я протянул руку и, взяв у него из ладони немного крошек, рассыпала их по перилам, чтобы воробьи могли подойти поближе к нам.
Доктор повернул ко мне голову, и на его лице появилась улыбка. Она немного успокоила и отвела мои подозрения, но я так же знала, что он не скажет мне причин своей задумчивости.

— Ты загрустил?

— Просто задумался, — спокойным голосом ответил он и полностью открыл ладонь, чтобы крошки упали на воду.

— Где Ривер и Джек?

— Ушли и попросили за них попрощаться. Как ты себя чувствуешь, пташка Авис?

— Хорошо. Хочется сладкого, и подышать свежим воздухом после марсианской пыли. Я оказалась бесполезной в этом путешествии.

— Ты оказалась очень храброй, Авис, — улыбнулся Доктор и, вытянув руку, стал загибать пальцы. — Выдержала Дикий час, обманула марсиан, сбежала со смертной казни на птеродактиле, нашла меня и проломила эту чертову крышу, которая чуть не поджарила меня на солнце. Кстати, ты заметила наш отвратительный загар?

Доктор подставил покрасневшее лицо теплому ветру, и я рассмеялась. Наши руки и лица стали ярче, но остальные части тела остались прежнего цвета.

— Придется сидеть в ванне с лимоном несколько недель, вот зараза!

Он оглянулся назад и посмотрел на аллею, по которой прогуливались люди. Их фигуры скрывали пышные цветущие деревья, похожие на яблони, что росли рядом с дорогой ведущей к колледжу.

— Я тут видел тележку с фруктовым льдом, не хочешь попробовать?

— Да, конечно.

— Но прежде, чем мы подкрепимся и отправимся в другое путешествия, я хочу, чтобы ты взяла это.

Доктор достал из кармана пиджака карманные часы на длинной цепочке и протянул мне. Я взяла их в руки и провела пальцем по золотистой крышке, переливающейся на солнце.

— Это ведь не часы Повелителя времени?

— Конечно, нет, открой их.

Крышка отворилась так резко, что часы чуть не выпрыгнули у меня из руки. Циферблат внутри оказался самый простой, стрелки громко отбивали секунды.

Из внутреннего кармана пиджака Доктор достал точно такие же. Он открыл крышку вторых часов и протянул их ко мне.

— Вторые будут у меня, они показывают то время, в котором находится их близнец, и начинают тикать, если только находятся в одном времени. Так я буду знать, как далеко от меня ты будешь находиться, если нас снова разлучат.

Я улыбнулась и не спеша закрыла часы.

— Спасибо Доктор.

— Пожалуйста, Авис. Ну, что, теперь за фруктовым льдом?

Мы закрыли двери ТАРДИС на ключ и спустились вниз по мосту. Я повесил часы Доктора на шею и впредь никогда с ними не расставалась.