Because I'm Happy

— Иногда, - сказала она, - тебе угрожают чем-то таким… таким, чего ты не можешь перенести, о чём не можешь даже подумать. И тогда ты говоришь: "Не делайте этого со мной, сделайте с кем-нибудь другим, сделайте с таким-то". А потом ты можешь притворяться перед собой, что это была только уловка, что ты сказала это просто так, лишь бы перестали, а на самом деле ты этого не хотела. Неправда. Когда это происходит, желание у тебя именно такое. Ты думаешь, что другого способа спастись нет, ты согласна спастись таким способом. Ты хочешь, чтобы это сделали с другим человеком. И тебе плевать на его мучения. Ты думаешь только о себе.

Предполагается, что где-то, вне тебя, есть «действительный» мир, где происходят «действительные» события. Но откуда может взяться этот мир? О вещах мы знаем только то, что содержится в нашем сознании. Все происходящее происходит в сознании. То, что происходит в сознании у всех, происходит в действительности.

Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счёте сделать его разумнее.

Став всеобщим, богатство перестает порождать различия. Можно, конечно, вообразить общество, где блага, в смысле личной собственности и удовольствий, будут распределены поровну, а власть останется у маленькой привилегированной касты. Но на деле такое общество не может долго быть устойчивым. Ибо если обеспеченностью и досугом смогут наслаждаться все, то громадная масса людей, отупевших от нищеты, станет грамотной и научится думать самостоятельно; после чего эти люди рано или поздно поймут, что привилегированное меньшинство не выполняет никакой функции, и выбросят его. В конечном счете иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве.

От усталости Уинстон превратился в студень. Студень — подходящее слово. Оно пришло ему в голову неожиданно. Он чувствовал себя не только дряблым, как студень, но и таким же полупрозрачным.

Конечно, тело старится, и все для него становится не так, но, если тошно тебе от неудобного, грязного, скудного житья, от нескончаемых зим, заскорузлых носков, вечно неисправных лифтов, от ледяной воды, шершавого мыла, от сигареты, распадающейся в пальцах, от странного и мерзкого вкуса пищи, не означает ли это, что такой уклад жизни ненормален ?

Это прекрасно — уничтожать слова. Главный мусор скопился, конечно в глаголах и прилагательных, но и среди существительных — сотни и сотни лишних. Не только синонимов; есть ведь и антонимы. Ну скажите, для чего нужно слово, которое есть полная противоположность другому? Слово само содержит свою противоположность. Возьмем, например, «голод». Если есть слово «голод», зачем вам «сытость»? «Неголод» ничем не хуже, даже лучше, потому что оно — прямая противоположность, а «сытость» — нет. Или оттенки и степени прилагательных. «Хороший» — для кого хороший? А «плюсовой» исключает субъективность. Опять же, если вам нужно что-то сильнее «плюсового», какой смысл иметь целый набор расплывчатых бесполезных слов — «великолепный», «отличный» и так далее? «Плюс плюсовой» охватывает те же значения, а если нужно ещё сильнее — «плюсплюс плюсовой». Конечно, мы и сейчас уже пользуемся этими формами, но в окончательном варианте новояза других просто не останется. В итоге все понятия плохого и хорошего будут описываться только шестью словами, а по сути, двумя.

Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двухпротивоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая её; полагать, что демократия невозможна и что партия — блюститель демократии; забыть то, что требуется забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно забыть, и, главное, применять этот процесс к самому процессу — вот в чем самая тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не сознавать, что занимаешься самогипнозом. И даже слова «двоемыслие» не поймёшь, не прибегнув к двоемыслию.

Будущему или прошлому времени, когда мысль свободна, когда люди отличаются друг от друга, когда они не одиноки, — времени, когда есть правда и сделанное нельзя назвать несделанным.

Из века однообразия, из века одиночества, из века Большого Брата, из века двоемыслия — привет!

ВОЙНА — ЭТО МИР.

СВОБОДА — ЭТО РАБСТВО.

НЕЗНАНИЕ — ЭТО СИЛА.

Каждый понедельник, вторник, среду, четверг и пятницу Курт в порту.

А за целую жизнь этих понедельников, а также вторников, сред, четвергов и пятниц набирается не мало. А очень и очень много. Если каждый понедельник Курт выпивает 3 чашки кофе, то за 30 лет получается 4680 чашек. А если утром он здоровается со всеми словами «привет, парни», то эту фразу за 30 лет он произнес 1500 раз.

Я не люблю постоянно улыбаться и смеяться, делая вид, будто у меня все в порядке. Я не душа компании, это точно, но я и не притворяюсь, что я счастлив. И, поскольку я трезво оцениваю окружающий меня мир, вечером я прекрасно засыпаю без спиртного, без снотворного, без наркотиков, без транквилизаторов, без всех этих вещей, которые помогают выносить окружающих, а себя считать счастливым.

Не знаю даже с чего начать, начну с начала ;)

Осваивая на сайте с онлайн-книгами раздел "Современная проза", я даже не предполагала, что могу наткнуться на такое .

А суть его вот в чём. Некая советская и российская писательница (как сказала мне Википедия) с именем Галина Николаевна Щербакова создала серию произведений "Чеховские герои в XXI веке".

Сказать, что я была в шоке, значит ничего не сказать.

Цитируя ту же самую Википедию: До конца 70-х годов Галина Щербакова писала, по её словам, «серьёзные вещи — большую прозу на философские темы. Но эти вещи никто не хотел публиковать».

НА ЭТО МОГУ ОТВЕТИТЬ ТОЛЬКО ОДНО: НЕ УДИВЛЕНА!

Возможно, я просто слишком люблю А.П.Чехова, но я даже не смогла дочитать до конца эти "шедевры". Кому интересно, могут пройти по ссылке и посмотреть.

А здесь приведу отрывок из "пародии" на рассказ Антона Павловича "Ванька":

«Здравствуй, дед-пердед. Не сдох еще? Попробуй только! Твой обрез у меня, и я сам из него тебя грохну за всех сразу, кого ты, сволочь, извел. А вот меня тебе не достать. Я живу в городе, и живу назло тебе классно. У меня и деньги, и хата с теплым сортиром, и на мне такой кожан, что ты бы удавился, если увидел. Живи и помни, я в любой момент перед тобой вырасту, старый козел, и ты зальешься собственной кровью. А я за ноги оттащу тебя в сортирную яму, чтоб там ты и сгнил. Не место тебе на кладбище, пердед, твое место в говне».

Скажите мне, может это я не права? Или это на самом деле достойное произведение и просто моему уму-разуму не понять современной прозы?

Или просто мир деградирует.

Какое-то получается не естественное, а вымученное счастье. Как будто радость должна приходить не сама, а нужно её из себя выдавливать, словно пасту из тюбика.