uncensored

тебя не спасут ни мечты, ни компания,
ни если ты станешь у Бога слугой.
запомни одно: выдыхай при желании.
а если не он, значит, будет другой.

тебя не погубит ни гордость, ни улица.
ты вытерпишь и не согнешься дугой.
запомни одно: никогда не сутулиться.
и если не он, значит, будет другой.

и когда ты научишься отпускать,
не хватать за рукав, не искать причину…
/норовя на мгновение задержать,
ты рискуешь навек приковать мужчину./

и когда ты научишься отпускать,
не ко всем чертям отправлять, а с Богом,
ты почувствуешь легкую благодать
от того, что ненужное - за порогом.

и когда ты научишься отпускать
тех, кто хочет уйти, но уйти не может,
ты поймешь, что свобода тебе под стать
и нигде не болит, и ничто не гложет.

и когда ты научишься отпускать
насовсем, навсегда. безвозвратно то есть…
это самое страшное - жить и знать:
он - с тобой, но мечтает в чужую повесть…

- чем же он твое сердце затронул?
чем он душу твою подчинил?
чем пробил твою оборону?
- он меня никогда не любил.

Письма

1.

Звукозапись - величайшее изобретение среди мусора,
придуманного человеком со времён заката античной драмы.
Я люблю твою музыку, но только, когда эта музыка
не тянет на дно оркестровой ямы,

но делает мысли по-детски наивными, чистыми,
ведь не так уж важно, какой формы в небе облако серебрится,
не важно, ветер ли в нас кидается листьями,
или же с веток сами срываются листья.

Пусть всё это звучит странно, самонадеянно,
но каждым словом я вновь и вновь доказываю, что существую,
боясь потеряться между четырьмя с половиной стенами,
книжным шкафом, кроватью, столом и стулом.

2.

Да, скоро осень. Я помню, что мы расстанемся.
Пусть и не так, чтобы навсегда, но уже нестерпимы
аэропорты, дороги, железнодорожные станции,
четырёхкрылые серафимы.

Мы встретимся позже, быть может, чуть более взрослыми,
быть может, не здесь. Правда, разница будет в том, что
всё вокруг, обещаю, станет чуть более просто и,
обещаю, менее тошно.

У нас с тобой будет долгая и счастливая жизнь, дорогая.
Да, долгая и счастливая.
Когда-нибудь и у нас будет долгая и счастливая жизнь,
очень долгая, очень счастливая.

ну и как объяснить, что порой очень трудно дышать.
и что ночью истошно, как маленькой хочется плакать.
от того, что чертовски устала… устала терять
и что нет больше сил и желания всё это прятать.

что живу и дышу, улыбаюсь, но всё через боль.
и как дура, реву вспоминая / считая потери.
что меня не спасают друзья, никотин, алкоголь,
что устала стучаться в закрытые наглухо двери.

ну и как мне простить тех, которые клялись беречь,
и любить, и ценить… а потом уходили бесследно.
я потом их пыталась искать среди тысячи плеч.
и носила в себе эту боль, чтоб не знали как скверно.

по утрам просыпаться, не зная, зачем новый день.
это жутко – с утра наливать чай в одну только кружку
или кофе. неважно. совсем никаких перемен.
и никто – ни звонком, ни письмом – тишину не нарушит.

ну и как объяснить это всё? этот страх. эту боль.
когда душу другим, а они так бессовестно – в клочья.
я не знаю за что так меня наказала любовь.
я устала от боли… я, правда, хочу счастья. очень

Влюбляются не в лица, не в фигуры
И дело, как ни странно, не в ногах.
Влюбляются в тончайшие натуры
И трещинки на розовых губах.
Влюбляются в шероховатость кожи,
В изгибы плеч и лёгкий холод рук,
В глаза, что на другие не похожи,
И в пулемётно-быстый сердца стук.
Влюбляются во взмах ресниц не длинных
И родинки на худеньких плечах,
В созвездие веснушек чьих-то дивных,
И ямочки на бархатных щеках.
Влюбляются не в лица, не в фигуры -
Они всего лишь маски, миражи.
Влюбляются на долго лишь в натуры,
Влюбляются в мелодии души.

я же ведь не о том чтобы смотреть, как ты спишь или там готовить тебе борщи, просто таких как мы днём с огнем, следопытом, собаками, фонарём – ты пойди ещё поищи, всё куда ни глянь –

нимфетки, зануды, марионетки, или зажиточные седеющие хлыщи, а тут мы – молодые, смешливые, ну почти влюбленные, не задаем вопросов потому что знаем на них ответы.

я ведь здесь не за тем, чтобы с тобою спорить, чтобы тебя менять, я не умею ни переучивать, ни исправлять, я и не буду, я ведь тебе не мать, чтоб ходить за тобой следом.но зато я умею трогать и обнимать, я могу тебя слушать и понимать, как никто при этом.

я же тебе не за тем, чтоб глядеть тебе прямо в рот или чтобы любить до гроба, у меня честно скажем не та порода, но в какой-то момент мы понимаем оба, что сейчас нас накроет, потом прошибёт до озноба, а позже заполнит сплошным бесконечным светом.

я же тебе не к тому, чтобы отдавать, а потом сказать «ты должен», просто ты сидишь уже у меня под кожей, улыбаешься между строк и становишься всё дороже, я к тому, что ты говорил «ну что же, что же это такое, ты в меня прорастаешь как-то слишком уж глубоко, и не хочется ошибаться»

я же здесь с тобой, потому что ты настоящий, потому что мне знаком твой смешной, ну почти родной, этот взгляд горящий, потому что несравнимо с тобой хорошо, нестерпимо с тобой легко,

я же с тобой чтобы всегда вот так тебе улыбаться.

фургончик трясёт на неровной дороге, дороге из жёлтых камней
у девочки Элли поехала крыша. и Элли поехала с ней
на поиски стран, где нет боли и страха - лишь только алмазная пыль
где все тебе рады, где счастье - награда, и сказка важнее, чем быль

семнадцать. твой голос свободен, как ветер. но разве захочется петь
что папа стал мёртвым задолго до смерти, а мать - продолжает толстеть
что слабое солнце никак не согреет копну твоих рыжих волос
что небо, старея, дождями ржавеет. а сердце ржавеет от слёз

проглочено семя работника с фермы. живёшь по советам подруг
но милая Элли, чужие постели не помнят о нежности рук.
как клетки не помнят о пении птичьем, а стены - расколотых лбов…
будь проклят великий-ужасный волшебник, придумавший эту любовь!

ты думала петлю, ты думала бритву, ты думала пулю в висок
но Бог прописал тебе пост и молитву, а чёрт - предложил колесо
а в жёлтой стране все свалились с желтухой, а в синей всегда кто-то пьян
и может быть мир - просто стрёмная шутка двенадцати злых обезьян?..

ну что тебе, девочка. что тебе ветер? держи свою крышу, держись
вот грядки с картошкой, вот пёсик Тотошка. будь умницей. выбери жизнь.
твой голос утихнет, а волосы эти пора обесцветить - под нас
прошу тебя, Элли, забудь эти сказки.
будь взрослой. вернись в Канзас.

он носит угги и его сердце не знает боли.
он любит ваниль, Сумерки, подоконники, а по ночам мечтает о любви.
он не такой как все.
он педрила

Я помню, как вы стояли ночью у открытого окна.
Как вы молились, невзирая на погоду.
И ваши нежные уста шептали что-то, обращаясь к Богу.

Я помню, как кричали вы во сне, лежа на самом краешке кровати
И слезы ваши, подобны были чистой в озере воде
Переходящей в море, словно капли яда.

Я помню, как божились вы перед народом
Что судьба не связана со мной, а тот народ проклинал вас гневным взглядом
И душил виноградною лозой.

Я помню, и Богу лишь, известна моя боль.
И теперь, смогу я гордо заявить, что, не смотря на клятвы/муки
Я смею вас по-прежнему Любить.

/из моих черновиков

Как такое могло случиться?
Когда этот белый снег падал, я и вовсе была за границей.
Кричала, вырывала память по крупицам и читала Ницце.

А тебе без меня совсем не спится.
В самые холодные дни, ты ломаешь себе пальцы
От тоски.
Просто, чтобы они не тянулись, ко мне.
Не ври, пожалуйста, самому себе.

Когда же такое могло случиться?
Скорее с пятницы на июль, когда мы не думаем, что нужно остановиться.

/из моих черновиков

Ты.. просто знай, что всегда можешь вернуться.
Что моя дверь открыта для тебя… и все дела.
Я ведь так же жду, разбитая и брошенная.
Когда эту зиму заменит весна.

Я понимаю, нелегко распрощаться.
Она же такая милая, такая почти вся твоя.
Она же будит тебя по утрам сонливого,
Просящего чашечку кофе покрепче/послаще, чем было вчера.

Даже не важно, что мы с тобой не очень похожи.
Что это называют: «любовь с первого взгляда/любовью до дрожи»
И что кричали нам «сигаретами пахнет! Закройте двери!»
Соседи и прохожие…

/из моих черновиков

Расскажи — каково быть брошенной,
Самым лучшим, любимым преданной?
Засыпать, вспоминая прошлое,
В своем сердце хранить Вселенную?

Расскажи — каково быть девочкой,
С чутким сердцем, с душой отважною,
Утонувшей в любви доверчиво
И сгоревшею в ней же заживо?

Расскажи — каково быть раненой
Всего словом, всего мгновением?
Ненавидеть его так пламенно,
Но в глазах находить спасение?

И мечтать, засыпая вечером,
Чтобы сердце больное зажило.

Расскажи — каково быть девочкой,
В своих чувствах сгоревшей заживо?

Так нежно
По ее плечам скользил водопад золота.
И падал туда, где ни кого из нас не было.
Эта осень пришла к нам, вместо холода.
Забирая душу твою преднамеренно.

Я смотрел на нее, на далекую.
И глаза мои закрывались от солнца яркого.
Это время такое нынче - жестокое.
Когда лишнее уже было сказано.

И не важно, как долго буду ждать ее.
Что бы вновь прикоснуться руками.
Вместо тысячи слов – касание.
Мы с ней поменялись местами.

/из моих черновиков

я видела его вчера в метро,
а так надеялась, что больше не увижу.
узнала со спины, он был в пальто.
я подошла немножко ближе.
стояла сзади от него, шагах в пяти,
и вспоминала, что нас связывало раньше.
я столькое пыталась отпустить..
ну а вчера не знала, что мне делать дальше.
мы виделись не слишком то давно.
отсутствие его меня уже не убивало.
со временем, казалось, стало все равно,
и больше кажется его не не хватало.
вчера мне так хотелось подойти,
ведь я скучала иногда, наверно, слишком.
мы ждали поезд, и нам было по пути,
но на той станции из нас был кто-то лишний.
я помню, без него не очень получалось жить.
точнее просто жизнь остановилась.
вчера смотрела на него. он был таким чужим.
я не могла понять, за что я столько билась.
***
пришел наш поезд, он зашел в вагон,
я я решила подождать другого.
наверно на той станции был лишним он.
я выдохнула. отпустила. пол шестого.