Записки маленькой туманной лисы

Просто Я такой человек… Из крайности в крайности.
У меня все слишком! Если я люблю, то слишком. Если ненавижу, то тоже слишком. Слишком близко принимаю все к сердцу, слишком сильно верю людям.
Слишком сильно надеюсь на них.
И слишком сильно в них разочаровываюсь.

Жаль, что ты считаешь это недостатком.

Главное не сломаться. вот сейчас вообще. никак. нельзя.

я коллекционирую каждый свой страх потерь.

их так много скопилось, что можно разжечь и греться.

Тихо… Только очень редкие проезжающие машины нарушают эту тишину. Мне хотелось бы сейчас - больше всего на свете - с кем-нибудь разделить эту тишину. Шепнуть на ухо - "посмотри, как красиво…", прижаться, и забыть о том, что завтра нужно думать о проблемах, что нужно снова быть сильной и самостоятельной.
Так тяжело, когда на всем свете есть один-единственный человек, которого хочется обнять, но которому это не особо-то и нужно.
Мне хотелось бы сейчас вызвать такси, и уехать к какому-нибудь, кто будет ценить, и каждой клеткой ловить меня, мои настроения и оттенки, но нет, я чертовски преданна.
Вы знаете, тяжело признаться, но я впервые в такой ситуации. Я обрастаю комплексами по любому поводу, замыкаюсь, зажимаюсь. Откровенно я могу писать теперь только здесь… Выплеск эмоций… Иначе я просто взорвусь. От этой нереализованности рвет на части. Мне так нужно быть нужной. Плачу, плачу, постоянно плачу, и жду, когда в моем организме закончится запас соленой воды.

Я не ною, я в безысходности.

Синдром понедельника работает на всю катушку. Не хочу учиться, хочу МурМурМур.

А если серьезно, то в последнее время меня продирает склонность к картинному трагизму. Каждый вечер мне хочется прийти, выпить бокал вина и предаться чему-нибудь лиричному. Только пока вечера забиты настолько, что хватает сил только прийти. А потом - упасть спать.

Я чувствую себя очень одной. Даже сегодня, встав пораньше, чтобы приготовить завтрак, я поймала себя на мысли, что делаю я это в первую очередь для себя. И можно же расслабиться и позволить себе почувствовать себя маленькой принцессой, о которой заботятся, но что-то внутри меня сопротивляется и я становлюсь даже жесткой в каких-то моментах.

Волчонок…

Это ненадолго.

А завтра будет новый чудесный день.

Чем больше я пишу, тем больше мне хочется это делать.

Эмоциональный эксгибиционизм цветет и пахнет.

Как я ненавижу это чувство. Когда хочешь стать кем-то другим, а становишься настолько откровенно и обнаженно самим собой, что становится страшно и даже немного стыдно, за то, что ты - вот такой вот, самый что ни на есть настоящий, совсем другой, чем тот, каким ты, по собственному разумению, должен быть идеальный.

Вспоминаю, что я стольких людей научила не бояться быть самими собой, а сама так и не научилась…

Всплывают эмоции, которые прячу. Всплывают люди, по которым я не должна скучать. Всплывают мечты, о которых я не должна мечтать. Всплывают страхи… Много. Слишком много.

Я просто хочу забыть об этом. Но получается только вспоминать.

Но вместе с тем, я парадоксально счастлива.

Только непонятно, какая именно из меня…

Знаешь, почему я тогда рассказала тебе свою страшную историю? Внезапные откровения подкупают. Особенно, когда в своей слабости признается человек, которого априори считал сильным. Сразу очень хочется все понять, поддержать, помочь, а, главное, - никогда-никогда не оставить.

Я хотела, чтобы ты меня не оставлял…

С завидной периодичностью я сажусь писать о нем, но никогда не нахожу слов. Оставляю черновики, но удаляю их все равно. Я не знаю, откуда такая потребность выплеснуть свои чувства, но почему-то руки так и тянутся написать о нем.

Наверное, можно было бы подумать, что я говорю о Большой Любви. Это не так. Это просто родной человек. Про любовь не знаю..

Мне хочется всю ночь болтать о всяких мелочах на моей кухне, сидя на подоконнике. Я хотела бы показать ему простые маленькие удовольствия - бегать босиком по траве или петь в машине дурацкие песни. Я хочу чтобы со мной его мир казался ему чуть-чуть красочнее. Он был рядом, когда я не хотела жить. Я говорила - "мне одиноко", а он был со мной. Я научилась ценить минуты и секунды. Я научилась любить понедельники. Хотя для него у меня всегда другое объяснение любви к понедельникам)

Он такой нужный. Он - моя мотивация. Мой двигатель.

И знаете, что самое страшное сейчас? Что он просто уйдет. Забыв сказать "до свидания" или хотя бы "прощай". Уйдет - и все. И не вернется больше.

Только я его запомню. Как будто вчера. Как будто до сих пор можно будет позвонить ему и сказать, "хэй, дружище, как насчет Джека и пасты?".

И рассказать, что у меня дома лежит акварель. И что я давно не рисую и не пишу…

Я никогда не боялась терять людей. Я знаю, что такое одиночество и меня оно не пугает. Каждый ушедший из моей жизни забывался через некоторое время.

Но я бы скучала по нему.

И еще - по ней. Она уже ушла. Моя Рыжая. Но о ней я напишу позже. Когда соберусь с мыслями и найду в себе силы.

Иногда в моей душе случается совершенно особое состояние. Его обычно называют депрессией и осуждают жадные до постоянной радости и веселья, искренне полагающие, что именно вот этот безудержный, беспричинный позитив в любую минуту и отличает оптимистов от пессимистов. Некогда не любила его и я. Внутренние, душевные переживания и болезненные размышления, приходящие в некоторые моменты моей жизни, вызывали отторжение и неприятие. Я немедленно собирала все силы в кулак и начинала с ними неистово бороться, пока не заметила, что от этого становится только хуже. Вымученное, неискреннее веселье выглядело бледной, неприятно карикатурой на подлинное счастье. Так фальшивят музыканты, когда играют Моцарта, не вкладывая душу. Ноты те же, а результат лишь ставит под сомнение всё музыкальное искусство и необходимость им заниматься.

Мне часто говорили, что жизнь создана для счастья и радости, а я неуверенно кивала головой, неспособная сформулировать своё внутреннее сомнение. Наверное, печали, трагедии и минуты депрессии созданы для того, чтобы грустить. Старательно делать в эти минуты вид, что всё хорошо, натянуто улыбаться, кричать и размахивать руками, стараясь показать, какой ты оптимист и как способен оставаться на позитиве даже в трудные времена, как-то глупо. С тем же успехом можно балагурить и веселиться на похоронах или громко кричать и ругаться матом в церкви.

Есть время, которое создано и нужно для другого. Оно может длиться один вечер или несколько дней, как болезнь или наваждение, но нет ничего дурного в том, чтобы в эти моменты посильнее закутаться в одеяло и почувствовать себя самым несчастным на свете. Мало что ли вещей у нас у всех уже есть и ещё будет в жизни, от которых можно погрустить и поплакать?

Те, кто привык прятаться от печали, разумеется, покрутят пальцем у виска. Сегодня ведь популярные статусы Вконтакте хорошо объяснили главные жизненные тренды. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на плохих людей, грусть или длинные споры. Она достаточно длинная для новостных лент социальных сетей, бесконечных тусовок, отнимающих выходные за выходными, и периодической лени, но слишком короткая для грусти и самокопания, поиска себя. Ремарк, у которого было «время жить и время умирать», сегодня как-то не в чести.

Разумеется, грустить и печалиться как-то очень пессимистично. Но это только для тех, для кого оптимизм давно стал синонимом перманентного балагурства. Для всех остальных грусть – одно из состояний души, каждое из которых можно использовать для чего-то важного и полезного, ведь они лишь инструмент. В одних руках автомат – орудие убийства, в других – средство защиты своей семьи. Тут только руки имеют значение. Одни зимой ждут лета или пытаются сбежать в жаркие страны, другие – наряжают ёлку, катаются на коньках, лыжах и сноубордах, играют в снежки, лепят снеговиков.

Проблемы начинаются лишь там, где случается гипертрофированность. Депрессия, затянувшаяся на недели, зима, оставшаяся в городе на годы, или дождь, который не прекращается месяцами. Но чувство, пришедшее вовремя и ненадолго, способно помочь и принести пользу, даже если это чувство грусти. Да и, в конце концов, гипертрофированная, перманентная радость никак не лучше такой же печали.

Современный человек успел настрадаться и наплакаться, вдоволь наошибаться и набить себе шишек, заработать шрамов. Потому он и жаден до теорий вечной радости и сплошного позитива, этого «всё, что не делается, всё к лучшему» и других трендов, которые были хороши, покуда выступали приправой для общих концепций жизни, но стали разрушительны и невыносимы, став общим способом жизни (попробуйте-ка есть на обед одни специи).

Проблема нового человека, бесконечно позитивного и разучившегося плакать, во внутреннем, несформулированном даже для самого себя страхе. Нам отчего-то кажется, что, пусти мы немного грусти в свою жизнь, и она уже никогда не закончится. Мы будто не верим в свои силы увидеть плохое и изменить его к лучшему. А потому предпочитаем не расстраиваться дурному, а делать вид, что «не так уж и плохо», а потом отворачиваться и стараться больше не смотреть в ту сторону. Из-за этой примиряющий с жизненными обстоятельствами несмелости, мы, например, годами сидим на работе, которую давно переросли, не замечая очевидных её недостатков.

Нам кажется, что «дождь никогда не закончится», что, отнесясь к чему-то серьёзно и, взявшись за свои (или общемировые) проблемы, мы уже никогда не улыбнёмся. Но ведь так будет только с теми, кто не способен развиваться и идти дальше, отдавая все свои силы на взятие новых рубежей. И лучшим средством для этого всегда была некоторая доля здоровой самокритики. Осознание недостатков своей жизни неизбежно приводит к печали, которой не нужно бояться. Пусть прячутся слабаки, которых эта печаль сломит, ведь у них в сущности нет выбора. Сильным людям такая печаль даст силы бороться за лучшее будущее. Соединившись с расстройством и некоторым самокопанием, она даст лучшие решения и лучшие выходы.

Дождь тем и хорош, что всегда заканчивается. Именно поэтому в него так здорово мокнуть, времени походить сухими у нас итак навалом. Прелесть жизни в бесконечном круговороте событий, людей, ощущений и чувств. В этом круговороте не нужно бояться чёрных полос или нелюбимого времени года. Единственный способ не бояться – это понять и почувствовать, что после дождя всегда выглядывает солнце, что за зимой наступает весна, а за ней лето. Переломить этот закон на все времена способен лишь человек. Но, если есть вера в человека и человечество, в его жажду менять к лучшему, то бояться нам совершенно нечего.

Сегодня я грущу и сильнее кутаюсь в одеяло не для того, чтобы окончательно заболеть и зачахнуть, а для того, чтобы завтра согреть собранным теплом его, подарить ему ещё больше добытой в печали и безнадежности надежды.

я хочу кота. Божечки, как же я хочу котаааа *____*

писать о тебе не в четыре строки, а в шесть.
скучать до потери пульса и вечно ждать.
когда ты захочешь.
придти.
написать.
позвонить.
а после по каплям снова себя собирать.

в 100-ый раз слышу "Вызываемый вами абонент недоступен…", и все равно набираю твой номер… Наизусть. Даже не глядя. Ты знал, что я буду звонить именно в это время. Ты знал. А что потом? Опять "уснул", "не заметил", "был занят" и т.д. Может просто не хотел? Или забыл? Давай начистоту.

впервые гороскоп не врет…

22 ноября, четверг

Когда вы впервые встретились, вы даже не могли себе
представить, что он станет таким важным для вас.

Обожаю этот момент) Когда я вся такая обиженная, а ты меня целуешь))