DIE

Открыв глаза, она медленно потянулась в кровати и издала тихий стон. Утро, серое и ненавистное, даже после 10 часов. Это все равно рано, спать бы вечность. Нехотя встала с кровати и направилась в ванную. "Холодный душ спасет". Ничего подобного, сон поработил с ног до головы, от него не отделаться никакими методами. Еле переставляя ноги, девушка побрела на кухню. Все еще спят после вчерашней пьянки, нужно убраться, приготовить завтрак. Ее тонкая рука потянулась включать радио. "Ну вот, уже легче. Хиты 90-х. Хорошее было время, музыка, люди." Погрузившись в свои мысли, сонная, она и не заметила, что прошло уже больше часа. Она совсем не заметила, что семья начала сходится на шум и запах, который доносился из кухни. Это было так внезапно, так великолепно. До умопомрачения ей нравились такие моменты, мелочные, но прекрасные. Родители улыбаются друг другу, шутят, сестра врезается в дверной косяк, заливаясь хохотом говорит "Доброе утро", целует в щеку и обнимает. Собака с котом вертятся под ногами, не давая проходу. А музыка, такая старая, но красивая все играет, словно саундтрек. "Это самое прекрасное утро, за последние месяцы. "
Она наконец-то поняла, что научилась радоваться моментам, которые вместе создают эпопею чудесного. Моменты, это та маленькая часть, которая создает жизнь. Если уметь вникать в мелочи, то все вокруг великолепно. Сразу хочется жить.

Мы так зависимы независимостью.

— Посмотрите, как хорошо! - сказал я, невольно понизив голос.
- Да, хорошо! - так же тихо отвечала она, не смотря на меня. - Если б мы с вами были птицы, - как бы мы взвились, как бы полетели… Так бы и утонули в этой синеве… Но мы не птицы.
- А крылья могут у нас вырасти, - возразил я.
- Как так?
- Поживёте - узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. не беспокойтесь, у вас будут крылья.
- А у вас были?
- Как вам сказать… Кажется, до сих пор я ещё не летал.
Она опять задумалась. Я слегка наклонился к ней.
- Умеете вы вальсировать? - спросила она вдруг.
- Умею, отвечал я, несколько озадаченный.
- Так пойдёмте, пойдёмте… Я попрошу сыграть нам вальс… Мы вообразим, что мы летаем, что у нас выросли крылья.

Подростки 21 века,
Безжалостные, превосходные творения.
Вырожденные из острого клинка,
Ярче, чем сама молния.

Мы поколения гнусностей, алкоголя и наркотиков,
Вечно бушующие социопаты.
Психопаты, шизофреники и невротики,
Постоянные сэры и дамы.

Мы воспитаны сами собой,
Как высшая аристократия.
Одиночество, словно прибой,
Уносит нас от распятия.

Безумные мысли живут в головах,
Но души давно уже мертвые.
Похоронены будем в стеклянных гробах,
Как картины полустертые.

Нас запомнят, как идиотов,
Со стойким характером и падкостью к сладкому.
Мы одни из самых красивых сов,
Которые черные ночи встречают украдкой.

Поколение би, геев и лесби,
Редко увидешь ты натурала.
Залезаем с сердцем в самые дебри,
Занимаясь созданием личного идеала.

Душу открыть мы готовы не каждому,
Психологи нам вовсе не рыцари отважные.
Подходя все ближе к дурдому,
Чувствуем себя круче, даже эпатажнее.

Мы то поколение,
Что радуется боли.
Думаем о скором исцелении,
Раздирая кровавые мозоли.

Мы можем трахаться так,
Как не снимут даже в порнухе.
А потом залезать на чердак,
Убивая последние муки.

Дети тех, кто все еще старой закалки,
Верит в силу ора с ремнем.
Пф, внутри нас уже только свалки,
Демона не выжжешь и серебром.

Мы верим в чистейшую силу любви,
Но мы же ее и боимся.
И говорим друг другу: "Жги",
В надежде, что все еще снимся.

Поколение тех,
Кто творить никогда не боялся.
Не волновал нас успех,
Никто бы и не зазнался.

Наши стихи, наши песни и дикие фразы,
Будут лететь сквозь года, сквозь века.
О нас скажут: "Отважнее были, чем скалолазы.
Но внутри них извечно жили холода".

Мы молоды и невозможны.
Горячи и заносчивы.
Мы гении в нашем обществе.
И до умопомрачения любим быть в одиночестве.

Я верю. Верю в то, что мы не чужие.
Что не касаются твоих волос другие.
Которых я так излюбленно ненавижу.

Не могу сдержать слез. Черт. Просто…просто прочтите.

Утро. Я бегал около станции метро. Я безумно хотел есть. От безысходности я грыз снег. Холодный, затоптанный людьми, которые вечно куда-то спешат, снег.
Я один из тех, кому никуда не надо. Я один из тех, кем никто не интересуется. Я вырос здесь.
Люди начинают вставать, бежать на работу. Город просыпается. Я бегаю среди них. Такой большой, но такой беспомощный. Все злые, задерганные, никто не упускает возможности пнуть меня ногой в бок. А я что? А я не отвечаю тем же. Я еще сохранил в себе ту любовь к людям, что досталась мне при рождении.
Приходит продавщица ближайшего ларька. Она кидает мне хот-дог. Целый хот-дог. У меня сегодня праздник. Я так привязан к этой женщине, она очень добрая, милая, она всегда кормит меня днем и вечером.
Когда я был щенком, она взяла меня к себе домой, но когда ее муж меня заметил, он сильно избил ее. Я не мог ничего сделать, я лишь наблюдал, как он бьет эту славную женщину, крича "какого черта ты привела домой такую же шавку, как и ты сама?". А я тихонько скулил. С тех пор я живу здесь, около этой станции метро, куда эта женщина принесла меня в тайне от мужа. Вот так и живу, каждое утро надеясь, что придет человек, который меня накормит.
Я - беспородный пес. Кому сейчас такие нужны? Всем подавай овчарок, лабрадоров, той-терьеров, а меня даже не считают собакой. Да и домой меня никто не возьмет - "что скажут люди, если кто-то выйдет гулять с некрасивой беспородной собакой?". Вот и живу так - от утра до вечера, в ожидании того человека, которому я хоть немного нужен.
И вот, снова новый день. Я вижу, как недалеко от меня люди собираются переходить дорогу. Среди них стоит девушка с ребенком, которая разговаривает по телефону. Видимо, она настолько отвлеклась разговором, что не заметила, как ребенок выскочил из ее рук и побежал на дорогу. Горит красный свет.
Я ведь тоже был маленьким. Я вижу всю эту картину. Мне становится дико жалко этого мальчика. Внутри все сжимается. Он стоит посреди проезжей части, а на него несется машина, которая даже не думает остававливаться. Мать только-только заметила, что ребенок стоит посреди дороги, и начала истошно кричать о помощи. Я помчался изо всех сил к этому мальчику. Еще секунда, и этого ребенка может не стать.
Прыжок. Лапами я отбрасываю его назад, метра так на два. В ту же секунду раздается толчок и дикая боль во всем собачьем теле.
Сквозь призму боли, я открываю глаза: невнимательная мать обнимает и успокаивает рыдающего ребенка. Все люди смотрят то на них, то на меня. Никто даже не хочет подойти ко мне. Лишь водитель выскакивает из машины, подходит и тыкает ботинком мне в бок, начинает кричать "тупая псина! Какого черта ты лезешь под колеса?!". Далее, ко мне подбегает та женщина из ларька. Она садится на корточки возле меня, смотрит мне в глаза. Я не могу пошевелиться, лишь жалобно скулю, как тогда, в детстве. В ее глазах стоят слезы. Она произносит "нет, не могу на это смотреть", закрывает лицо руками и убегает. Наверно, она убежала в ларек и остаток дня проведет, продавая голодным людям пирожки и хот-доги. А я остаюсь один. Все начинают расходиться. Мать с ребенком уже давно ушла. Водитель переносит меня на тротуар и уезжает.
Люди проходят мимо меня, некоторые даже останавливаются на несколько секунд. Но кому есть дело до "беспородной шавки"?
Мне уже никто не поможет. Я спас чью-то жизнь. Неважно, что пожертвовал своей, зато этот ребенок будет жить, и, надеюсь, у него будет не такая жизнь, как у меня. Мне не жалко отдать жизнь за человека, правда.
Я чувствую, что я умираю.
Надеюсь, что за мой поступок я попаду в собачий рай, где у меня будет настоящий хозяин, которому я буду нужен.

Надо же, оказывается, в собаке больше человечности, чем в самом человеке.

Зарываясь в себя, она улыбалась,
Провожала с криком "Удачи!" ненавистников.
Жила так, словно никогда не огорчалась,
А приходя домой - снимала все гири и текла алая кровь.

Самое обидное-это когда ты не знаешь от чего грустишь.Тебя медленно рвёт на куски от душевной боли, а ты даже не подозреваешь о её причинах.

Меня всегда спрашивают: почему я слушаю такую музыку, которая буквально давит на психику; орущие мужики, громко играющие гитары и барабаны, крик, словно режут изнутри.

Лично мне всегда становится смешно от таких заявлений. Что же, сейчас я вам поведаю.

Я люблю эту музыку за ее атмосферу, за голоса, которые пусть и с надрывом, но все же невероятно красивые и глубокие; я люблю эту музыку, именно эту, за ее безудержные гитарные и барабанные соло, в которых чувствуешь душу музыканта; я люблю все эти песни за их смысл, за их слова, за то, что темы, которые волнуют весь мир, выражены так прекрасно.

Я уважаю именно такую музыку за то, что она может спасти душу. Да, это так, это не глупая фраза, которая предъявлена вам без оснований. Например, лежу ночью, внутри все разрывает, бесит, убивает, хочется орать. Я включаю плеер, наушники в уши и выпускаю все это наружу. Благодаря скриму вокалистов я могу тоже орать, орать во все горло, орать так, как только возможно и невозможно. С каждым ударом барабанов внутри что-то взрывается фейерверком, это незабываемое чувство.

Я обожаю эту музыку за то, что люди, которые ее создают выкладываются на все 300%. Просто посмотрите хоть одно живое выступление Asking Alexandria, BMTH, Dead By April, TDG, Suicide Slience, и поймите, что они наизнанку выворачиваются, чтобы спеть. Я обожаю момент, когда они сгибаются пополам и на последних силах поют, выпуская воздух из легких, которые давно уже опешили.
Я никогда не разлюблю эту музыку, я буду ее включать и детям, и внукам, и правнукам. Буду показывать выступления и рассказывать, что выросла, слушая их.

Я слушаю и другую музыку, абсолютно противоположную. Но только эта музыка трогает мое сердце, заставляя подпевать среди ночи лишь губами; только эта музыка может заставить меня упасть на пол и выгнуть спину от эйфории звуков, которые эхом раздаются в голове.

Я хочу вам поведать о Рае,
Поделиться такой тихой тайной.
Милый, давай встретимся в мае,
Пройдемся под полной луной.

Рай мой таится в тебе, понимаешь?
Глубоко и цепко сидит.
Заточенный во внутреннем склепе,
Он нежно, безмолвно манит.

Я люблю в нем все, до последнего ветхого слова,
До последней улыбки и нежности в твоих руках.
Только не говори мне, что я бестолкова,
Просто..живу во многих мирах.

Каждый день мне тебя не хватает,
Некого даже обнять.
Но мелодия в сердце играет,
Мирным людям меня не понять.

Самый родной, мой любимый мальчишка,
Рай неземной, он в тебе, он живет!
Господи, ты, наверное, тот же глупышка,
Просто поверь мне, все будет, придет.

Не говори ничего мне, я знаю,
Ты все прочтешь, осознаешь, поймешь.
Я за простые слова умираю,
Жду, когда рядом со мною пойдешь.

Если бы у меня было бесконечное количество жизней, я бы каждую провела с тобой.

Иногда мне до смерти хочется рисовать, но я не могу. Это ужасно.

Карты на стол. Стих на суд.

У меня есть жизнь,
но я не знаю,
что с ней делать.

Каждый день, словно мрак,
Пелена всех обид и слезливых ночей.
В голове все тот же извечный бардак,
Не поможет мне ни один из врачей.

Видеть людей и стонать, и орать,
" Мрази! Вы мрази! Я вас ненавижу!".
Рядом идти, улыбаясь играть,
Я выхода даже не вижу.

Каждый раз мне придется ходить,
Словно призрак, не веря ни слову.
Я хочу всех убить, я хочу всех убить,
А об этом не скажешь и Богу.

Жалкие ваши слова, обещания,
Нет! Не будет уже ничего!
А враждебнейшая Германия,
Выиграла ту войну, бинго-о.

Я убита, клянусь вам,
Совсем.
Тело по швам,
Ничего я не ем.

Каждый час, постепенно и жалко,
Я смотрю в высоту - пустота.
" Ты же труп!" - кричала гадалка,
На что ей в ответ: " Жизнь еще та скукота".

У меня была жизнь,
но я не знала,
что с ней делать.

Каждую ночь мне сниться море;

широкое
простое.

Я редко его вижу,
Но даже проезжая мимо,
Черт, море, ты незаменимо.