всё моё. я во всём

Я приехал. я же сказал — приеду. Я нашел твой след и пришел по следу. Я по шлейфу пришел твоих вздохов и стонов, отпечатков пальцев, губ, по грехам, по газетам, исцарапанным спинам, влюбленным в тебя мужчинам. По бумажным обрывкам счетов и любовных писем, по твоим смятым постелям я рыскал рысью. По отелям, борделям, аллеям, по черным меткам, по цыганам, музеям и опереткам. Я избил, уж прости, твоего ухажера-еврея, он кричал что ты шлюха и черт, в тебя не верят. Я сказал что я знаю, все знаю, я действительно знаю: ты безумно прекрасная сука, моя дорогая. Я измучен отсутствием твоих глаз, поцелуев, истерик, продолжай в том же духе, беги, мой азартный холерик. Я купил револьвер, я с посыльным отправил икону. Я стою под твоим распрекрасным и ****ским балконом. Я приехал. И я здесь надолго. Я справа, я слева. Продолжаем игру. Прячься, моя Королева…

Папочка помогает справиться с хмурыми деньками

Однажды после отвратительного рабочего дня я вернулась домой и вела себя очень своевольно и нахально с Папочкой.

Папочка: [вздыхая и глядя на меня после бесчисленных попыток наладить диалог] Что не так, девочка?
Я: [нахальным тоном] Ничего.
Папочка:[подходит ко мне и садится внизу напротив меня, я сижу на диване] Расскажи, малышка. Используй слова. Что не так?
Я: [качая головой] Ни-че-гоооо.
Папочка: Ну же, девочка.
Я: [драматически вздыхаю, не желая говорить, но, глядя вниз, начинаю нервно мять свои пальцы] Мне просто плохо…
Папочка: [кивает] О, я вижу. Тебе плохо вот здесь? [указывая, на мою голову] Здесь? [указывая на моё сердце] Или здесь? [указывая на мой животик]
Я: [указываю на голову и животик]
Папочка: Значит, моя малышка переживает один из тех дней, когда все кажется очень унылым и раздражающим, верно?
Я: [киваю, продолжая теребить свои руки]
Папочка: Окей. Папочка сделает так, что тебе станет лучше. Готова, принцесса?
Я: [очередной кивок]
Папочка: [нежно берет меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза] Сходи сними одежду, что ты носила целый день. Прими душ. И сделай воду погорячее. Используй своё любимое мыло, чтобы тебе нравилось, как ты пахнешь. Затем надень ночную одежду и приходи обратно сюда, ко мне. Пока ты будешь заниматься своими делами, Папочка сделает тебе вкусный куриной суп с лапшой, подготовит для тебя тарелочку фруктов, твой любимый горячий чай, и затем мы вместе посмотрим фильм, чтобы помочь всему хмурому покинуть тебя.
Я: А можно мы посмотрим Рапунцель?
Папочка: Разумеется.
Я:И мне можно подпевать всем песням оттуда?
Папочка: Да, тебе можно.
Я: [улыбаюсь]
Папочка: Ну как, звучит неплохо?
Я: Агааа!
Папочка: Хорошо. Теперь топай.
Я: [встаю и иду в спальню, чтобы взять все мои ванные принадлежности]
Папочка: И лучше, чтобы мне было слышно, как ты разогреваешь голос для фильма!

и рядом со мною сейчас десятый по счёту "не ты",
и каждый "не тот" безумно хочет своей назвать.
меня мама учила в прошлое, не жалея, сжигать мосты.
мост-то я подожгла, но осталась на нём стоять.

она говорит: ты будешь небом над моим океаном. когда я её обнимаю нет места никаким ураганам.

она стервозна, и он виртуозно груб,
бой посуды, и фразы слетали с губ,
-"ты подонок, мерзавец, сволочь и душегуб,
я тебя ненавижу настолько, что аж трясет".

он срывался, кричал на нее, зубоскаля зло,
-"я спокойно жил, а тут на тебе-"повезло",
воздух давит так, что аж трескается стекло,
-"отчего же боже мне на таких везет?".

он сквозь сон прижимает ее чуть свет,
обнимает и кутает в бархатный, теплый плед,
и она сопит, он до капельки ей согрет,
тихо спит эта пара мирских вояк.

отскандаля-вместе лакают брют,
рвут друг-друга и сами друга-друга шьют,
и домашний кот, и в доме живет уют.

они любят безумно, чувствуют это телом,
но грызутся так, как будто вот вот-убьют.

они стали единым целым.

Я хотел бы заботиться о тебе - не желая тебя изменить; Любить тебя - оставляя тебя на свободе; Принимать тебя всерьез - ни к чему не принуждая; Приходить к тебе - не навязывая себя; Что-то дарить тебе - не ожидая ничего в ответ; Уметь прощаться с тобой - не боясь потерять тебя навсегда; Говорить с тобой о моих чувствах - не возлагая на тебя ответственность за них; Делиться с тобой знаниями - не поучая тебя; Радоваться тебе такому - каков ты есть. Если и ты с такими же чувствами шагнешь мне навстречу - мы сможем обогатить друг друга.

обиваешь чужие пороги в поиске теплоты, живёшь по принципу «лучше с кем-то, а не одной». он с улыбкой приходит, дарит тебе цветы… а может по той же причине сейчас он рядом с тобой? кидайся котёнком в ноги/в судьбу/в постель, таешь мороженым в шелковых простынях… а утром поймёшь, что душа твоя села на мель, ты здесь не дома – ты у него в гостях. кури по ночам в одиночку, срываясь на тихий стон, а утром помадой рисуй улыбку на бледных губах. ты уверена, это принц? это точно он? почему же не светится счастье в твоих глазах? не дели себя по частям на милые сувениры, не раздаривай понапрасну своё тепло. где-то в холодной и одинокой квартире, о такой, как ты, обязательно кто-то мечтает… просто дождись его.

ты говорил "лишь бы не было поводка -
святость любви означает границы
а я не хочу искриться
от внутреннего проводка.
я и сам по себе свят априори
слышишь? как от тебя бегу
и внутри колышется море.

а я отвечала -
ты безумный.
давай укроемся
выключим свет, размозжим выключатель
и ночь обнажит свои звездные зубы
умоется
дотащит нас до кровати.

но куда тебе, ты же зверь,
тебе бы вырваться лишь.
и я всегда знала, когда именно ты не спишь.

ты бежал из моей грудной клетки, ломая рёбра
которые были тебе тюрьма.
оставлял меня выкрученной, разобранной
мол дальше живи сама.

мол живи как хочешь,
мол я не вывернул тебя кишками наружу.

мол, ты сама придумала, что я тебе нужен.

воя от боли, разума лишившись почти
я писала тебе, и просила "прочти".
прочти, зверь мой, что я бы делала тебе ужин из
манны небесной
что ты такой необъятный - даже в меня не влез бы
только вернись, только вывернись, так же как я

но ты не умел бросать якоря.

оставаться - значит быть навсегда повязанным
сладким потом, пожизненным счастьем,
неизлечимым "двое".

ты бы покрылся язвами
фантастического покоя.

поэтому - вон вся твоя свобода, туманом заплывшая
я сама - смотри - рёбра себе ломаю.
чтобы сказать тебе:
уходи
я больше
не догоняю.

было же утро, просвечивающее сквозь сон, и одеяло сползало с плеч, как туманный полог, солнце всходило, садилось в небесный трон, месяц октябрь был холоден, мрачен, молод. гладил под ситцем ребра, смотрел в глаза или беззвучным трепетом лился в душу - не потому что нечего рассказать, а потому что нравилось молча слушать треск электричества меж осторожных рук, пунктиры дыханья в груди, словно пульс снаряда.
если во мне рождался и лился звук - лишь от того, что ты нестерпимо рядом.

было же утро, такое, как и всегда, как я могла не почувствовать этой бездны? выли машины, кошки и провода, мне становилось жарко, смешно и тесно, кутаясь в кокон шагов твоих у двери, чуя тебя сквозь мертвый металл, я знала - все, что еще нам встретится впереди, в самом начале сама себе загадала. и так любила тебя, что страшно и говорить. вырвать страницы, комкать и снова править.
если я пела - то ты задавал мне ритм.
и замолкала - ты говорил мне "хватит".

было же утро, и я не спала два дня, перетащив себя с пола и бросив в кресло, я закрываю глаза - и опять она (слово какое сладкое, да? невеста… ;). и не болело - просто снаряд устал, пульс нитевидный, может, уже не стоит? хоть бы у ваших детей - не твои глаза, только тебе носить в себе это море. и я вставала, кроша обретенный лед, перебиралась в кухню - поближе к кофе, дура внутри меня обещала "пройдет, пройдет", а реалистка тащила меня к голгофе.

было же утро, и мне был неведом страх, я начиналась снова мотивом лета.
я желаю тебе видеть счастье в ее глазах.
и себе - научиться не ждать ответа.

небо падает на ладони и становится втрое ближе,
ты стоишь и тихонько куришь, повернувшись ко мне спиной.
опьяненное летом солнце загорелые плечи лижет,
я хотела бы закричать, но получается только вой.

искалеченные молчанием, мы с тобою как два солдата,
мы с тобою как два осколка - не собрать и не склеить вновь.
неужели одни желанья мы делили с тобой когда-то?
неужели имели счастье на себе испытать любовь?

от тебя так тепло и едко. в голове выбивает пробки.
равнодушие ломит ребра. все надежды летят к чертям.
я теперь лишь свободный странник - без упрека и без сноровки
посылаю приветы южным непричалившим кораблям.

я тебя отпускаю с миром, даже если нельзя согреться,
боже правый, тебе же хуже! одиночество - твой удел.
я тебя отпускаю в небо с абсолютно открытым сердцем,
только, главное, чтобы завтра ты об этом не пожалел.

я люблю тебя - время движется по кольцу,
мы сидим в его центре, смотрим - мимо плывут года.
что с того? я могу прикоснуться губами к лицу
твоему. это счастье? мне кажется - да.

я люблю тебя - мир сжимается в нас двоих,
вот наш угол, наш кров, закрываю плотнее дверь.
и мне в общем-то дело не стало до всех других,
пусть там стынет зима - мы согреем свою постель.

мы отыщем решение для каждой цепочки бед.
и пускай время движется ближе и ближе к нулю,
мы сидим в его центре. и сколько б не кануло лет,
вечным будет одно - "я люблю тебя. я люблю".

уходи, пока тебя не изранил дождь,
пока голос внутри ракушки не стал синонимом злого ветра.
унимай эту дрожь. потеряешь – найдешь.
и сожги письмо, пока не пришло ответа.
all you need is love, love is all you need.
уходи, пока еще возможно вылечить то, что у тебя болит.
и читай про половодье, голод и даже спид,
что угодно читай, но не вспоминай, ради Бога, как он спит,
как ресницы его во сне дрожат и как ты дрожишь.
сколько ни беги – от мыслей не убежишь.
кто-то у тебя под ребрами по рукоять,
он читает газеты внутри тебя, мешает и есть, и спать;
вечером готовит кофе и несет в пустую свою кровать.
с ним внутри тебе теперь жить или выживать.
жаль, не помогут ни кресты, ни святая вода, ни серебро насквозь.
так признайся же, что до сих пор он – самый желанный гость,
это ты его вбила в себя, он пророс, как гвоздь.
с ним нет жизни и без него не жизнь –
все в чернильных пятнах и мутных лужах.
ты сама не заметила, как записалась в его пажи.
а теперь расскажи, как он все еще бессовестно очень нужен
и как ты захлебываешься в этой лжи.

.посидим вот так - с перепутанными волосами и нагишом, слишком теплые, слишком святые для всяких слов, будешь гладить мои колени как корешок самой детской любимой книги, изгиб листов переборами пальцев заставишь ожить и петь, поцелуешь ладони, я разучусь дышать, потомучто немыслимо ласки твои терпеть, потомучто же нужно когда-то спать…
…а под утро ты снова объявишь бой, будешь долго и трепетно изучать каждый выдох и вдох. Я решила - плыву с тобой, буду той, кем захочешь, прикажешь стать. И сдаваясь последним неловким па, я решаю привычно исход войны.

умирая с тобой, я всегда остаюсь жива.
это то, чему нет цены.

Любая женщина — сумасшедшая птица. Любая — запомни это! Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда. Другим же — ломают крылья, третьи — складывают их к чьим-то ногам…

Когда Мастер открывает тебе глаза, открывает твое тело, его возможности для счастья, о которых ты только подозревала, но некому и некогда было тебе их указать, ты понимаешь, что то, чем ты занималась все эти годы - так, детская игра, ставшая привычной и скучной.
и вот Его крепкие, твердые руки, в железной хватке которых ты уже могла убедится, ласкают тебя, то нежно, то жестко, даря счастье через боль - разве может с этим сравниться привычный, обыденный секс, при котором даже не течешь? И ты теряешь над собой контроль и волю, и вот раз за разом тебя накрывают горячие волны наслаждения, и даже такого, о котором ты только читала в книгах… ты принимаешь Его, всей душой.

И наутро ты грезишь о Нем, и весь день и ночь и снова день вспоминаешь Его ласки, Его игры, Его глаза, Его смех, Его нежность, Его твердость, Его заботу, Его жесткость, и счастье, безмерное счастье кружит тебе голову…
спасибо, шепчется в пустоту, спасибо, Хозяин