Она рассказывает мне, что спустя 3 года вошла в новые отношения. Что, конечно, машина дешевле, чем те, к которым она привыкла, и тренажер Кегеля в качестве подарка — это большой вопрос и разочарование. Но ее В. такой многогранный, такой удивительный, так не похож на ее отца. Если не считать глаз, и стремления перестроить ее под себя, и пока еле улавливаемую бескопромиссность. Так что иногда она говорит: Нет, он совсем не такой. А потом как-то логически и оттого сюрреалистично переходит к: Я так хотела уйти от родителей, а в итоге получила двоих в одном — и смеется.
Я думаю о тебе. О том, что в плоскости нас как временной пары тренажер Кегеля — немыслимая вещица. Что машин у нас было уже 4, и ни об одной из них я не задумывалась как о роскоши или статусе. Особенно в свете нашего диалога, когда ты указал мне на молодую пару и сказал: Нашли место для прогулки, да?
Парень и девушка прогуливались вдоль светлого леса, по границе с полем, в пропитанном закатным солнцем воздухе.
— Если бы ты согласился со мной гулять, мы бы тоже так ходили, — был мой ответ. Жаль, я была за рулем и не отследила твоей реакции, но тему ты не продолжил.
От сравнения всех и нас мне становится грустно. И тогда я перестаю мерить нас меркой социума, восстанавливаю свои цели и ценности. Вспоминаю, кто мы вообще тут такие, сколько столетий мы бьемся с твоей памятью, своими идентичностями, ищем правду; сколько покоя в твоем присутствии, чистой музыки — в твоем голосе; насколько всеобъемлюще твое учительство для меня и что обмениваемся мы совершенно особенной валютой.
И что выход под рукой. Что если не нравится — меняй, не можешь — уходи. Что если выбрала, милая, не жалуйся, а если жалуешься — работай.
Между тем мы балуем друг друга ягодами искренности, посаженными еще с осени и взошедшими в борьбе. А я вычеркиваю из списка невозможных вещей очередную.
…но если ты тень — разве можно отрезать тень?
но если ты дар — разве можно вернуть назад?
все дороги, возникшие в темноте,
неизменно приводят к твоим глазам.
