Я очень не люблю наших обнулений между встречами. Сегодня ты перехватил мою руку, чтобы она оказалась в твоей, а уже в пятницу мы сделаем вид, что ничего не было.
Я обожаю, когда ты смеешься на мои отсылки к нашим перепискам, как будто ты делишь меня на пишущую и говорящую (поскольку эти две версии имеют разную степень смелости) и они наконец состыковываются.
Я люблю говорить тебе, что никто не обязан беречь мои чувства, что ты можешь хотеть что угодно, что любой может быть любым. Но еще больше я люблю твой восторг в ответ на огромные предлагаемые свободы.
Пожалуйста, прости мне все мои косяки, мою периодическую низкую эмоциональность, напряжение при обучении, взгляды, которые могут вводить тебя в заблуждение. Заблуждение о том, что мне все равно. Ты знаешь, что это не так. И даже если ты действительно размышляешь про возраст, статус, встречи и т.д., хорошо, что тебе удается это преодолеть и решить. Я знаю, что твои слова подкреплены действием.
" Так странно, что сейчас он весь мир для тебя. Но это же не твоя мечта, да? Ты же не об этом мечтаешь?" — спрашивает подруга.
Как мне ответить? Я мечтаю беречь человека, которого чувствую как себя. Мечтаю, чтобы когда я смотрела на тебя, мои взгляды всегда были перехвачены. Мечтаю о таком доверии и такой безопасности, которые ты (как ты, интересно, их объясняешь себе?) предлагаешь мне. Я бы даже сказала, я и мечтать не могла о таких доверии и безопасности. Мечтаю не получать выговоров за то, что не здороваюсь, ошибаюсь, ведусь на эго. Мечтаю быть уверенной, что нашла свой дом и он всегда открыт для меня. Мечтаю слышать твой низкий голос через смех, идти и говорить с тобой, как обычные люди. Я мечтаю коснуться твоей шеи губами где-нибудь на побережье, положить голову тебе на плечо. Мечтаю о честном разговоре, объятиях, шепоте.
И еще я мечтаю, чтобы тебя любили — бескомпромиссно, исцеляюще, до дрожи. Это уже тебе выбирать, кому отдавать сердце.
Я не могу обещать будущего, детей, что я безупречно впишусь в твою жизнь или ты — в мою. Просто я встречаю тебя каждый раз всем лучшим во мне, что, по Пелевину, является первым признаком любви.
