Бесконечные, необъятные горизонты райского острова всегда манили меня своей запретностью, недосягаемостью; поддаваясь вероломным ментальным играм несправедливых богов я верила, что подаренная храбрым женщинами благославленная богинями Темискира скрывает за своими отливающими чистым золотом вратами мир гораздо лучший, нежели тот, где я провела всю сознательную жизнь. С юношеским азартом я преодолевала тернистый лес, вечноцветующей зеленью застилающий неприкосновенные и каменистые просторы острова; солнце настойчиво разбавляло темно-изумрудный мрак, играя сочными мазками на лоне природы и превращая привычные летние виды в живописные отрывки, приковывающих даже самый изощренный взгляд. Недовольные возгласы побеспокоенных нежданным гостем тропических птиц разбавили мягкий шум листвы, добавляя картине ту мелодичную лирику, о которой так вдохновленно пытаются поведать поэты.
Я была рождена из песка, глины и крови храбрейшей женщины Ипполиты; семь дней и семь ночей боги испытывали амазонку на стойкость и терпение, послав томительное ожидание собственного благославления. Храбро перенесла Ипполита бесконечную неделю, в смиренных молитвах и искренних просьбах, пока молния мудрого Зевса не поразила глиняный слепок, озаривший жизнь всех женщин на райском острове; мое тело обладает величайшей силой, завидной выносливостью и смертоносностью. Королева амазонок просила о дочери, но получила в ответ универсальное орудие войны.
И она еще никогда не была столь горда.
Мудрая Ипполита знала, что горькая цена любого мира — кровопролитная война, от которой не защищены даже отрекшиеся от мужского мира женщины. Мать посеяла во мне мысль, что нет большего блага, чем правда. Нет большей отрады, чем храбрость, чтобы сказать правду. Нет более проникновенной мудрости, чем осознанная и правдивая жизнь как перед богами, так и перед самим собой.
Максималистическое стремление к истине должна была погубить меня за границами Темискиры, но явная уязвимость стала броней, надежнее щита, дарованного Зевсом.
Я была рождена из песка, глины и крови, чтобы не бояться. Я пришла в этот мир, ведомая божественными покровителями с мирной миссией, чтобы сделать его лучше. Или нет.
***
Невозможно выбраться из плена насыщенно-зеленых джунглей; освежающая утренняя прохлада обжигает легкие, работающие на износ. Красота родных просторов завораживает, опьяняет, постепенно укрывая шелестом свежей листвы и низвергая в самое сердце тропического леса, подбрасывая все больше препятствий на моем стремительном пути. Кажется, чем дольше я бегу, чем больше усилий прикладываю для того, чтобы приручить тернистый путь, тем упрямее откликается природа на жестокость.
Я редко прибегаю к просьбам о помощи у богов, несмотря на то, что они взяли на себя бремя ответственности за жизнь амазонок, но сегодня все иначе. Милостивые боги, вы смогли создать землю, дали начало прекрасной, удивительно жизни, так помогите мне достойно устоять на ней.
Мое тело неуязвимо и божественно сильно, однако тонко переплетено хрупкими человеческими нитями, являясь симбиозом плоти Зевса и некогда смертной женщины Ипполиты. Я не была желанным ребенком, но тем не менее, судьба позволила мне жить, назло Гере, назло всем детям Зевса судьба распорядилась так, что огонь, горящий внутри меня, намного ярче вероломного костра аморальных родственников.
Я была рождена для справедливой войны и защиты амазонок; с каждым днем божественное начало во мне набирает силу, укрепляя не только стойкость и праведность духа и тела, но и те принципы, которые вразрез идут с политикой Олимпа, ведь греческие боги не защищают людей. Я же избрала иной путь.
Однажды боги принудят ответить меня за свой выбор, но я всегда буду готова сказать им то, чему настойчиво обучала Ипполита. Я скажу им правду. Или нет.
***
«История никогда не уважала женщин. История называла меня рабыней, повелевающей народом-рабынями. История обещала, что мои отпрыски будут жить и умирать по милости мужского кулака. Но история научила меня, что жизнь — привелегия. История дала мне терпение и тебя, милая Диана».
Голос Ипполиты оглушающим эхо отдавался в моем сознании; слова складывались в затейливый паззл, паззл раскрывал дикую жизненную историю, которую мама рассказывала настолько часто, что ее монолог был изучен мною вдоль и поперек, и эти слова я одними лишь губами повторяла за ней в минуты наибольшего отчаяния. Словно молитву.
Но это было моим проклятием.
Зачатая Гераклом, который и был той самой кровавой историей, забытой и ушедшей, выращенная женщиной, обозлившейся на весь мир мужчин и зачарованной тайной жаждой мести и справедливости, я верила, что однажды настанет день, когда хрустальные границы Темискиры разобьются, жалящими осколками вопьются в закаленную солнцем и морскими водами кожу женщин и позволят им дышать полной грудью, почувствовать себя полноценными, завершенными.
Плен густого леса, наконец, развел передо мной увесистые ветви, оставляя наедине с бушующим морским ветром и скалистым берегом, обрывом уходящим в пучину мрачных вод. Подобно утомленному закату я жадно вдыхала соленый воздух, не желая даже на минуту нарушить священную связь с природой, такой нагой и беззащитной предо мной.
Я не была желанным ребенком, не была посланницей богов или наградой за долгие муки. Я была местью, изощренной и коварной, ибо на веки вечные прервала род легенды древнегреческих мифов, которые с любовью и трепетом воспевали подвиги Геракла.
Запреты, зависть и молчаливые обиды сестер подобно Тессея провели меня через лабиринт длительных рассуждений и осмысления собственного бытия, ведь теперь я точно знала, что даже если правда и ранит, то наделяет ноющие шрамы грандиозной неуязвимостью, едва ли сравнимой с божественной. И если это оружие острее, чем дарованные богами доспехи, то мне придется использовать его, чтобы защищать тех, кому не хватает сил сказать правду в полный голос. Или нет.
***
Отчаянный прыжок — и теплые пенистые волны, постепенно сменяющиеся прохладной темной мглой, с довольным шипением погрузили меня в свои крепкие объятия, оглушая беспросветной тишиной; невесомость, очередной испытание дыхания и яркие образы, последовательно сменяющие друг друга подобно кадры старого, неумело снятого фильма бередили старые раны и отрывки, погруженные на дно памяти.
Рожденная от брака прекрасной и любящей невесты в семье почитаемого и храброго вождя, я стала позором для семьи, ведь слепые дети были обузой, от которой избавлялись расчетливо и навсегда; вырощенная отбросами племени и закаленная изгнанием, я стала сильнейшим воином, о котором ходили легенды. Стала самым рьяным и безудержным защитником слабых и униженных, вождем, о котором искалеченные даже и не мечтали. Ведь я обратила их недостатки в сильнейшие доспехи, которые не смог разбить ни один меч.
***
Пласты воды, подвластные Посейдону, не желали выпускать меня из-под своих смертельных покрывал; появившись на свет на невольном судне у пленной женщины, отнятой у семьи и пхищенной для продажи в рабство, я застала момент расцвета ее злости, отчаянно сразившись с захватчиками в смертельном танце восстания. Превратив тюрьму в оружие, огрубевшие и разозленные женщины начали вести отчаянную борьбу против рабства со всеми путешественниками до тех пор, пока их сердце не перестанет биться. Они шли сначала за моей матерью, потом за мной. Шли, не подвергая сомнению истину о том, что делают правильные вещи.
Шли на морское дно с верой в справедливость и правду. Или нет.
***
Палящие лучи солнца заботливо заскользили по влажной коже, прижигая соль и отражаясь бликами на черных смоляных волосах. Мое прошлое скандально, обсуждаемо, таинственно и многогранно, но я точно знала, зачем пришла в этот мир. Точно знаю, что буду нести свой крест до самого конца.
Я - не история. Мое сильное и неуязвимое тело — оружие, стремление к правде — альтаир. Я не обычная женщина.
Они назвали меня Чудом.