Не ведаю, восстать иль покориться,
Нет смелости ни умереть, не жить…
Мне близок Бог - но не могу молиться,
Хочу любви и не могу любить.
Зинаида Гиппиус
По той ли причине, что папа всегда хотел сына, или по той, что его слова дома было закон - мне нельзя было в детстве плакать. Меня стыдили за каждую пролитую слезу и говорили, что плакать нельзя. В голове отпечаталось и до сих пор живет убеждение: слезы - это слабость, унижение и позор.
И вот от души поплакать не выходит даже наедине с собой или когда такая реакция, возможно, была бы естественной. Плакать нельзя, надо держаться. Любую боль можно трансформировать в ярость и выплеснуть в истерике. Можно бить посуду, молотить руками по всему, что есть вокруг, кричать до хрипоты - помогает, всегда помогало. Но плакать нельзя.
Прожив полных 17 и стоя на пороге своих 18 лет, я четко и безвозвратно осознаю, что это - определенная форма морального уродства. Страшные новости и ситуации вызывают истерический смех и ничего более, ведь нельзя быть слабой.
И лишь одна единственная вещь в мире может заставить меня заплакать, и то, даже после рыданий легче не становиться. Становиться мерзко от самой себя, противно осознавать какая ты слюнявая нимфетка, что не смогла пережить все на свете с каменным лицом, ведь умеешь же притворяться, умеешь играть и саму себя тоже умеешь убеждать.
И с этой вещью, с той самой, ты сталкиваешься все чаще и чаще, после того как начала испытывать какое-то счастье особого, ранее не ведомого вида и сорта.
Эта вещь - бессилие. Привыкнув держать все под контролем и быть хозяйкой своей жизни и эмоций, очень трудно признаваться себе в том, что кто-то может повлиять на твоей настроение и поведение. Более того, заставить или убедить что-то сделать, хотя ранее ты была в состоянии принимать решения сама.
Бессилие - неспособность или отсутствие возможности сделать что-либо; беспомощность. Такое определение можно найти в википедии, ведь она знает все, интернет подскажет вернее головы и ощущений. Но никто не напишет и не расскажет, как оно раскаленным комом сидит в груди, жжется, острыми спицами не дает дышать и думать о чем-то другом. И ты пытаешься, честно пытаешься превратить его в ярость, но не можешь. И сползаешь по какой-то стене на корточки и до последнего пытаешься держать лицо хотя его заливает слезами.
Прожив далеко не много лет, не зная бедности, страшных болезней, не видя много смерти и горя, я могу, тем не менее, признать, что для меня нету ничего страшнее ощущения собственной беспомощности.
Это сводит с ума. Все равно, что оказаться в клетке сплетенное из человеческих рук. Ты четко осознаешь свою немощность в условиях и условностях возлелеяных другими людьми. Вроде как пощечины: "Ты ничего не можешь поделать с этим. Сиди и смотри как все будет рушиться у тебя на глазах, как время будет отнимать у тебя людей и поливать дерьмом воспоминания о них. Вот, на тебе очки, что бы изображение было объемным. Только вот, крошка, не забывай закрывать ротик, муха залетит".
И ты сидишь и смотришь, и ротиком тоже время от времени хлопаешь, воздух вроде как ловишь, а вроде как пытаешься что-то сказать. Такая пытка может тянуться долго, очень долго. Просто ты хоть трясись от злости, хоть плачь, хоть молись, хоть кричи на всю улицу - ТЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ ПОМЕНЯТЬ. А потом живи с этим, и пусть пропадет весь мир пропадом, но ты будешь думать об этом, пока кто-то свыше, или самые глупые обстоятельства это не изменят. Плачь пореже, да посылай все к черту почаще. И жди, уперто жди неведомо чего и смотри как твои мечты сбываются у других, и радуйся понатуральнее их счастью, хотя этим искусством ты уже овладела в совершенстве, тупица.