если бы вы знали как мне похуй, вы бы расплакались

ты холодный. ты самый что ни на есть безжалостный. ты таишь для меня неразгаданность тщетных шалостей.
рвешь меня на куски, костный мозг из меня выскабливаешь. зажимаешь меня в тиски. всякий раз я плыву корабликом
против ветра. ты думаешь, я не вывернусь - все равно к тебе первая сломя голову прибегу, чтобы губ твоих молчаливая белая изморозь
научила меня умирать на снегу.
ты неправильно думаешь. черненькими овалами под глазами легла ночи ввереная печать. да я лучше цепями себя к радиатору приковала бы, лишь бы только вот так не сорваться и побежать. чтоб меня никакие исследователи не сдали тебе, не выследили. я хорошая пара. я классный прет-а-порте.

ты впервые смеешься. и незаметно подбрасываешь горсть любви своей мне в приспущенное декольте.

она забывала надёжность мужской руки, бежала, без точки опоры на виражах. она говорила: - "а в принципе, мужики нужны только тем, кто не может их удержать, но всё же цепляется, ноет и истерит, как сука под дверью, выпрашивает тепла".
она покрывалась окалиной изнутри, горела, но больше не верила, не ждала ни принцев, ни чинно седеющих королей, ни волка, ни льва - вот ведь, грёбаный зоопарк!
она не пыталась быть ангелом на земле: таким, как она, темнокрылым, немного пар. она не скрывала ни шрамы, ни синяки, бежала без точки опоры, считала дни, и вновь усмехалась: - "а в принципе, мужики нужны только тем, кто не может прожить без них".

она умирала и видела в этом знак своей непричастности гвалту и суете. она собирала покрепче себя в кулак, когда на прогулке встречала чужих детей, она улыбалась старушкам и облакам, как будто земная жизнь для неё - вокзал.
она тосковала по сильным его рукам,
надёжным и тёплым.
но молча.
чтоб он не знал.

в отличие от тебя, он каждый раз приезжает, всегда с букетом цветов, всегда с коробкой конфет, в отличие от тебя, практически не наезжает, ну разве что иногда…по поводу сигарет, в отличие от тебя, всегда мне звонит он первый, желает доброго дня, а после приятного сна, в отличие от тебя, он думает, что от нервов в душе моей кавардак, и в сердце любовь и весна, в отличие от тебя, он хочет на мне жениться, и каждый раз говорит, что надо оформить развод, в отличие от тебя, он мне разрешает напиться-себе говоря потом, что русские-странный народ, в отличие от тебя, стихов он моих не читает, хоть часто мне говорит "их либе" и "ай лав ю"…в отличие от тебя мне очень с ним скучно бывает
_________________________________________________________________________
в отличие от тебя его я совсем не люблю….

Ты ей жутко осточертел со своим Бетховеном, сигаретами и манерами сверххорошими. Нет, конечно, такие как ты не бывают брошены, никуда она не уйдет, ей тобой даровано - сладко сниться. Ей мерно дышится, даже кажется, что ты скроенный по душе, по ее мечтаниям… Ну и как, расскажи, она бросить тебя отважится? Ну куда она без тебя, ну ответь- куда она?..
Ты ей жутко остохерел – все твои негласные- у нее в подреберье бесятся и не вырвутся. Твои правила, твои пАсы и твои пасынки- в один миг чьим-то вгзлядом распороты навзничь-вынутся и вернутся к тебе вспышкой ярости и злословия. Ты такого бы не простил(признаюсь- не выдержал). Но она не плохая девочка, а послушная, остальное ты ей давно наживую вырезал.
Ты, конечно, ее болезнь, меланома памяти: никогда никуда отсюда ей не дано. Только если выходишь в ларек за своим «Парламентом»- ты на всякий бы прикрывал за собой окно.

мне без тебя не дышится.
в распахнутых глазах зрачки застыли на слове "счастье".
мне без тебя не спится. сдаюсь. сложились паззлы, стянулись раны, совпали масти.
мама, твою дочь похитили!
не звони в милицию - им не найти и не понять, как можно притянуть магнитом ещё невыздоровевшее сердце, которому уже не стать прежним.
я расплетаю мгновения на тепло дыхания. инстинкты сдохли.
осталась нежность.
просчитай меня. раскрывай меня. раздевай меня.
я "за" даже своим шестым чувством.
и, растворись я до воздуха, ты наполнишь меня своим пульсом. своим сердцем.
рисую знаки принадлежности на твоём теле. губами. руками.
нарисуй меня навсегда.
давай не вылезать из постели.
хотя бы полжизни.

Поезда - истерички царапают спины рельс
ты уезжаешь и я задыхаюсь здесь.
и никак не могу представить что было до
этих сплошных спасений - вокзалов и поездов,
этих слов перевернутых к нам их изнаночной стороной
что когда-то я знала как это молча смотреть кино и билась в пустое дно.
мне здесь совсем темно.

господи боже,
я дольше сама росла, чем растила тебя внутри. неудачница
а ты уже вырос так, что в лопатки тощие крыльями упираешься и я говорю: ну куда мне тебя так много?
а ты отвечаешь: справишься. 

мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводить слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица

мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё

мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь

Ни один вид на свете не создает пары на всю жизнь. И не надо про лебедей, они изменяют как и все,
просто у них пиар лучше, чем у кроликов.
© "Доктор Хаус"

да пошло оно всё к чертям собачьим, на самом деле я (тсс) тебя онли и не перестаю скулить в ванной под струи из крана, покусывая колени и губы,
вру маме, себе, и поднимая глаза к небу я воззываю: открой мне грудную клетку и вытащи то, что бьётся, нажми reload, засунь обратно и больше не трогай,
не нажимай на точки, после которых становится по-собачьи скуливо и хочется выебать жизнь за прошедшее время глаголов (в частности слова "любим")
кто-то не может без сладкой ваты, сигарет или туссина-плюс в школьном туалете. а я не могу понимать головой, что к твоим скулам прикасалось так много
бесполезных кукол наподобие девочек-целочек, и что ты меня всё ещё помнишь и ненавидишь всем сердцем (и не только, руками дрожащими тоже)
разве когда-нибудь кто-то мог за такой миллиграмовый срок выгонять все запахи-солнца-ветра, которые были так_близко, из-под самой кожи?

удав удовольствия давится, выделяется
на замерзшем стекле, белёсом фоне лица…
разговаривать с тобой в метрополитенных строчках,
накачивать тебя энергетикой - собственной - сочной.
тебе вкусно? мне бы хотелось, чтоб да.
неровный почерк, хромые босые слова…
ну как рассказать про постель из солнца?
или про объятья, жарче которых,
вряд ли кому приснятся?
мне не грустно. я, видишь ли, сумасшедшая:
еду кривляться, строить из себя ведьмочку,
еду храбриться - так много фобий в последнее время…
время. ты делаешь круг. ты спешишь по вене.

однажды мы тоже с тобою кончимся,
но не пока я жива.

влюбляясь в губы, скоро метель нас сметёт по улице
вверх и вверх… во францию? в мексику? -
только бы так, чтоб как будто на целую вечность,
чтобы - будто бы - чудеса,
нам показанные одним недобрым художником,
к нам по странности расположенным -
как к родным.

мескалин или марихуана -
по серому полотну протекает луна -
она уже разлилась на скатерть
тусклым бетховенским блеском…
дорожка порою уводит в нирвану.

всё, что здесь написано, веско.
всё живет в моем сердце.

конечно сука. а кто говорил иное? пай-девочек вам никто здесь не обещал.
губами сухими от ветра, жары и зноя, руками обтертыми досуха о причал,
отшвыриваешь, отшвыриваешь бумагу, молчишь до последнего, словно жалея слов -
ни шагу, слышишь, отсюда теперь ни шагу, чтоб выпустило, очистило, отлегло,
встряхнуло и перетряхнуло весь пыльный короб и оградило от ненависти и сумы,
чужих дорог растерянным перебором вытягивать я в тугое, живое мы,
и плакать, и ненавидеть других, и злиться, и снова влюбляться, и снова менять слова,
конечно сука. и лица, чужие лица, так быстро, что только кружится голова,
так быстро, как будто карточки подменили, и почерк стерт, и штемпель почтовый смят…
конечно, сука. нас выбрали, рассадили по разным корзинкам как выставочных котят,
мы смотрим затравленно, губы сухие мучим, шершавый язык отираем о вязкий рот,
конечно, сучьи повадки, конечно, сучьи. а кто обещал другое? он просто врет
он травит байки, торгует плохим товаром, таким пай-девочкам здесь бы не выжить, нет.
конверт расклеиваю - пальцами, негой, паром - выискиваю ответы. точней - ответ.
конечно, сука. другим здесь давно не место. кривлю улыбкой, изрезанный кем-то рот…
кусаю губы. до крови - железом резко запахнет и - кончится кислород.

конечно.

сука.

храни тебя небо от боли такой же силы, с которой мне, сука, тебя тут бывает нужно…

Если ты усиленно ждешь звонка, улыбаясь, как Золушка после бала - лишь глазами, нервно, исподтишка - это значит, девочка - ты попала. Это значит, что в ванной щебечет душ, ты сидишь, и слушаешь - ну когда же, выйдет тот, в щетине, совсем не муж, а по всем замашкам - и он туда же. Это значит, что алым лицо горит, на затылке снова колтун какой-то, но, конечно, можно поговорить: "Ты читала Баха? Читала? В койку!". Это значит, на ужин - не жидкий чай, а котлеты, хоть и решила - ну их, и еще компотик - и сгоряча обещаешь к завтраку отбивную. Это значит, что тяжесть его руки согревает ночью, кошмары пряча, и и хрустят так сладостно позвонки - обнимает крепко твой новый мачо.
Ты решаешь с горечью - весь огонь, вся морока только тебя коснулась.

Он целует украдкой твою ладонь, потому что думает - ты уснула…

она просыпается утром, лежит, улыбается, смотрит долго. он у неё в глазах.
глаза закрыты, он там, за веками, смотрит сон и не хочет выныривать в мир, назад.
ещё не проснувшись, а только почуяв движение воздуха краем век,
он тянет руку, сгребает ближе и дышит тише,
а в окна с крыши совсем неслышно
сползает свет.
она просыпается, шлёпает в кухню, жужжит кофемолкой, сонно ещё молчит,
думает: хоть бы небесный погодный менеджер дождь не вздумал включить;
думает: что надеть? джинсы и свитер, юбку и шпильки, гэта и кимоно?
а запах кофе вползает в ноздри, питает острым
прохладный воздух. она серьёзна,
всё решено.
она одевается, красит ресницы, тушует волшебной кистью нежную кожу щёк,
ключи, документы, деньги, расчёска, зеркальце, два мобильных - чего ещё?
минуты тикают. тихо! не хлопнуть дверью, на два оборота дверной замок…
______________________________________________
она возвращается быстро, всего на секунду, с одной лишь мыслью -
чмокнуть его в висок.

Не тоска.Только рифмы все реже слетают с губ. Не хвора оболочки (простое сегодня лечат) -
ощущенье такое, что кто-то шепнет "до встречи", но уже никогда не вернется в мою строку,
как в прихожку под вечер снимая пальто с плеча, как в пропахшую кофе и свежим печеньем кухню, где приглушенный свет никогда ни за что не тухнет,
где во мне для него никогда не сгорит свеча, ощущенье такое, что точки над "i" дрожат
не озвученным вслух, но прописанным на ладонях, словно кто - то меня разделил за меня на двое и унес за собой ту, что может еще дышать.
Ощущенье потери, как память за мертвецом - прополыненный след……

Силуэт на свободном стуле, объясни ты, пожалуйста, мне, беспросветной дуре, почему этот кто-то похож на тебя лицом…