А ты говоришь отличный у тебя повод, по раям таскаться с ним, по болотам,
Сердечки ему нарезать, штурмом брать небосводы. В чем же, черт побери, свобода, если по горло связана?

А мне без него ни тишины, ни грохота, нутром чувствую будто бы вся проколота, выжжена, прогнута намертво, вниз головой свернута; и мысли не мысли, и город уже не город, к лету с претензией, и к сентябрю – с упреками. Вот потому припаяна, припоясана.

Мне хочется спичкой сгорать от ладоней его и колкости, я бы спела ему, но на днях оборвала голос, он умеет без граней меж нежностью и жестокостью, и поэтому я с ним.

Ну не бросишь же, правильно? И любой удивляется: какого вы черта вместе? Вам по разные стороны надо, уходи от него, уходи. Он тебе все сломает, напеределывает, начертит. А я говорю – он любит со мной смеяться – и это одна из причин.

Вверх тормашками мимика, наизнанку рубашка, я простужена, т.е. натянуто три пары носков. Чай-какао, балкон, зажигалки, мамины сигареты.
Интересно, сколько еще ты сорвал голосков.
И кто до сих пор благодарит за это.