SO MUCH

Мне говорили: увидишь, и в горле затихнет звук,
Кудри черные обволокут плечо,
И дракон, что живет в позвоночнике, тут же расправит крылья
И опустит голову на твои ключицы.

Мой позвоночник - 11 лезвий и 8 жал,
Ты ушла - я ни словом не возражал -
Лишь ладонь разжал,
Когда стало тесно.

Мне говорили: в глазах тех не сыщешь дна, пропадешь и не вынырнешь -
и погубит она тебя, и беда с тобой приключится.

Вот он я, кто ранил, а после смиренно ждал.
Оголенный провод, пустая комната и кинжал -
Я цветы наши срезал и больше их не сажал -
Без тебя я пустое место.

Что любовь это дар, книги, конечно, лгут:
Тысячи брошенок ищут твой стылый след,
Но когда ты заносишь над ними свои слова –
Сердце за сердцем падает в талый снег. Падает, угасая.
Я стою ближе всех обожженная и босая,
Прикрывая подолом кусочек живой земли.

Боль повсюду, куда бы я ни бежал,
Мое сердце никто так не обнажал -
Я бы вырвал его, похоронил, сбежал,
Но за мною тень твоя следует, как невеста.

Мы случились однажды - больше мы не смогли, и весна отказалась просить за нас.

как ты там моя жизнь? у нас ночь.

два почти, а мне все не спится.

ты там встретила нашу дочь?

верю встретила, раз мне снится.

у меня и седин уже нет,

кот наш старый сбежал на прошлой,

мне почти девяносто лет,

держит жизнь меня как нарочно.

вот пытались меня увезти,

в престарелый. но я не сдался,

ты учила вперед идти,

только я без тебя сломался.

мои руки не держат чай,

и вставать тяжело мне в дважды,

ты держись моя жизнь не скучай,

окажусь там и я однажды.

у меня твое фото на тумбе,

первый свадебный красочный вальс,

твои розы завяли на клумбе,

доживу, посажу еще раз.

мне таблетки не лезут в горло,

валерьянкой пропах весь дом,

моя жизнь, мне почти не больно,

в одиночестве есть за столом.

ты просила меня быть сильным,

в свой последний тяжелый вечер,

но когда я иду к могиле,

то вдвойне жду с тобою встречи.

дорогая моя старушка,

без тебя тяжело, нет мочи.

вот моя, вот твоя подушка.

скоро буду. спокойной ночи.

"Сердце так бешено стучало…Я спонтанно опять поднялась на злосчастный пятый и нажала на звонок. И вот опять: он со своей дурацкой нежной улыбкой.
- Ты что-то забыла?
- Да…телефон. На столе. Принеси, пожалуйста.
Так вот, на самом деле я забыла сердце.”

Когда Стивен уходит, Грейс хватает инерции продержаться двенадцать дней.
Она даже смеется – мол, Стиви, это идиотизм, но тебе видней.
А потом небеса начинают гнить и скукоживаться над ней.
И становится все темней.

Это больше не жизнь, констатирует Грейс, поскольку товаровед:
Безнадежно утрачивается форма, фактура, цвет;
Ни досады от поражений, ни удовольствия от побед.
Ты куда ушел-то, кретин, у тебя же сахарный диабет.
Кто готовит тебе обед?

Грейси продает его синтезатор – навряд ли этим его задев или отомстив.
Начинает помногу пить, совершенно себя забросив и распустив.
Все сидит на крыльце у двери, как бессловесный большой мастиф,
Ждет, когда возвратится Стив.

Он и вправду приходит как-то – приносит выпечки и вина.
Смотрит ласково, шутит, мол, ну кого это ты тут прячешь в шкафу, жена?
Грейс кидается прибираться и мыть бокалы, вся напряженная, как струна.
А потом начинает плакать – скажи, она у тебя красива? Она стройна?
Почему вы вместе, а я одна?..

Через год Стивен умирает, в одну минуту, “увы, мы сделали, что смогли”.
Грейси приезжает его погладить по волосам, уронить на него случайную горсть земли.
И тогда вообще прекращаются буквы, цифры, и наступают одни нули.

И однажды вся боль укладывается в Грейс, так, как спать укладывается кот.
У большой, настоящей жизни, наверно, новый производитель, другой штрих-код.
А ее состоит из тех, кто не возвращается ни назавтра, ни через год.
И небес, работающих
На вход.

Я не любил её, мне просто было в кайф,

Когда она сопела мирно рядом,

Читала фэнтези и слушала свой Чайф

И провожала по утрам влюблённым взгядом.

Я не любил её, мне было хорошо —

Ни одиночества с ней не было, ни скуки.

Мне было по фигу их сколько там ещё,

Но мне не нравились на ней чужие руки.

Я не любил её, но помнил всё о ней:

Любимые цветы и тон помады,

Всех тараканов в голове и всех друзей.

Зачем-то мне всё это было надо.

Я не любил её и никогда не врал,

Я тормозил её - малыш, всё несерьёзно.

Рассказывал, когда и с кем я спал,

Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.

Я не любил её, меня манила страсть,

Когда шептала: «Хочешь, рядом буду?»

Да, я боялся сдаться и пропасть,

Когда скользили ниже её губы.

Я не любил её, но слушал её пульс,

Пытался отогреть её ладони.

Когда она теряла верный курс,

Я возвращал её настойчивым: «Родная…»

Я не любил её, мне нарвился вней шарм,

Улыбка и тату на пояснице.

В попытках отыскать, где мой журавль,

Я называл её «моя синица».

Я не любил её?

Это будет холодная осень.

Представляешь, дыхание пряча,

Ты идёшь по продрогшей аллее.

А когда я умру, ты заплачешь?

Это будет прекрасное утро.

Утром кто-то тебя поцелует,

Только я буду гордой, как будто

Тот, кто умер, совсем не ревнует.

Это будет совсем понедельник -

Не люблю понедельники с детства,

Целый день ты проходишь бездельник,

Будешь путать и цели, и средства.

Обстоятельства - гаже не скажешь,

Ни одной разрешённой задачи.

Ты устал от обыденной лажи,

Ну, а я… умерла. Ты заплачешь?

Застоявшаяся радость - в детях,

В телевизоре, в кухне за плиткой.

Мой счастливый, я путалась в сетях,

И вот - нет этой гордой улитки.

Все амбиции, видишь, спасли ли?

Искололась и алкоголичка?

Нет, с тобою и врозь мы же - жили,

Только я прогорела, как спичка.

Ты заплачешь и выйдешь из дома,

Остановится сердце? Едва ли,

Никогда не узнавшие, кто мы,

Мы не любим, чтоб нас узнавали.

Ты навзрыд, на коленки, к вокзалу

Побежишь, задымишь сигаретой,

Почему же тебе не сказали,

Что навеки закончилось лето?

Позвонишь - недоступна, разбилась

Или просто не стало со скуки,

Не проверивший, что же случилось,

Ты в бессилье заламывать руки

Станешь. Скажут: «а кем приходились?»

Замолчишь и сломается датчик.

И какие мечты там не сбылись,

Разве важно?.. Конечно, заплачешь.

Вот за это, почти и не помня,

Ненавижу тебя, ненавижу,

СладкогОлосный, выдранный с корнем,

На кого-то зачем-то обижен.

Не пускаешь меня, не пускаешь,

Умереть и забыть не пускаешь,

Не поёшь меня, не презираешь,

Только жадно глазами читаешь.

Это будет холодная осень.

Тёплой осени больше не будет.

Только я буду знать, эта проседь -

Обо мне.И меня не забудет.

Да, когда я умру - ты заплачешь

И поймёшь, каково расставаться.

Только, взрослый и глупый мой мальчик,

Обещай и тогда - не сдаваться…