cherry bomb

вырывайте любимых с корнем,
если им хорошо без вас.
научитесь справляться с горем
в самый трудный тяжёлый час.

вырывайте из сердца быстро,
даже если уже глубоко.
подпишите себя на убийство,
чувств, в которых вам имя "никто".

вырывайте, бросайте в мусор
и не думайте тосковать.
вы не станете жалким трусом,
им на вас всё равно плевать.

только помните, знайте, верьте:
вы кому-нибудь очень нужны.
тех, кто любит вас не убейте,
на фронтах хладнокровной войны.

Ты ничего мне не дал. Ты только отнял. Время, нервы, силы. Сердце.

Не знаю, бывало ли у тебя подобное чувство. Что хочется уснуть на тысячу лет. Или просто не существовать. Или просто не знать, что ты существуешь. Или что-то подобное. Это желание очень болезненное, но оно появляется, когда я чувствую себя так, как сейчас. Вот почему я стараюсь не думать. Я просто хочу, чтобы все перестало вращаться.

У каждого из нас случаются тяжкие часы. Бывают дни, когда в душу закрадывается ощущение бессмысленности существования, и мы впадаем в цинизм или иронию. Дни, когда мы перестаем верить в любовь и в то, что все в конце концов будет хорошо.

Стоило мне с великим трудом навести порядок в своей вселенной и начать в ней жить, как она взрывалась, снова рассыпаясь вдребезги.

С какого-то момента в юности я начал проводить невидимую границу между собой и другими людьми. Кто бы ни был передо мной, я сохранял определенную дистанцию и отслеживал, как ведет себя другой человек, - лишь бы только он не смог ко мне приблизиться. Я не принимал за чистую монету все, что мне говорили. Моя душа могла захлебываться от чувств к этому миру, но их вызывали только книги и музыка.
Что говорить - я был одиноким человеком.

Харуки Мураками

суперкрутая неделя

Скорее от тоски и скуки, чем от желания

так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что через твою жизнь прошли не один, и не два человека, а целые десятки и сотни людей. кто-то из них задерживался надолго, а кто-то едва успел коснуться твоей руки… кому-то не досталось даже твоего взгляда, а у кого-то на губах осталась сладость от тысячи твоих поцелуев… так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что ты всегда хочешь быть лучше, честнее, справедливее и добродушнее, а в итоге все равно находятся те, кому ты перешел дорогу. тебе хочется делиться с людьми радостью, а люди завидуют, тебе хочется плакать, а люди начинают считать тебя слабым. так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что большинство из нас умеют лгать, глядя в глаза, и лишь малая часть нас искренне решается сказать "я люблю тебя", не отводя взгляда. почему мы всегда подавляем самое прекрасное из того, что есть в нашем сердце? так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что со временем из памяти стираются лица, забываются имена, но события всегда остаются. они закаляют нас, они служат для нас уроком. это как театральная пьеса, которая учит нас мастерству игры. а люди… все люди те же актеры… просто хорошие актеры переходят вместе с нами из одной пьесы в другую, а плохие уходят. так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что я, которая всегда казалось, что разбираюсь в людях, в некоторых из них все же ошибалась и что люди, которых, казалось, я буду знать вечность, сейчас от меня отдалились, а те, которых я считала "прохожими" до сих пор рядом со мной

Из всего, что вечно, самый краткий срок у любви.

я не понимаю (!)

почему ремонт техники стоит вдвое больше, чем сама техника.
почему в метро сидят мужчины, а не женщины.
почему никто никогда не старается никого понять.
почему в нашей стране нельзя самовыражаться.
почему, если ты пишешь грамотней какой-то девки-курицы, она говорит, что ты задрот, заучка etc.
почему в мире так много плохого кино и так много людей, которые его смотрят.
с музыкой тоже так.
почему у большинства людей в глазах грусть, но так мало людей, кому на это не плевать.
почему редко получаются блины без комочков.
почему, если ты одета стильнее, чем кто-то, этот кто-то всё равно смотрит на тебя как на кусок говна.
почему книги иногда разочаровывают.
почему люди друг друга бросают без причин.
почему я вечно ревную любимого ко всем.
чем Солнце лучше остальных звёзд и почему именно вокруг него мы вертимся.
почему, если Бог есть, люди его никогда не видят,
и если он есть, то почему так много бед происходит с хорошими людьми.
почему везёт чаще дуракам.

рана так болит не потому, что она глубока и велика, а потому, что она застарелая. когда старую рану снова и снова вскрывают, снова режут то место, которое уже множество раз оперировали, — вот это ужасно.

Никогда не забуду, как на Новый год она купила мне коньки и мы пошли на каток. Мне было двенадцать лет. Я не умела кататься на коньках. И к тому же, не любила. Но мама считала коньки признаком хорошего воспитания. Я подсознательно чувствовала, что не только катаюсь на коньках. Когда я падала на лед, я сбивала также эго моей мамы. Гордой вдовы офицера, которая "одна воспитает дочку настоящим человеком". Я со стыдом падала, и не говорила ей, что у меня болит рука. Только вечером, когда рука напоминала слишком большой протез и у меня от боли поднялась температура, я сказала ей об этом. Рука была сломана в двух местах.

В первый день, когда сожгли того младенца, в морг вошел он и преклонил колени напротив меня. И смотрел мне в глаза, когда я плакала. Потом он сидел у фонтана, когда мы вышли из морга и вернулись на рынок. На следующий день были похороны старушки. Уже в девять утра. Мать мэра Авеньо. Хозяин морга просил нас плакать особенно интенсивно. Он вошел в морг через четверть часа после начала церемонии. Наверное, не мог понять, почему я тоже нахожусь там. И вдобавок, как вчера, стою на коленях у гроба и плачу. После похорон он снова ждал у фонтанаи там отважился и спросил о чем-то по-английски. Так я познакомилась с ним.

Он проводил отпуск в Лигурии. С женой, которая в тот день осталась на пляже в Савоне. Он терпеть не мог валяться целыми днями на пляже. Взял напрокат машину и ездил по окрестностям. Так он оказался в Авеньо. А в морг попал перед сожжением того младенца.

"Ты так плакала, что я решил, будто это твой ребенок, и я так жалел тебя, и мне хотелось приласкать тебя", - сказал он через несколько дней, когда мы вместе ужинали в портовском ресторанчике в Генуе. Этим "приласкать" он растрогал меня первый раз в жизни. И так продолжается до сих пор.

Спустя два месяца в Варшаве он впервые поцеловал меня. Вообще-то мы были в контакте, но в тот день совершенно случайно встретились в Доме прессы и книги на Новом Свяце. Я покупала книжку в подарок Монике на день рождения. Новую книжку моей любимой Гретковской. Он купил точно такую же. Для себя. И робко спросил, не загляну ли я с ним в кафе на бокал вина. Я сказала, что загляну. Мы выпили целую бутылку. Я с утра ничего не ела. Причем с позаврерашнего утра. Потому что села на очередную диету. Но, несмотря на это, я не была пьяной. Он был очарователен. Он поднимал бокал с вином, я видела на его пальце то самое обручальное кольцо, но для меня это не имело значения. Мы вышли. Он проводил меня до дома. Попрощался, поцеловав руку. Через минуту вернулся. Догнал меня на втором этаже, обнял и поцеловал. Но не так, как целуют в щеку, выражая симпатию. По-настоящему, раздвигая зубы языком.

На другой день утром он позвонил мне на работу. Попросил прощения за то, что произошло "вчера на лестнице". Вечером кто-то принес от него цветы. И все книжки Гретковской в коробке, обтянутой блестящей бумагой. Иногда вечером он подъезжал к моему дому и по домофону спрашивал, не хочу ли я прогуляться. Я спускалась вниз, и мы гуляли. Через некоторое время я заметила, что уже ни с кем по вечерам не встречаюсь и так составляю свои планы, чтобы быть дома, если ему вздумается подъехать, нажать на кнопку домофона и пригласить на прогулку. Я скучала по нему, огда он не приезжал. Уже тогда, хотя то, что происходило тогда между нами, нельзя было назвать отношениями, я начала согласовывать свою жизнь с его планами. Уже тогда я ждала телефонного звонка, сигнала домофона или звонка в дверь. Уже тогда я не выносила уик-эндов, радовалась понедельникам и беспрестанно проверяла сотовый телефон. Так что любовницей я стала очень быстро. Он даже еще не знал об этом.

синоптики говорят эта осень по-особенному будет дождливой
и такой же долгой, какой зачастую бывает наша зима
а я хожу тут в твоей рубашке, оголяющей загорелую шею, ключицы
в той самой, вечно так не вовремя ниспадающей с одного плеча
и завязанной чуть выше пупка, предоставляя чужому взору
татуировку, сделанную тем летом, сейчас понимая, что всё таки сгоряча
и в шортах, так неловко и даже слегка небрежно обрезанных
из моих старых, но так любимых тобою джинс

у нас во всём городе, хочешь верь хочешь нет, сейчас отключили свет
и поэтому я сижу и пишу тебе тут от руки
тем самым почерком, который уже столько раз говорил о любви
а порой бывает накатывает и очень хочется знать, какой ты меня запомнил
в тех датах и временах, что мы не смогли с тобой удержать
словно в боях без правил, где бьют без разрешения, но сразу и прямиком под дых
ну всё, давай поговорим лучше на отвлечённые темы:
погода, друзья, кино..я скучаю..ну вот, опять началось

а говоря о главном, ради чего пишу -
будь спокоен за нас: он мне, знаешь, совсем не врёт
бережно наливает чай в стакан и каждый вечер послушно ждёт
подаёт пальто, открывает дверь, домой покупает хлеб
и старается всеми силами от разных бед меня уберечь
- что, серьёзно у вас? - спросишь ты при ночном разговоре
выдыхая в телефонную трубку как можно тише, чтобы я не слышала
как ты там от подобных слов переводишь дух
- ну наверное да, - я отвечу, и, прикусив губу, добавлю
- он мне стал самым родным и близким среди всех, которых было не счесть

…и на этом слове ты конечно привычно манерно повесишь трубку
ну а я в сотый раз промолчу о том, как мне всё ещё снится
каждый раз стоит только чуть-чуть призакрыть глаза
будто это всё ещё ты, а не он по ночам накрываешь меня, обжигающей душу волной

(с) Птица Джаз