Это просто Вьюи блог

Не способен жить с людьми, разговаривать с ними. Полностью погружен в самого себя, в мысли о себе. Апатичен, бездумен, боязлив. Мне нечего рассказывать, никогда, никому.

У меня руки дрожат, мнe хочется заорать или разбить что-нибудь, грохнуть чeм-нибудь об пол… У меня сердце чешется, — ужасное ощущение. Надо успокоиться, надо взять себя в руки. Так нельзя. Спокойствие.

Владимир Набоков. "Отчаяние".

сырковая масса, настало твое время

Мы гуляли с ним в парке — листопад, ветер теплый, безмолвие неба сливается с вечерней тишиной, он шел-шел, вдруг лег на траву, руки раскинул, глаза полузакрыл, листья падают на него, и безумная улыбка бродит по лицу.
— Я бы хотел так умереть, — сказал он. — Почувствовать, что пора, уйти в лес, идти, идти и упасть, и — все. Только записку написать, что меня никто не убил. Пусть милиционеры закопают, раз это принято.
— Или, — он попросил, — еще лучше — предайте мое тело огню, а пепел развеешь над этими ромашками.
— Черта с два твоя мама отдаст мне твой пепел! — сказала я.
— Ну половину, — он говорит. — Половину отсыпешь себе, а половину оставишь маме.

Марина Москвина. "Гений безответной любви".

Сыпь, гармоника! Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали,
Невтерпёж!
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Или в морду хошь?

В огород бы тебя, на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!
Пей, выдра! Пей!
Мне бы лучше вон ту, сисястую,
Она глупей.

Я средь женщин тебя не первую,
Немало вас.
Но с такой вот, как ты, со стервою
Лишь в первый раз.

Чем больнее, тем звонче
То здесь, то там.
Я с собой не покончу.
Иди к чертям.

К вашей своре собачей
Пора простыть.
Дорогая… я плачу…
Прости… Прости…

В этом раннем черт побери апреле черт побери начинается с записки на входной двери, что оставила юная леди. Я читаю записку и думаю: что за черт?
Для такой фигни я слишком стар.

Ричард Бротиган. "Чёрт побери апрель".

Говорят, если к Иосифу Бродскому приходили гости, знаком особого расположения служило предложение поэта: "Хотите, я разбужу для вас кота?"

— Не хочеться. Так краще. І сама не хочу знати, як вас зовуть. Я знаю, що у вас карі очі, потім. Яке у вас волосся?. Русяве, здається. Ну, да. Русяве волосся. Ну, і так далі. А ім'я — пошлість. Правда? — підняла вона якось мило брови й засміялась.

Я теж засміявся. Рішуче, я знав її, — ми десь жили разом. Може, вона була колись веселою берізкою, а я вітром? Вона тремтіла листям, коли я співав їй в тихий вечір пісню вітра? Хто скаже, що ні? Може, ми були парою колосків і близько стояли один коло одного? Хто його зна, але я знав її давно-давно.

І мені щоразу хотілось взяти її за руку, притулитись, злитись з нею і так іти далі. Надзвичайно хотілось. Але.

Мир построен на лжи. Расслабься, ты обречен.

Мой крик в граните времени выбит, и будет греметь и гремит, оттого, что в сердце, выжженном, как Египет, есть тысяча тысяч пирамид!

С сегодняшнего дня прошу считать меня:
Недействительным, весьма сомнительным.
По моему, всё врут твои производители, всё врут, по моему, всё врут твои производители.
С сегодняшнего дня прошу считать меня:
Растаможенным, и расторможенным
А если ты не веришь мне -
Всего хорошего, всего хорошего

Мнение большинства, мораль, традиции, нравственные нормы, – всё это переоценено. У меня есть логика и здравый смысл, а у кого их нет – может пользоваться вышеперечисленным.