overdose †

Одежды сбросила она, но для меня
Оставила свои гремящие запястья;
И дал ей тот убор, сверкая и звеня,
Победный вид рабынь, в дни юного их счастья.

Когда он издает звук резвый и живой,
Тот мир сияющий из камня и металла
Дарует мне восторг, и жгучею мечтой
Смесь звуков и лучей всегда меня смущала.

Покорствуя страстям, лежала тут она
И с высоты своей мне улыбалась нежно:
Любовь моя текла к подруге, как волна
Влюбленная бежит на грудь скалы прибрежной.

Очей не отводя, как укрощенный тигр,
Задумчиво нема, она меняла позы,
И смесь невинности и похотливых игр
Давала новый блеск ее метаморфозам.

Рука ее, нога, бедро и стан младой,
Как мрамор, гладкие и негой несравнимой
Полны, влекли мой взор спокойный чередой;
И груди, гроздия лозы моей родимой,

Тянулись все ко мне, нежней, чем духи Зла,
Чтоб душу возмутить, и мир ее глубокий,
Но недоступна им хрустальная скала
Была, где я сидел, мечтатель одинокий.

Казалось, совместил для новой цели Рок
Стан стройный юноши и бедра амазонки,
Так круг прекрасных чресл был пышен и широк,
И так был золотист цвет смуглый тальи тонкой.

- Усталой лампы свет медлительно погас;
Лишь пламя очага неверное горело,
Дыша порывами, и кровью каждый раз
Вздох яркий заливал янтарь родного тела.

и небывалые стихи,
затмят мой разум и рассудок
останься! и со мной моли
чтоб Он выпил все до дна,
за эти двое суток.

бывалая любовь прошла,
быть может во мне кричит сознание.
забыть тебя мне вновь нельзя
но вечно буду я хранить молчание.

и имя Анна, навсегда останется в тебе
по разному бывает образ точен
ведь я, совсем не я, а книга о борьбе
ты слишком быстро стал испорчен.

о милый муж, хоть бывший, но не суть
ты вспомни наши муки.
когда же я смогу уснуть,
когда же снова перестанут дрожать руки

вся жизнь моя, ненужная игра
без глаз твоих - одни страдания, твоя любовь мной выпита до дна
и ты со мной, пока живы мои старания  

70 лет назад, 29 сентября 1941 года, в оккупированном немцами Киеве начались массовые расстрелы людей в Бабьем Яру. И поныне эта трагедия считается самой масштабной в истории человечества, когда всего за два дня было расстреляно почти 34 тысячи человек. Нацисты неделю убивали на пустыре евреев, а позже — цыган, партизан, советских военнопленных, подпольщиков. Всего тут погибло, по разным подсчетам, свыше 100 тысяч человек.

К чему слова и перо,
Когда на сердце камень,
Когда, как каторжник ядро,
Я волочу чужую память?

Я жил когда – то в городах,
И были мне живые милы,
Теперь на тусклых пустырях
Я должен разрывать могилы.

Теперь мне каждый яр знаком,
И каждый яр теперь мне дом.
Я этой женщины любимой
Когда-то руки целовал,
Хотя, когда я был с живыми,
Я этой женщины не знал.

Моё дитя! Мои румяна!
Моя несметная родня!
Я слышу как из каждой ямы
Вы окликаете меня.

Мы понатужимся и встанем,
Костями застучим – туда,
Где дышат хлебом и духами
Ещё живые города. Задуйте свет.
Спустите флаги.
Мы к вам пришли.
Не мы – овраги.

значит послушай сюда, умопомрачительный человек.!

"меня вдохновляют желтые листы" - помнится так ты говорил когда-то. не знаю, что пишу, зачем пишу, правда не знаю. стирала раз двести, чтобы написать сначала, я говорила уже, что мне становится легче, когда я пишу. этот забавный период, когда мы познакомились и начали дарить друг другу все свое свободное время, все твое звонки на мой гребаный телефон, и смс. я храню каждое, даже папочку создала для них, представляешь. черт возьми не имею ни малейшего представления что пишу сейчас и зачем я это все пишу. ты спишь, а может не спишь, я ведь так потрепала тебя и твои нервы, поэтому мне кажется что ты давно потерял здоровый сон. мы познакомились 23 октября, я помню, и никогда не забуду. все начиналось со слов "откуда я тебя знаю", а заканчивается "зачем ты так?". может дело во мне, может в нас, может в нашем окружении. я сказала столько всего, столько дерьма вылила на тебя. это защитная реакция, не более, это щит, который я никак не могу опустить. знаешь что я делаю? я слушаю дай дарогу. "где ты сука, где". мне так нравится эта фраза. "маты выражают эмоции", да? выдыхай всю боль, солнышко, не жалей ни о чем. сегодня последний наш день, а может и первый. я дохуя люблю тебя, честное слово, ты поднимаешь меня на ноги, каждый день делаешь это. каждое утро я встречаю с тобой, и каждую ночь провожу с тобой. я никогда не забуду твой звонок, на твоем перекуре, правда голос был родным, мне казалось, что вот вот и ты придешь домой, где я буду ждать тебя. казалось, что ты совсем рядом, что ничто не держит тебя, что ты можешь прийти ко мне в любую минуту. меня тяготит это расстояние, почему все люди, которые мне нужны в жизни только тут? почему нельзя собрать вас всех вместе и привязать к себе? слишком много вопросов, не принимай их на свой счет. я дохуя завидую Интернету, дохуя завидую всем, кто может видеть тебя каждый день. и я более чем уверена - они не ценят встречу с тобой. никто не ценит то, что у него под рукой. дай знать, когда будешь готов сказать "я не люблю тебя больше". это самое страшное, что случится за последнии период, я не готова терять тебя, мои иллюзии слишком больная тема. я скептически отношусь к тому, что ты куришь и пьешь иногда, но! лучше бы ты курил и пил, но был со мной. и да, я готова показать эту заметку всем, чтобы все читали, и знали что нихуя нельзя терять того, кто буквально заставляет тебя жить для него. ты так глуп, но я понимаю, что я глупее тебя. ты так раним, но я во многом ранимей тебя. когда во мне горит это чувство любви, я становлюсь уязвимой, и мне так это не нравится. мне нужно все что связано с тобой, мне нужно твое тепло и голос, твоя внешность и да, мне нужен ты.

Воздуха — анемофобия (Anemophobia)
Облаков—нефофобия (Nephophobia)
Космических явлений — космикофобия (Kosmikophobia)
Озер — лимнофобия (Limnophobia)
Грибов — микофобия (Mycophobia)
Пристального разглядывания другими — скоптофобия (Scoptophobia)
Прикосновения — афенфосмофобйя (Aphenphosmophobia)
Сексуального приставания—контрелтотофобия (Contreltophobia)
Изнасилования — виргинитифобия (Virginitiphobia)
Несчастного случая — дистихифобия (Dystychiphobia)
Атомного взрыва — атомософобия (Atomosophobia)
Радиации — радиофобия (Radiophobia)
Физического или морального наказания— рабдофобия (Rhabdophobia)
Порки — мастигофобия (Mastigophobia)
Критики — эниссофобия (Enissophobia)
Оказаться связанным — меринтофобия (Merinthophobia)
Оказаться задушенным — пнигофобия (Pnigophobia)
Захлебнуться — ангинофобия (AngmophobJa)
Оказаться в толпе — охлофобия (Ochlophobia)
Обеда и обеденных разговоров — дейпнофобия (Deipnophobia)
Испачкаться — рипофобия (Rhypopnobia)
Быть загипнотизированным — гипнофобия (Hypnophobia)
Судебных процессов — литикафобия (Liticaphobia)
Женитьбы — гамофобия (Gamophobia)
Услышать хорошую новость — евпофобия (Eupohobia)
Алкоголя — метилофобия (Methyphoba)
Фекалий — копрофобия (Coprophobia)
Гниющей материи —сеплофобия (Seplophobia)
Пищи — цибофобия (Cibophobia)
Ночной эякуляции — онейрогмофобия (Oneirogmophobia)
Менструации — менофобия (Menophobia)
Поражения — какоррафиофобия (Kakorrhaphiophobia)
Забыть что-то или быть забытым — атазагорафобия (Athazagoraphobia)
Веселья —херофобия (Cherophobia)
Любви — эротофобия (Erotophobia)
Влюбленности —филофобия (Philophobia)
Воспоминаний — мнемофобия (Mnemophobia)
Богатства — плутофобия (Plutophobia)
Запора — копрастазофобия (Coprastasophobia)
Насморка — эпистаксиофобия (Epistaxiophobia)
Фобий — фобиофобия (Phobophobia)
Геморроя —проктофобия (Proctophobia)
Сексуального извращения — парафобия (Paraphobia)
Венерических заболеваний —кипридофобия (Cypndophobia)
Асимметричных вещей — асимметрифобия (Asymmetriphobia)
Маленьких предметов — микрофобия (Microphobia)
Больших предметов — мегалофобия (Megalophobia)
Священных предметов —агиофобия (Hagiophobia)
Крестов и распятий —стаурофобия (Staurophobia)
Автомобилей —моторофобия (Motorophobia)
Велосипедов —циклофобия (Cyclophobia)
Книг — библиофобия (Bibliophobia)
Кукол — педиофобия (Pediophobia)
Тканей —текстофобия (Textophobia)
Птичьих перьев —птеронофобия (Pteronophobia)
Флейты — аулофобия (Aulophobia)
Ядерного оружия — нуклеомитуфобия (Nucleomituphobia)
Бумаги — папирофобия (Papyrophobia)
Лысых — пеладофобия (Peladophobia)
Бородатых — погонофобия (Pogonophobia)
Красивых женщин — калигинефобия (Caligynephobia)
Невинных девушек — партенофобия (Parthenophobia)
Китайцев —синофобия (Sinophobia)
Клоунов — коулрофобия (Coulrophobia)
Евреев — юдофобия (Judeophobia)
Папы римского — папафобия (Papaphobia)
Представителей противоположного пола — гетерофобия (Heterophobia)
Плавать —аблутофобия (Ablutophobia)
Ложиться спать — клинофобия (Clinophobia)
Целоваться —филемафобия (Philemaphobia)
Мыться — абультофобия (Abultophobia)
Заниматься сексом — коитофобия (Coitophobia)
Открывать глаза — оптофобия (Optophobia)
Возвращаться домой — ностофобия (Nostophobia)
Коленей — генуфобия (Genuphobia)
Быть похороненным заживо — тафефобия (Taphephooia)
Души — психофобия (Psychophobia)
Сложной научной терминолгогии —гелленологофобия (Hellenologophobia)
Сатаны — сатанофобия (Satanophobia)
Числа 13 —трискадекафобия (Triskadekaphobia)
Своего дома — экофобия (Ecophobia)
Длинных слов — гиппопотомомонстросесквиппедалиофобия

Ты думаешь что ты ещё молод и у тебя есть много времени для дальнейшнего прожигания секунд? А вот н и х у я. Представь один раз:хоп, в тебя падает самолёт, хоп, к тебе в квартиру забегают 10 мужиков и стреляют тебе в лоб, хоп, выскакивает из-за угла Иван Грозный и ты умираешь от разрыва сердца, хоп, тебя задавила машина. Неожиданно, да? Не веришь? Может случиться с каждым и в любой момент.Это дело случая. Вот видишь сука, у тебя не особо то и дохуя времени до кончины.

я ненавижу тебя, мама

Сейчас реально навели на мысль - а что такое, собственно, депрессия ? Почему одно - депрессия, а другое - просто так, настроение шалит ?
Наверное, депрессия - это когда тебя изнутри рвет. Когда что-то ужас какое серьёзное. Хотя у многих "ноготь сломала" - это пиздец как серьёзно.
Тогда я не понимаю, мать вашу. Как обозначить черту между депрессией и всем остальным ?

Мы шли по деревянному настилу вдоль берега в Оушн Парк однажды летним вечером, взявшись под руки, я и мой друг Сид, и заметили на одной из скамеек знакомое зрелище - прямо перед нами, неподалёку от разбивающихся волн прибоя.

- Смотри, - сказал я, - и слушай.

И мы стали смотреть и слушать.

Пожилая еврейская пара - ему я бы дал лет семьдесят, ей, пожалуй, шестьдесят пять. Одновременно движутся губы, одновременно машут руки, говорят оба, не слушает ни один.

- Я же тебе сколько раз говорил, - сказал он.
- И что ты говорил? Ничего ты не говорил, - сказала она.
- Всё я тебе говорил, - сказал он, - я тебе всегда что-нибудь да говорю. И очень даже важное, если ты хоть раз позаботишься…
- Вы послушайте его! Очень важное! - сказала она и закатила глаза. - Ну, давай, я записываю.
- Да хотя бы свадьба…
- Он всё ещё про свадьбу!
- Почему нет? Сколько возни, сколько убытков:
- Это кто же возился?
- Я тебе могу показать…
- Показать, ещё чего. Вот, я заткнула уши!

Et cetera, et cetera. (и так далее, и так далее.)

- Был бы у меня магнитофон, - сказал я.
- Кому он нужен, - ответил Сид. - Я и сам могу повторить всё, что мы слышали. Среди ночи меня разбуди, и я повторю.

Мы прошли дальше.

- Они на этой самой скамейке сидят каждый вечер, много лет уже!
- Охотно верю, - сказал Сид. - Обхохочешься просто.
- Тебе это не кажется грустным?
- Грустным? Очнись! Это же готовая водевильная парочка. Я им в два дня ангажемент устрою.
- Хотя бы немного грустным?
- Да брось ты. Они же, небось, женаты лет пятьдесят. Говорильня началась ещё до свадьбы, а после медового месяца уже не прекращалась.
- Но они же не слушают!
- Ну и что? Зато по очереди. Сначала его очередь не слушать, потом её. А если бы кто-нибудь из них прислушался, вся механика остановилась бы. Фрейду бы с ними тяжко пришлось.
- Почему?
- У них всё вывешено наружу. Не о чем беспокоиться, нечего обсуждать. Небось, залезают в постель, не переставая ругаться, и через две минуты засыпают со счастливыми улыбками.
- Ты что, в самом деле так думаешь?
- У меня точно такие были дядя с тётей. Приличный набор оскорблений обеспечивает долгую жизнь.
- И как долго они прожили?
- Тётя Фанни и дядя Эса? Восемьдесят и восемьдесят девять.
- Вот это да.
- Ну, на такой-то диете - из одних слов, даже скорее ругани: Еврейский бадминтон - он подаёт, она отбивает, потом она подаёт и он отбивает, никто не выиграл, но никто же, чёрт возьми, и не проиграл.
- Никогда об этом не думал - так.
- Подумай, - сказал Сид. - А сейчас давай-ка - пора ещё по одной.

Мы повернулись и пошли обратно, сквозь прекрасный летний вечер.

- И ещё одна вещь! - говорил старик.
- И ещё сто вещей!
- И кто считает? - говорил он.
- Ну, гляди. Где я положила свой список?
- Список, шмисок, кому какое дело?
- Мне. Тебе нет дела, мне есть. Помолчи!
- Нет, ты дай мне закончить!
- Никогда он не закончит, - заметил Сид, и мы прошли мимо, и великий спор ушёл за корму и затих.

На третью ночь Сид позвонил и сказал:

- Добыл я магнитофон.
- В смысле?
- Ты писатель, и я писатель. Пошли, нароем словесной руды.
- Что-то я не очень, - сказал я.
- Встать, - сказал Сид.

Мы пошли гулять. Снова был чудесный, мягкий калифорнийский вечер - из тех, о которых мы не рассказываем родственникам с восточного побережья, опасаясь, что они могут поверить.

- Не стану слушать, - сказал он.
- Заткнись и слушай, - сказала она.
- Можешь мне не говорить, - сказал я, не открывая глаз. - Так и продолжают. Та самая пара. Тот самый разговор. Воланчик всё время в воздухе над сеткой. А на площадке никого нет. Ты и вправду собираешься использовать свой магнитофон?
- Ну, раз уж его изобрели, надо использовать.

Я услышал, как небольшая, в ладонь, переносная машинка щёлкнула, когда мы медленно поравнялись с ними.

- Как его там? А, да. Исаак.
- И вовсе нет.
- Точно, Исаак.
- Арон!
- Да нет же, не тот Арон, который старший брат.
- Младший!
- И кто рассказывает?
- Ты. И очень плохо.
- Снова оскорбления.
- Снова правда, которую ты никогда не умела слушать.

- Шрамы у меня от твоей правды.
- Я бы не отказался сейчас от сосиски, - сказал Сид, и мы проплыли мимо, с их голосами внутри нашей маленькой коробочки.

* * *

А потом - это случилось. Раз-два-три, вот и всё.
Совершенно неожиданно скамейка пустовала два вечера подряд.
На третий вечер я остановился у лотка небольшой кошерной кулинарии и начал говорить, кивая на скамейку. А, ну, конечно, сказали мне. Роза и Эл. Эл и Роза. Штейн у них фамилия, да, точно, сказали мне. Эл и Роза Штейн, как же, столько лет, каждый вечер, ни разу не пропустили. Жалко, Эла нам будет не хватать. Всё уже. Умер во вторник. Скамейка так пусто теперь выглядит, да, но что ж теперь делать.

Я сделал, что мог, тронутый зародившейся во мне печалью по двум людям, которых я никогда не знал и в то же время знал. В крохотной синагоге я узнал название ещё более крохотного кладбища, и решил заглянуть туда однажды к вечеру - по причинам, которые мне самому виделись неясными и запутанными. Я ощущал себя как давнишний, двенадцатилетний гой, заглядывающий в двери синагоги в центре Лос-Анджелеса. Мне было тогда любопытно - что чувствуют участники всего этого, с пением, и танцами, и мужчинами в шляпах:

На кладбище я нашёл ровно то, что и ожидал найти. Старая женщина сидела у могильного камня с его именем. И говорила, говорила, говорила, касалась камня, разговаривала с камнем.

А он?
Конечно. Как же иначе. Он - не слушал.

Я подождал, услышал, прикрыл глаза и отошёл.
Солнце уже зашло, и к ночи натягивало туман, когда я проходил мимо скамейки. Она всё ещё пустовала, и от этого было ещё грустнее.

И что ж теперь делать?
Я позвонил Сиду.

- Слушай, насчёт этого твоего магнитофона, - сказал я. - И этих кассет.

В один из последних вечеров этого лета мы с Сидом, как обычно, прогуливались вдоль настила, уставленного кошерными лавками, проходили мимо заведений с отменными творожными тортами и копчёным мясом, кое-что из этого даже купили, и вышли к океану, где стояли скамейки - пара десятков скамеек. Нам было хорошо, мы разговаривали, и вдруг Сид произнёс:

- Знаешь, мне всегда было интересно:
- Да что там может быть интересного, - сказал я, заметив, что он смотрит на скамейку, стоявшую пустой уже почти неделю.
- Смотри, - сказал Сид и дотронулся до моей руки. - Помнишь, та старая женщина?
- Да?
- Она снова здесь! Я-то думал, она заболела, или что-нибудь такое, а она тут как тут.
- Я знаю, - улыбнулся я.
- С каких пор? На той же скамейке. И болтает, как заведённая.
- Да, - сказал я, и мы подошли ещё чуть ближе.
- Но ведь, - сказал Сид очень-очень тихо, - там же никого нет. Она говорит сама с собой.
- Почти, - сказал я. Мы подошли совсем близко. - Слушай.
- Опять от тебя одни дерзости. Одни споры, мне это надо? - говорила старая женщина, и наклонялась вперёд, к пустой половине скамьи, глаза горят, лицо перекошено, губы в постоянном движении. - Мне это надо, эти споры? У меня их и так есть. Слушай меня!

И вслед за этим - поразительное дело - пришёл ответ.

- Слушай, она мне говорит! - выкрикнул голос. - К чему, с чего?
- Голос! - воскликнул Сид.

Потом он зашептал:

- Это его голос. Но он же умер!
- Да, - сказал я.
- И ещё одна вещь, - сказала старая женщина. - Тебе следить надо, что ты ешь. А то смотри, как-нибудь!
- Тебе легко говорить! - парировал голос старика.
- Ну и скажи!

Раздался мягкий щелчок. Глаза Сида скользнули вниз. Он видел то же самое, что видел сейчас я - ладонь старой женщины, сжимавшую небольшой карманный магнитофон, который я взял у него на время.

- И ещё одна вещь, - сказала она, живущая.
Щёлк.
- За что мне такое? - воскликнул он, умерший.

Щёлк.

- У меня список уже вот досюда! - закричала она, живущая.

Сид обернулся ко мне.

- Ты? - сказал он.
- Я, - сказал я.
- Как? - сказал он.
- У меня были все твои кассеты, которые мы записывали тогда, вечерами, - сказал я. - Я из них вырезал то, как он говорит, а потом вклеил куски чистой плёнки, чтобы она могла на него кричать в промежутках. Кое-где он кричит, не дожидаясь ответа. Но если она захочет, можно тогда его - щёлк! - выключить, покричать, а потом включить его обратно.
- Как ты узнал?..
- Я увидел её на кладбище, - сказал я. - Это было невыносимо. Как она говорит с этим безжизненным куском мрамора, и никто не отвечает. Я переписал все твои кассеты, все скандалы и крики, и зашёл однажды ближе к вечеру на кладбище, и она в самом деле была там, снова сидела там, и сидела бы всегда, и в конце концов так и умерла бы прямо там от голода. Никто не отвечал. Но кто-то должен отвечать, обязательно, даже если ты не слушаешь, или думаешь, что не слушаешь, и я просто подошёл к могиле, включил магнитофон, протянул его ей, а она так и сидела у этого камня, дождался, пока он закричит, и ушёл. Не обернулся. Не стал ждать, закричит ли она в ответ. Она и он, он и она, высокий голос и низкий, низкий и высокий: Я просто ушёл. А вчера вечером она снова сидела здесь, на скамейке. Ела творожный торт. Знаешь, мне кажется, она выживет. Правда, чудесно?

Сид прислушался. Старик снова жаловался:

- За что мне такое? Кто бы мне сказал! Ну, я жду. Ну?
- Поглядите, какой умный нашёлся, - воскликнула женщина.

Мы с Сидом медленно удалились в прекрасный летний вечер. Её высокий голос, и его - низкий - остались позади.

Сид взял меня под руку.

- Хоть ты и гой, - сказал он, - из тебя вышел неплохой еврей. Чем могу?
- Как насчёт бутерброда с копчёным мясом? - сказал я.

1. Арнольд Шварценегр.
Умный человек, много шарма, ноль таланта.

2.Пэрис Хилтон.
Есть ли кто-либо на планете, который воплощает в себе фразу "известен тем, что знаменитый" больше, чем эта девушка? Нулевой талант (если вы были одним из 18 человек, которые видели Hottie и Nottie, вы знаете) и раздражает, как ад.

3. Джессика Симпсон.
Она не смогла даже сыграть роль самой себя (тупой блондинки) в Придурках из Хазарда. Что тут говорить.

4.Стивен Сигал.
При просмотре его фильмов, мне всегда кажется, что ему срочно нужно выйти - настолько он напряжен.

5. Дэйн Кук.
Просто нулевой.

6. Орландо Блум.
У него талант заключается в смазливой морде.

7.Эштон Катчер.
У него гораздо больше уважения к тем, кто спал с Деми Мур, чем таланта.

8.Джон Хедер.
Однодневка. Он настолько ужасно играл в фильме с Шнайдером, что заставил того выглядеть великолепно.

9. 50 cent.
Абсолютная жестокость.

10. Крис Такер.
Его получение 20 млн. долл. США за Час Пик 3 является одним из самых больших промахов в истории кино. Вы могли бы снять жертву крушения поезда в коматозном состоянии в этой роли - это было бы почти столь же интересно.

привет
а я сегодня бежала к тебе и упала
все отлично
только несколько синяков
они пройдут
подуй на них, как в детстве
пожалуйста

привет
я сегодня бежала к тебе и окончательно потеряла голову
всё отлично
стало чуть-чуть легче совершать глупости
но это пройдет
это просто весна

привет
сегодня со мной ничего не случилось.

Ты будешь жрать мир или мир будет жрать тебя — в любом случае все о'кей, все идет по плану.

Я не хочу убивать его. Я хочу его вычеркнуть.

Девиз трех мушкетеров для нас неуместен. Ты мне нравишься, и только слепой не увидит, что ты имеешь успех у красивых девчонок. Но если ты споткнешься, я тебе помогать не стану.

Он закрыл глаза, и его последняя мысль была о том, что мир взрывается не снаружи, а внутри него, и хотя последствия взрыва были катастрофическими, размера он был совсем небольшого — скажем, примерно как грецкий орех.

Мне уже достаточно лет, чтобы знать, что никакой любви с первого взгляда не существует. Это все выдумано поэтами для восторженных подростков, так?

Ребенок, родившийся слепым, даже и не подозревает, что он слепой, до тех пор, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Даже тогда он будет иметь самое смутное представление о том, что такое слепота; только зрячие знают, что это такое.

Нельзя сразу перестать быть ребенком, сразу, с громким треском, как лопнувший воздушный шарик с надписями «Бурма-Шэйв» по бокам. Ребенок просто выходит из тебя, как воздух из шины. И однажды ты смотришь на себя в зеркало, а оттуда на тебя глядит взрослый человек. Можно продолжать носить голубые джинсы, можно по-прежнему ходить на концерты Спрингстина и Сигера, можно подкрашивать волосы, но лицо останется таким же — взрослого человека.

Одно из преимуществ одинокой жизни заключается в том, что можно смело и громко разговаривать с самим с собой и никто при этом не заподозрит, что ты сошел с ума.

Прыг да скок, туда-сюда, крыша едет — не беда; жизнь — лишь сон, а мир — фуфло.
Это, братец, западло, только ты не унывай, а лучше вмажемся давай.

Они за это заплатят. Счет я подготовлю и, когда придет время, представлю его со всеми набежавшими процентами.

Никогда — то самое слово, которое слушает Бог, если хочет посмеяться.

Мир — вообще странное место. И жестокое. А иногда и невезучее.

Вы делаете то, что должны делать. То, что вы намерены делать. Но не пытайтесь понять меня.

Я заявляю, что американские дети всю свою жизнь подвергаются насилию, реальному и воображаемому. И вот я здесь. Это похоже на отрывок из фильма "Бонни и Клайд". Единственное, чего мне не хватает, так это кукурузы.Я знаю, они думают, что в конце концов все закончится хорошо. Они не могут думать иначе.Надеются ли они, что я убью кого-нибудь еще?

Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь свет. В десять лет он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли.

Можно жить, убеждая себя, что жизнь логична, прозаична и разумна. Прежде всего разумна. Я в этом уверен. Я потратил много времени на этот вопрос. Никогда не забуду предсмертную декларацию миссис Андервуд: «При увеличении числа переменных аксиомы сами по себе не меняются». Я действительно верю в это. Я мыслю — следовательно, я существую. На моем лице волосы, поэтому я бреюсь. Моя жена и ребенок погибли в автокатастрофе, поэтому я молюсь. Все это абсолютно логично и разумно. Мы живем в наилучшем из возможных миров, поэтому дайте мне «Кент» в левую руку, стакан — в правую, включите «Старски и Хатч» и слушайте мелодию, полную гармонии, о медленном вращении Вселенной. Логично и разумно. Реально и неопровержимо, как кока-кола. Но у каждого человека есть два лица: весельчак по имени Джекил и его антипод — мрачный мистер Хайд, зловещая личность по ту сторону зеркала, которая никогда не слышала о бритвах, молитвах и логичности Вселенной. Вы поворачиваете зеркало боком и видите в нем отражение своего лица: наполовину безумное, наполовину осмысленное. Астрономы называют линию между светом и тенью терминатором. Обратная сторона говорит, что логика Вселенной — это логика ребенка в ковбойском костюмчике, с наслаждением размазывающего леденец на милю вокруг себя. Это логика напалма, паранойи, террористических актов, случайной карциномы. Эта логика пожирает сама себя. Она утверждает, что жизнь — это обезьяна на ветке, что жизнь истерична и непредсказуема как монетка, которую вы подбрасываете, чтобы выяснить, кто будет оплачивать ленч. Я понимаю, что до поры до времени вам удается не замечать эту обратную сторону. Но все равно вы неминуемо с ней сталкиваетесь, когда несколько бравых парней решают прокатиться по Индиане, попутно стреляя в детей на велосипедах. Вы сталкиваетесь с ней, когда ваша сестра говорит, что спустится на минутку в универмаг, и там ее убивают во время вооруженного налета. Вы видите лицо мистера Хайда, когда слышите рассуждения вашего отца о том, каким образом разворотить нос вашей матери. Это колесо рулетки. Не имеет значения, сколько чисел на нем. Принцип маленького катящегося шарика никогда не меняется. Не говорите, что это безумие. Это воплощенное хладнокровие и здравомыслие. И эта фатальность, она не только вокруг вас. Она и внутри вас, прямо сейчас, растет и развивается в темноте, подобно волшебным грибам. Называйте ее Вещью в Подвале. Называйте ее Движущей Силой. Я представляю ее своим личным динозавром, огромным, скользким и безумным, барахтающимся в болоте моего подсознания и не знающим, за что ухватиться, чтобы не утонуть.

Профессор в университете задал своим студентам такой вопрос:
- Всё, что существует, создано Богом?
Один студент смело ответил:
- Да, создано Богом.
- Бог создал всё? - спросил профессор.
- Да, сэр - ответил студент.
Профессор спросил:
- Если Бог создал всё, значит Бог создал зло, раз оно существует. И согласно тому принципу, что наши дела определяют нас самих, значит Бог есть зло.
Студент притих, услышав такой ответ. Профессор был очень доволен собой. Он похвалился студентам, что он ещё раз доказал, что вера в Бога это миф.
Ещё один студент поднял руку и сказал:
- Могу я задать вам вопрос, профессор?
- Конечно, - ответил профессор.
Студент поднялся и спросил:
- Профессор, холод существует?
- Что за вопрос? Конечно, существует. Тебе никогда не было холодно?
Студенты засмеялись над вопросом молодого человека. Молодой человек ответил:
- На самом деле, сэр, холода не существует. В соответствии с законами физики, то, что мы считаем холодом, в действительности является отсутствием тепла. Человек или предмет можно изучить на предмет того, имеет ли он или передаёт энергию. Абсолютный ноль (-460 градусов по Фаренгейту) есть полное отсутствие тепла. Вся материя становится инертной и неспособной реагировать при этой температуре. Холода не существует. Мы создали это слово для описания того, что мы чувствуем при отсутствии тепла.
Студент продолжил:
- Профессор, темнота существует?
- Конечно, существует.
- Вы опять неправы, сэр. Темноты также не существует. Темнота в действительности есть отсутствие света. Мы можем изучить свет, но не темноту. Мы можем использовать призму Ньютона чтобы разложить белый свет на множество цветов и изучить различные длины волн каждого цвета. Вы не можете измерить темноту. Простой луч света может ворваться в мир темноты и осветить его. Как вы можете узнать, насколько тёмным является какое-либо пространство? Вы измеряете, какое количество света представлено. Не так ли? Темнота это понятие, которое человек использует, чтобы описать, что происходит при отсутствии света.
В конце концов, молодой человек спросил профессора:
- Сэр, зло существует?
На этот раз неуверенно, профессор ответил:
- Конечно, как я уже сказал. Мы видим его каждый день. Жестокость между людьми, множество преступлений и насилия по всему миру. Эти примеры являются не чем иным как проявлением зла.
На это студент ответил:
- Зла не существует, сэр, или, по крайней мере, его не существует для него самого. Зло это просто отсутствие Бога. Оно похоже на темноту и холод - слово, созданное человеком чтобы описать отсутствие Бога. Бог не создавал зла. Зло это не вера или любовь, которые существуют как свет и тепло. Зло это результат отсутствия в сердце человека Божественной любви. Это вроде холода, который наступает, когда нет тепла, или вроде темноты, которая наступает, когда нет света.

Имя студента было - Альберт Эйнштейн.

Потихоньку теряем ход мыслей,
Да и вообще всё совсем неважно.
Давай, попробуй быть сильной
Ну че тебе, как, не страшно?
Да я бы, ты знаешь, замялась
У тебя не было такой мысли?
Да, наверное, правда
Вон, даже листья скисли.
Да не о том, ни о чем, как обычно
С вами тут выжигаются мысли,
Стараемся быть приличными
Да ну нахуй, встали - вышли.