Это просто Вьюи блог

Девичьи дневники всегда увлекали меня. Они - точь-в-точь кукольные домики: заглянешь внутрь, и весь остальной мир покажется таким далеким - почти несуществующим! Обладай мы волшебной возможностью «выпрыгивать из себя» в тяжелые минуты, и ни боль, ни страхи нас бы не потревожили.

рейчел кляйн
© дневник мотылька

Девушки жаждут боли и страха, даже от мужчины. И с избытком начинают всем этим свои стихотворные опусы. Им бы только стремительно кружиться в черном омуте отчаяния, погружаясь в удушающую бездну. Каждая считает себя непонятой и оплакивает какого-нибудь недоумка, какую-то воображаемую боль. Не жизнь, а скопище штампов. В таких стихах и жажда смерти превращается в штамп.

рейчел кляйн
© дневник мотылька

— Хотите, расскажу вам одну историю? Новую и ужасную. О призраках.
Этот голос, слабым эхом разнесшийся по большой пещере, принадлежит Фелисити. Она развернулась на своем камне лицом к нам, обхватив руками согнутые колени, сжавшись в комок.
— Готовы? Могу начинать? Однажды, давным-давно, жили четыре девушки. Одна из них была хорошенькой. Одна — умной. Одна — очаровательной. А четвертая… — Фелисити смотрит на меня. — А четвертая была загадочной. Но все они, видите ли, были… немножко порчеными. Во всех них что-то было не так. Дурная кровь. Огромные желания. Ох, я кое-что пропустила. Это нужно было сказать сначала. Все они были ужасными мечтательницами, эти девушки.
— Фелисити… — начинаю я, потому что Фелисити чем-то меня пугает — именно Фелисити, а не та история, которую она начала рассказывать.
— Вы ведь хотели что-нибудь послушать, вот я и предлагаю вам послушать.
Молния ударяет прямо перед входом в пещеру, облив половину лица Фелисити белым светом, а другую половину оставив в тени.
— Постепенно, день за днем, эти девушки нашли друг друга. И стали грешить. Вы знаете, что это был за грех? Никто не знает? Пиппа? Энн?
— Фелисити… — В голосе Пиппы слышится тревога. — Лучше нам вернуться в школу и выпить по чашечке чая. Здесь уж очень холодно.
Фелисити повышает голос, и он, заполняя пространство между нами, звучит как удары колокола.
— Их грех состоял в том, что они верили. Верили, что могут быть другими. Особенными. Они верили, что могут изменить себя — избавиться от порчи, от нехватки любви. Перестанут быть ненужными вещами. Они думали, что могут стать живыми, любимыми, нужными кому-то. Необходимыми. Но все это было неправдой. Это история о призраках, помните? Трагедия.
Снова сверкает молния, и сразу за ней вторая, третья, и в их свете я вижу лицо Фелисити, мокрое от слез, с распухшим носом.
— Но все это было чистым заблуждением. Их собственные глупые надежды предали их. Для них ничто не могло измениться, потому что на самом деле они не были особенными. И потому жизнь подхватила их и потащила, куда хотела, и они покорно шли, понимаете? И стали угасать в собственных глазах, пока не превратились в обычные живые привидения, и они преследовали друг друга, напоминая, кем они могли бы стать. Кем они не смогли стать.
Голос Фелисити становится высоким, горестным.
— Вот так-то. Разве это не самая ужасная история из всех, какие вы слышали?

либба брэй
© великая и ужасная красота

Клара Освальд: Я не знаю, где я. Я словно разбиваюсь на миллион осколков. И помню лишь одно: я должна спасти Доктора. Каждый раз он выглядит иначе. Но я всегда узнаю его. Порой мне кажется, что я везде сразу. Каждую секунду бегу, лишь чтобы найти его. Лишь чтобы спасти его. Но он никогда меня не слышит. Почти никогда. В этот мир меня принес лист. И я все еще лечу. Не думаю, что когда-нибудь приземлюсь. Я Клара Освальд. Я — невозможная девушка. Я была рождена, чтобы спасти Доктора.

Или мы — не создания из плоти и крови? Это только естественно, что нас повергает в отвращение и трепет вид этой самой плоти и крови в состоянии распада и гниения, когда по ней туда-сюда ползают черви. Это только естественно, что рассказ про покойника щекочет нам нервы, внушает нам страх, и ужас, и омерзение. Да любой дурак умеет пробудить в нас эти эмоции — на самом деле Эдгар По очень мало чего достиг своей леди Ашер и растворяющимися Вальдемарами. Он задействует эмоции простые, естественные, понятные; неудивительно, что читатели на них отзываются. Но разве мы — не потомки варваров? Разве не жили мы некогда в высоких и зловещих лесах, во власти диких зверей, зубастых и клыкастых? Неудивительно, что мы дрожим и ежимся, встречая в литературе темные тени из нашего собственного прошлого. Гарпии, вампиры и вервольфы — что они, как не многократно увеличенные и искаженные гигантские птицы, летучие мыши и свирепые псы, докучавшие нашим предкам, терзавшие наших праотцев? С помощью таких средств пробудить страх несложно. Несложно напугать читателей пламенем из адской пасти, потому что оно опаляет, иссушает и сжигает плоть, — а кто не понимает, что такое огонь, кто его не боится? Смертоносные удары, палящий жар, призраки, кошмарные уже в силу того, что их реальные прототипы хищно затаились в темных закоулках нашей наследственной памяти, — мне осточертели писатели, которые ужасают нас столь жалкими самоочевидными и банальными неприятностями.

говард лавкрафт
© мифы ктулху

Вещи, созерцаемые внутренним зрением, подобно тем мимолетным сценам, являющимся в тот момент, когда мы проваливаемся в пустоту сна, на самом деле более значимы и ярки для нас, нежели те, что наблюдаются нами в реальности. Возьмите с собой в сон кисть, и сновидения насытятся цветами. Чернила, которыми мы пишем, кажутся слишком бледным, слишком реалистичным средством, чтобы выразить наши невероятные воспоминания. Это как если бы наша внутренняя сущность вырвалась из пут повседневности и объективности и стала упиваться освобожденными эмоциями, которые стремительно угасают, когда мы пытаемся передать их. В грезах и сновидениях таятся величайшие творения человечества, поскольку они не связаны реальными законами черт и цветов. Забытые пейзажи, миры, более смутные, нежели золотые времена детства, проникают в спящее сознание, чтобы царствовать до тех пор, пока пробуждение не рассеет их. В них мы можем добиваться желанной славы и удовлетворенности; мы можем каким-то образом соприкоснуться с яркой, ранее невиданной красотой, что будет равносильно Граалю для сакрального духа средневекового мира. Чтобы придать форму этим вещам посредством искусства, чтобы отыскать какой-нибудь призрачный трофей в этом неосязаемом царстве теней и эфира, нужны в равной степени талант и память. Поэтому, несмотря на то, что сны присущи всем нам, лишь некоторые руки могут ухватить их, словно крылья мотылька, и не повредить.

говард лавкрафт
© ужас в музее

Ведьма должна вести себя как ведьма. А все остальное — это драматические эффекты. Поверь мне, настоящая магия творится у людей в головах. Это и называется головологией.

терри пратчетт
© вещие сестрички

Leа́ Seydoux

Всегда смотри в лицо своим страхам. Всегда носи с собой деньги, но не слишком много, и кусок веревки. Даже если это не твоя вина, все равно ты за это отвечаешь. Ведьмы все улаживают. Никогда не стой между двумя зеркалами. Никогда не похихикивай. Делай что должна. Никогда не лги, но всегда быть честной необязательно. Никогда не загадывай желания. В особенности не загадывай желания на звездах, что глупо с точки зрения астрономии. Открой глаза и затем открой глаза еще раз.

терри пратчетт
© шляпа, полная небес

София Буш: Какое сумасшедшее чувство. Прошло уже 10 лет со дня первой серии OTH. И Б. Дэвис появилась через неделю после показа эпизода ​​1x01. Это просто нереально, ведь в итоге она появлялась в сериале больше остальных персонажей. 186 эпизодов, или 187. Все эти часы, все эти уроки, весь этот смех и слезы навсегда в моём сердце. Это было незабываемое приключение для меня и для Брук. И это было красиво. Я так благодарна этому шоу. Я так рада, что у всех нас было место, где мы были уязвимыми, будучи несовершеннолетними. Мы учились быть лучше. Сегодня #OTHday и я посылаю всю свою любовь этому шоу. ОТН родил героев с большими сердцами, одна из них - это Брук.

  Если творить зло означает действовать согласно своим взглядам и желаниям, ставить себя в центр собственной вселенной и жить по своим собственным правилам, то любой художник, любой мыслитель, любой незаурядный человек: — само зло. Ведь мы дерзаем смотреть на мир собственными глазами, а не повторять прописные истины, доставшиеся людям от так называемых Отцов. Эта дерзость собственного взгляда и есть огонь, украденный у богов.
В этом наше предназначение, это двигатель.

©

… каждый из вас, открывая сегодня эту книгу, оказывается в водовороте невероятной очарованности, невольно отождествляя себя с моей маленькой музой, и пробираясь вместе с ней по придуманной мной шахматной игре, где все фигуры соответствуют действующим персонажам, и где все по-прежнему, и так будет всегда, играют, в основном, нечестно, если знают, что об этом никто не узнает. А маленькая девочка, начиная игру на второй горизонтали как белая пешка, тем не менее каждый раз доходит до воьмой и становится королевой, трам-тарарам!