A. D. D.

Гляди! Она бежит босиком
Она видит мир своими глазами!
Проблемы оставила на потом,
Она обнимает её руками.

Смотри! Как трепетно их единенье
Между ними нить любви!
Они дышат с успокоеньем
Два женских рода связали пути

Она держит её крепко, бережно.
Она бежит и вдыхает пар
Она босиком и она уверена
Она видит - это небесный дар.

Нет речи о пошлости
Нет плотской любви
Это жизнь и смелая девушка
Это они связали пути.

Я открыла глаза, когда мой отец попытался разбудить меня. То что я видела, казалось мне невероятным. После кустов и деревьев, встречающих весну, после теплого солнца, сухой трассы, я увидела белый рай. Тонны снега, огромные шапки из белоснежных хлопьев, горы укрытие толстым пуховым одеялом снега, деревья, в основном ели, усыпанные снежной крошкой. Все было до того чудесно, что я не верила своим глазам. Я не выпускала из рук фотоаппарат, старательно вытягивала руки из машины и снимала что было сил. Трасса шла серпантином и не хотела кончаться - это безумно меня осчастливило. Когда-же мы прибыли на место, на этом мой восторг не окончился. Это была база, но не обычная база, а снежная: проходы к нашим домикам складывались из лабиринтов снега, а окна были плотно засыпаны им, виднелись только красноватые крыши наших домиков. Все последующие дни я засыпала и просыпалась с улыбкой. Засыпала потому что сопровождавшая меня компания не давала грусти, а просыпалась, видя в окне белый-белый снег, сливающийся с небом и это даровало мне радость. Я прочувствовала свою доску и у меня стало получаться ей управлять. Мы катались, мы радовались. Без падений, конечно, не куда. Их было огромное количество, столько синяков мои ноги ещё не встречали, но даже падения не могли расстроить меня ни на секунду. Когда пришло время отъезда, меня будто подменили. Мне хотелось выплакаться. Я так привязалась к снегу, что не хотела отпускать его, но была вынуждена. Уютно позавтракав, мы сели в машины ровно в одиннадцать часов утра и двинулись с райского места. Серпантин, горы, снег, снег, ели тонувшие в белоснежности - все это я не хотела терять из своих глаз. Дорога из райского местечка вела к концу, в дали уже виднелась сухая трасса и березы радостно встречающие весну. Когда мы подъезжали к границе рая, я обернулась назад и увидела там табло. На нем не было трех громких букв - Р А Й, а было всего шесть, обычных, алфавитных букв - Е Р Г А К И.

Её нет рядом, сколько? 8000? 7000? километров разделяют нас! Я бы положила ей голову на плечо и выплакала всё. Она слушала бы, ругала. Я постоянно забываю что она всегда была рядом. Но порой эта волна, та самая зеленая комната, засасывает меня в воспоминаниях. Но сейчас по-другому. Очень далеко. А электронные письмена сделают только хуже. Мы делаем вид что все в норме.

Как дела?

неплохо

А твои?

Да нормально так

И это все. Что было раньше - это было золотое время. Господи никогда рядом больше не будет такой как она, лучшей, злющей, бешеной, но моей любимой подруги. Четыре буквы - Л е р а, заставляют плакать меня. Я хочу чтобы ты была рядом. Что бы сидела на кровати, с серьезным или смешным лицом, это не важно, главное чтобы ты была рядом и не давала мне плакать по пустякам.

Отправился утренний рейс

Взлетел самолет в поднебесье

Люди летят сейчас здесь

Где именно им неизвестно

Миллионы пути до земли

И нет за окном кислорода

Всем страшно, они боятся уйти

Боятся, что рухнет вдруг бомба

Стоит оглушительный шум турбин

Они старательно закрывают уши

Но смысл полета всегда один

Живыми добраться до суши

He is my wave and he crashed into my soul. I can not breathe without his leters. What a secret bond beetwen us? I don`t know, but i feel it. He realizes me every day and every hour. I was forced into a corner a week ago. Now, i feeling myself very good and i think that it is euphoria. What price will be around this? Warm my hands please. Warm my hands please!

Оказывается ввысь, стремительно и нежно.

Лечу, в бездну или ввысь, я ещё не определилась. Вроде держусь руками за арку, но она белая, острая, колит ладони. Я даже слова из себя выдавит не могу, не получается, ком в горле. Такой огромный ком душевного дерьма, мне не хватает общения, я жалуюсь. Общения просто нет и приходиться сочинять бред, даже не бред а просто жалкие слова обиженной девочки. Да какого черта все не так, как я, хотя бы предполагала. И эти жалкие слова они льются рекой, потоком, озером, но пока еще не морем, но льются жестким напором и я хочу услышать в ответ - нет не умные фразы, не милости, не что-то даже приятное, не что-то интересное, а я хочу услышать тоже самое, те же жалкие слова, хочу их прочувствовать и почувствовать ушами их пряность. До чего же хорошо когда твой бред поддерживают бредом. Это забавно и приятно. Это как если ты ешь пиццу руками и твой собеседник тоже, это как гармония, идиллия. И это всего-лишь то что я требую. Безукоризненно и нагло требую. Пожалуйста.

Ребят полюбите меня кто-нибудь! Правда, правда, очень хочется! Это же так просто по-лю-бить!

Или просто посмотрите на меня так что-бы я вам улыбнулась сладко-сладко а затем бросила в след доброму взгляду что-нибудь гадкое и только тогда будет уже всё ясно.

Неуважаемые сплетницы и сплетники, будьте прокляты! Гореть вам в аду. Пылать вас на кострах из таблоидов. Издохнуть вам в сети всемирной паутины, запутавшись в ней наконец. Паутины, что режет больнее нейлоновой нити, душит надежнее вощеной бичевы. Шкварчать вам на адовых сковородах с зашитыми проволокой ртами в восьмой песне дантового ада в компании с фальшивомонетчиками, клеветниками и лежцами.

Господи я смеюсь над собой, потому что я высказываю свой гнев элеткронному блогу. Я окончательно свихнулась? Или мне нравится что это дерьмо никогда не сможет меня перебить или вставить чертово словечко в сраном стиле подражуещем непредсказуемой гордостью по горлу увядшей в дерьме. У меня все нормально, даже хорошо. Только откуда этот гнев? Так охото ударить что-кого-то. Я хочу говорить с человеком, естественно противположного пола и чтобы хотябы часть моих дерьмовых фраз была ему ясна, его долбанному мозгу заботившемуся только о себе дорогом. Меня легко осудить за эти слова, ведь все что я написала, я придумала.Но смеяться куда круче, легче, оптимистичней чем судить. Я просто хочу чтобы ты, он, сидел напротив и слушал кивая головой, это единственное что меня успокоит, я уверена в своих словах. Судить здесь нечего да и смеятся нет смысла. Ведь насмехающийся будет осужен горем.

Я люблю зиму, за холод, за то как ядовито сжимает от боли ноги в сильный мороз, за то как руки краснеют и кости постепенно выпрямляются создавая неприятные ощущения, за то как в горле жгет и колит отвратный ком воздуха, и ты противоречишь, мечтая о желании не дышать, когда кислород играет самую главную роль всей системы дыхательных путей, за то как мои губы трескаются и отвратительно смешиваются с только-что выступившейся кровью на них, за то как иней ложиться на мои волосы, придавая мне седину семидясятилетней бабушки, за то как острые колики судорожно бегают по моей груди и спине, как хочется снять перчатки и остановить их проказы, за то, что я чувсвую холод, за то, что я могу прийти домой едва в живом состоянии, торопясь раздеться подбежать к батареи, в тот момент когда мама будет вновь орать про моё отвратительное поведение, просто повернуться и сказать ей: Мам ты не знаешь как это, чувствовать мерзкий и ледяной холод в данный момент на теле, все твои проблемы и моё поведение, всё это полное дерьмо по сравнение с силой холода.

Волокна белых облаков застыло

Ты вдыхаешь горячий азот

Нас конкретно с тобою накрыло

Я не помню какой сейчас год

Привет подземному царству Аида

Смело подставь свои руки огню

В этом мире больше нет суицида

Все сидят на круглом краю

Но волна отошла постепенно

Заострила их круглый край

Возросла незаметно смертность

Переполнилась очередь в рай

Вот так просто, ждал

Час за часом, день за днем, на деревянной скамеечке, с чистыми глазками и грязными языками.

В своей интерпретации я бы назвала это криком молодежи на общество. Их бунт и противопоставление всем тем прилежным правилам на которых основан мир. Я хочу чтобы церковная музыка и хор худощавих женьщин в белых мантрах звучали в моем головном мозге. Чтобы они встрехнули все косточки и те извилины, о которых так часто упоминают люди в недостатках других людей. Я хочу слышать звон колоколов. Он возбуждает во мне порывы стремления к крику, порой даже ору. Люди перешедшие стадию бунта не могут понять своих бывших соплеменников - бунтовщиков! Они перешли, они абстрагированы от этого, им больше этого не понять. Там бездна и провал, там яма. Я снова слышу тихий звон напева могильной песни и чувствуется мне запах как с кладбища, но он не несет гнева порочного, в нем лишь сырая земля и продолжение жизни.

Сегодня их 14, тех-же самых ярко светящихся, я выйграла, 22-14 = 8, это число позволяющее мне смело двигаться дальше.