В своей интерпретации я бы назвала это криком молодежи на общество. Их бунт и противопоставление всем тем прилежным правилам на которых основан мир. Я хочу чтобы церковная музыка и хор худощавих женьщин в белых мантрах звучали в моем головном мозге. Чтобы они встрехнули все косточки и те извилины, о которых так часто упоминают люди в недостатках других людей. Я хочу слышать звон колоколов. Он возбуждает во мне порывы стремления к крику, порой даже ору. Люди перешедшие стадию бунта не могут понять своих бывших соплеменников - бунтовщиков! Они перешли, они абстрагированы от этого, им больше этого не понять. Там бездна и провал, там яма. Я снова слышу тихий звон напева могильной песни и чувствуется мне запах как с кладбища, но он не несет гнева порочного, в нем лишь сырая земля и продолжение жизни.