Это просто Вьюи блог

постепенно теряю голову
безнадежная
без тебя
-
доброе утро, мое невозможное
как спалось тебе без меня?

очень хочется утром ранним
пробуждать тебя робко-нежно,
в запотевшей и тесной ванной
вытирать полотенцем снежным,

чай готовить тебе и гренки,
ворошить просто так волосья,
и, без спросу сев на коленки,
приставуче на них елозить,

и смотреть снизу вверх робко,
окунув галстук в чай малость,
подставлять виновато попку,
в наказанье за эту шалость,

проводить тебя вскачь до двери,
знать, что выйдя, ты обернешься -
и до вечера знать и верить,
что обратно ко мне вернешься.

kate lebedeva

… я хотела бы рядом с тобой состариться,
волновать твое сердце и очень нравиться…
есть готовить и рядом греметь посудой,
по-домашнему в фартуке, и разутой…
я хотела бы утром, идя на работу,
заварить тебе чай, накормить бутербродом,
возвращаясь, купить тебе что-нибудь сладкого,
шоколадно-воздушного с мармеладкою…
я хотела б отгадывать вместе кроссворды,
обыграть тебя в нарды, поставить рекорды.
и под ручку ходить по вечернему городу,
целовать и колоться губами об бороду…
я хотела б читать с тобой рядышком книжки,
и, очнувшись, спросить: 'ну, и как там делишки?'
и увидев грустинку в глазах, улыбнуться…
и спросить: 'ну, ты что?' и рукою коснуться…
я хотела б замерзнуть, промокнуть до нитки,
чтобы ты волновался и звал бы 'бандиткой'…
согревал бы мне руки и тело дыханьем,
'будь здорова!' - шептал бы мне между чиханьем…

вышло так, что я далась без боя.
даже не далась, а напросилась.
оттого мой голос над тобою
никакой не обладает силой.

я не ною. ноют те, которых
обожают или вожделеют.
я - должница, ты за кредитора.
с каждым днём долги всё тяжелее.

эй, кузнец, пока пылают горны,
выкуй мне титановые ступни.
потому что любят непокорных,
а ещё сильнее - недоступных.

сола монова

Куда мне деть твое «прости»?
Повесить в рамку над кроватью,
Носить под стильным черным платьем,
Или оставить взаперти?

Куда мне деть твое «прости»?
Вливать по букве в рюмку с водкой,
Убить чугунной сковородкой,
Или развеять с конфетти?

Куда мне деть твое «прости»?
Добавить в новый гель для душа,
Подать под соусом на ужин,
Или в косички заплести?

Куда мне деть твое «прости»?
Тушить десятой сигаретой,
Вложить в вечерние сюжеты,
Или потомкам донести?

Куда мне деть твое «прости»?
Свернуть конвертом аккуратно,
Разлить по чашкам в аппаратной,
Или в святыню возвести?

Куда, куда его нести?
«Прости» - твой гимн, и жизнь, и кредо,
И упование победой
Прости, но нам не по пути.

он пишет: "я жду тебя дома. я ставлю чайник, " -
и воздух ей тесен, как старый худой пиджак.

на улице ветер. над городом крики чаек.
она и не помнит, когда всё пошло не так.

он пишет: "я жду тебя. это почти как жажда".
она отвечает невнятное "не скучай",
но ей неспокойно. ей кажется, что однажды
он вырвет ей сердце и выжмет лимоном в чай.
ведь мама всегда говорила - так не бывает,
чтоб долго и счастливо и в один день. финал -
вернёшься с работы, а он тебя не узнает.

а может быть, даже и лучше, чтоб не узнал.

он пишет: "я жду тебя дома".осенний город
холодным дождём прибивает к асфальту пыль.

на улице ветер. она поднимает ворот.
ей надо успеть, пока чай ещё не остыл.

ветер мой

за шепот и за крик,
за вечность и за миг,
за отгоревшую зарю,
за смех и за печаль,
за тихое «прощай» -
за все тебя благодарю.

р. рождественский

ты готов просыпаться со мною, с такой лохматой,
отдавать мне футболки свои по ночам, как пижаму?
ты готов ли к тому, что я злая ругаюсь матом,
а в субботу зову на шарлотку любимую маму?

ты готов вечно слушать нытье про коллег занудных,
про подруг у которых не ладится в личной жизни?
ты согласен на то, что порой становлюсь безрассудной?
и меня посещают совсем не здоровые мысли.

ты готов меня видеть в белье и немного странной,
ты готов каждый день видеть все лишь одно и то же,
ждать меня по утрам два часа, пока выйду из ванной,
и уже опоздав бегать голой с гусиной кожей.

и встречать меня возле дома, но злую с работы,
и выслушивать, что наш начальник индюк полнейший.
но молчать, хотя слышишь наверное раз в сотый,
и твердить, что наверное я там сотрудник важнейший.

если так, то прими это все и душой и сердцем,
если так, я наверное выбрала верно тогда.
я пришла ни на день, ни на месяц в твой дом погреться,
если все же готов, значит я прихожу навсегда.

оксана чехалина

еду тебя провожать,
чтобы не дома сидя,
чтобы поменьше ждать,
чтобы подольше видеть

близость любимых глаз,
адрес улыбки прежний.
таких невозможных нас
с большим чемоданом надежды.

что-то сломалось внутри
и уже норовит с моих губ
правдой сорваться, ври! -
я без тебя смогу.

осталось совсем чуть-чуть,
последний глоток в бистро..
давлюсь, а потом шучу:
" кто в Африку, кто - в метро "

стойкий стереотип -
ты тянешься ближе к морю,
ну разве сложно простить,
так надо. и не о чем спорить,

потом, - посмотреть мир,
всегда повторяя о том,
что мне привезешь сувенир.
как будто будет "потом"..

таки не успела обнять,
сказала не все слова.
и меркнет остаток дня
в огнях Шереметьево-2

забьюсь в уголок к окну
и сразу начну скучать..
ты там, а я тут, - бунт!
скорей бы уже встречать.

мария латвия

у неё есть ты. и она тебя заслужила.
разношерстные, разнокалиберные. и что?
я когда-то тебе карман вкривь и вкось зашила,
а она смастерила вручную твое пальто.

у нее есть ты. и она для тебя готовит
шедеврально, изысканно, лучше всех поваров.
не ругает, не упрекает, не сквернословит.
у нее не слипаются вечно глаза и плов…

у нее есть ты. для тебя она ходит в храмы,
чтобы ставить за здравие, Бога благодарить.
это ей удалось каким-то подъемным краном,
вынуть душу из пепла и фениксом возродить.

у нее есть ты.у меня ты и был, и не был.
как меня раскаляет и бесит такой расклад!
я по-волчьи смотрела в лес и по-птичьи в небо.
я любила свободу, ты в этом не виноват.

у меня есть он. тот, что выползет вон из кожи,
чтобы сделать счастливее. прямо предел мечты.
эгоистку во мне вовеки не уничтожить.
у меня есть он. но… зачем у нее есть ты?..

ещё люблю, но я теперь с другим.
не ждать же мне тебя, ей богу, вечность.
ты оказался просто заменим.
ты, согласись, совсем не безупречен.

ты не звонишь? а ну и не звони.
совсем не пишешь? веришь, и не надо!
ты на меня, на новую, взгляни
и пожалей, что я теперь не рядом.

не жалейте никогда мужчину!
не пытайтесь стать "второю мамой",
пусть он будет "богом", "господином",
" мужиком" с приставкой "самый-самый":

самым сильным, самым дорогим,
крепким тылом, дружеским плечом,
самым милым, близким и родным,
тем, с кем все проблемы нипочём!

не пытайтесь у него отнять
истинно мужские увлеченья:
на футбол старайтесь отпускать,
в сауну к друзьям на день рожденья,

на рыбалку утром в выходной
пусть ваш благоверный умотает,
или в интернете, в час ночной,
в контр страйк по фэбосам стреляет!

пусть он в ванной полку сам прибьёт,
никаких "да мне самой не трудно".
сумки пусть тяжёлые несёт,
завтраки в постель готовит утром.

будь женою дома, при друзьях;
в спальне – ненасытной и распутной;
королевой - рядом с ним в гостях.
только ничего не перепутай!

если будешь толстой и ленивой -
муженёк на сторону уйдёт!
не топи его в слезах ревнивых –
это до добра не доведёт!

не держи его, как пса, у ног.
отпусти – и он к тебе вернётся.
просто, чем короче поводок,
тем быстрее он с него сорвётся!

никогда! ты слышишь?! никогда
на него не действуют угрозы
лучше похвали и он тогда,
для тебя с небес достанет звёзды!

усталость настойчиво просит уйти.
и, вот, преуспев с интонацией,
звенящим бокалом из уст: "прости,
я просто хочу расстаться".

не знаю, что резало больше слух -
достаточно было взгляда,
который уверенно вторил вслух:
" мне. больше. тебя. не надо"

его поезд приходит ровно в шесть тридцать, утром.
рассписание наизусть, телефон, такси.
она ждет его поезд ежедневно, ежеминутно,
и плевать то, что вместо сердца дыра в груди.
каждый метр вокзала исхожен ее туфлями,
ее знают торговки свежих полос газет.
она ждет этот рейс, одержимая, целыми днями,
вот уж на протяжении одного из десятков лет.
и когда в старом радио тихий, осипший голос
повторяет, что рейс задерживают на час.
ее сердце сжимается так, что отныне гордость-
ничего абсолютно не значит вот здесь и сейчас.
она знает в каком он купе и в каком вагоне,
то, что лампочка не включалась почти всю ночь.
то, что он очень злится, отчаянно ищет номер,
потому что стекло затуманил проказник-дождь.
его поезд приходит с шумом, с порывом ветра,
с томным гулом, и вдруг ощущаешь себя живой.
и теперь, когда между вами не больше метра,
наконец-то можно прижаться к нему щекой.

декабрь кареглазый

поклянись мне, что в мире, который останется после, обо мне вспоминать не будут, забудут имя, как листва в ноябре забывает к обеду иней, как Гагарин, когда зарыли, забыл про космос. поклянись, что ты выбросишь восемь альбомов с фото, где я очень мечтала поймать свой удачный ракурс, где мне три с половиной, и двадцать, и этот август, где в большом катафалке скрываюсь я за поворотом. поклянись, что ты все мои вещи отдашь в приюты, даже шубу и лифчики, всё до последней шмотки, и не будешь потом искать меня в их походке. и плевать, что они продадут или даже пропьют их. поклянись, что посадишь огромную клумбу лилий вместо мраморных плит и покрашенной чёрной ограды. чтобы мне никогда не хотелось вернуться обратно, поклянись, что ты сделаешь всё, чтоб меня забыли.

л. б.