Smoking here

И не то чтоб прямо играла кровь

Или в пальцах затвердевал свинец,

Но она дугой выгибает бровь

И смеется, как сорванец.

Да еще умна, как Гертруда Стайн,

И поется джазом, как этот стих.

Но у нас не будет с ней общих тайн –

Мы останемся при своих.

Я устану пить и возьмусь за ум,

Университет и карьерный рост,

И мой голос в трубке, зевая к двум,

Будет с нею игрив и прост.

Ведь прозрачен взор ее как коньяк

И приветлив, словно гранатомет –

Так что если что-то пойдет не так,

То она, боюсь, не поймет.

Да, ее черты выражают блюз

Или босса-нову, когда пьяна;

Если я случайно в нее влюблюсь –

Это будет моя вина.

Я боюсь совсем не успеть того,

Что имеет вес и оставит след,

А она прожектором ПВО

Излучает упрямый свет.

Этот свет никак не дает уснуть,

Не дает себя оправдать ни в чем,

Но зато он целится прямо в суть

Кареглазым своим лучом.

2005

Вера Полозкова

Вот когда мы бухали, плакали или грызлись -

Выделялось какое-то жизненно важное вещество.

Нам казалось, что это кризис.

На деле, кризис -

Это ни страдать, ни ссориться, ничего.

Раньше было мало ответов; теперь не стало самих вопросов.

Мониторы, турбины, кнопочки вправо-влево, вперед-назад.

Как все это заставить летать, отбросив

Смысл жизни, которому – здравствуйте, друг Иосиф, -

Ни прислать ребяток, ни сунуть денег, ни приказать?

2008

Вера Полозкова

Лучше йогурта по утрам

Только водка и гренадин.

Обещай себе жить без драм -

И живи один.

Все слова переврутся сплошь,

А тебе за них отвечать.

Постарайся не множить ложь

И учись молчать.

Бог приложит свой стетоскоп -

А внутри темнота и тишь.

Запрети себе множить скорбь -

Да и зазвучишь.

Вера Полозкова

Эпитафия на смерть нашей планеты, которую сочинил Бержерон и которую, по его словам, следовало высечь огромными буквами на обрыве Большого Каньона, чтобы экипажи летающих тарелок увидели ее издали, звучала, помнится, так:

МЫ МОГЛИ БЫ ЕЕ СПАСТИ, ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛИ ПОСЛЕДНИМИ СКУПЕРДЯЯМИ.

Только вместо «последними» он употребил словцо позабористей.

1990

Курт Воннегут "Фокус-покус"

Я не оправдываюсь — ну, баловался наркотиками в самые тяжелые времена, в старших классах. Уинстон Черчилль тоже бывал в полном отрубе, накачавшись коньяком и накурившись кубинских сигар, — в самые тяжелые времена 2 мировой войны. А Гитлер, само собой, благодаря передовой германской науке и технологии, был среди первых представителей человечества, чей мозг превратился в паутину при помощи амфетамина. Говорят, он буквально жевал ковры. Ням-ням.

1990

Курт Воннегут "Фокус-покус"

Он представился как председатель Национального комитета поэтов и художников в защиту немедленной ядерной войны. Прославился он развратом, пьянством, бешеным вождением машины и уклонением от военной службы. Он обладал невероятным талантом швырять на ветер миллионы, принося этим человечеству одни несчастья.

1963

Курт Воннегут "Колыбель для кошки"

Послушайте. Когда я был моложе – две жены тому назад, 250 тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад… Словом, когда я был гораздо моложе, я начал собирать материалы для книги под названием День, когда настал конец света.

1963

Курт Воннегут "Колыбель для кошки"

Таймс-сквер, Нью-Йорк 1972

В этом городе - мусор и грязь,

И даже у солнца нет места.

Здесь существуют, никого не стыдясь,

И не зная о слове "честность".

Тут привыкли к ударам в спину,

Здесь предательство друга - нормально…

И я зарнее влюблен в чужбину -

Видно, плохо воспитан морально.

В моем городе лишь пустота,

Его бы напалмом к черту спалить!..

Мой город - это город мечта:

Отсюда мечтаешь свалить.

2011

Виталий Балашов

Я покойник.

Я не бросаюсь в бега не потому, что я типа герой. У героев не подгибаются коленки, им не кажется, что они вот-вот сблеванут, им не хочется свернуться калачиком и зарыдать, как ребенок.

Город Грехов

Площадь Пикадилли, Лондон 1949

Я - пуленепробиваемое сердце,

Атомная война.

Мне - не страшны пули и снаряды,

Я сильна как никогда.

Любовь - средство массового поражения

Не для меня.

Любовь - болезнь головного мозга,

Никак не коснется меня.

Я - циник,

Мне сарказм мой - хлеб.

Мне - веровать надобно,

Но не во что совсем.

Я - творческая душа,

Всегда ей была - надеюсь, что буду.

А ты - лишь пустая мечта -

Отравитель, которого я не забуду.

2013

Йани Янкович